Умер общественный деятель и меценат эдуард фон фальц-фейн. Центр "возрождение"

Публикуется со ссылкой на ГК РФ Статья 1274. О свободном использовании произведения в информационных, научных, учебных или культурных целях. В тексте использованы источники из Интернета.
***
17 ноября 2018 года в столице Великого Княжества Лихтенштейн городе Вадуц погиб выдающийся меценат, большой друг Украины и России, уроженец Херсонщины барон Эдуард Александрович ФАЛЬЦ-ФЕЙН (14.09.1912-17.11.2018).
***
Эдуард Александрович фон Фальц-Фейн родился 14 сентября 1912 года на юге Украины в имении его предков недалеко от заповедника Аскания-Нова. У Эдуарда Александровича богатая биография и интересная родословная. За свою жизнь он сделал столько интересных и полезных дел, что для изложения основных его деяний не хватило бы и объемистой книги. В толстой книге "Барон Фальц-Фейн. Жизнь русского аристократа", талантливо написанной Надеждой Данилевич фактически по его диктовку и изданной в 2000-ном году, жизнь Эдуарда Фальц-Фейна довольно подробно изложена. И то не всё поместилось. Как же это сделать в объеме статьи? Однако мне очень хочется напомнить о его славном юбилее. Ведь я его земляк, так как я родился в заповеднике Аскания-Нова, в бывшем имении его предков. Но на двадцать лет позже. Мой отец Михаил Лаврович Киселёв был ученым-зоологом, работал в Аскании-Нова начальником планового отдела Института гибридизации и акклиматизации животных и исполнял обязанности заместителя директора по науке.
***
Я звонил Эдуарду Александровичу Фальц-Фейну в день его столетия 14 сентября 2012 года с 11 утра до 19 час. 25 мин. Телефон был всё время занят. Я всё же надеялся попасть в паузу между звонками князя Монако и президента России. И повезло. В 19 час. 25 мин. я дозвонился, коротко поздравил и слышал голоса гостей. Сам же я постеснялся приехать на легендарный юбилей – у меня нет приличествующего случаю костюма.

Эдуард Александрович Фальц-Фейн – племянник основателя заповедника Фридриха Фальц-Фейна, потомок адмиралов Епанчиных, героев Наваринской битвы, родственник писателей Достоевского и Набокова. Революцию 1917 года он с семьей встретил в Петрограде. Однажды в гостиницу, где они жили, ворвались пьяные матросы. Их остановила мать Эдуарда - дети больны заразной болезнью! Матросы, испугавшись, ретировались. Жизни дочки и сына, действительно тогда хворавших, были сохранены.
До окончания Первой мировой войны Великое княжество Лихтенштейн входило в состав Австро-Венгрии. Тогдашний князь Лихтенштейна был послом Австро-Венгрии в Российской империи. После Октябрьской революции 1917 года Совнарком разрешил дипломатам покинуть Советскую Россию. Князь Лихтенштейна был другом Фальц-Фейнов и предложил им выехать вместе с персоналом посольства. Вскоре Фальц-Фейны выехали из России через Финляндию. Тем более, что дядя барона Фридрих уже побывал в советской тюрьме, где его довели до инфаркта, но выпустили - благодаря заступничеству многих российских ученых.
***
Много лет Эдуард Александрович Фальц-Фейн живет в столице Великого княжества Лихтенштейн - небольшом городке Вадуц. Владеет крупной лихтенштейнской туристской фирмой, виллой на главной площади Вадуца, расположенной рядом с дворцом Великого князя Лихтенштейна. Виллу он назвал «Аскания-Нова». Эдуард Александрович - бывший чемпион Франции по велосипедному спорту и известный спортивный журналист. Вместе с писателями Жоржем Сименоном, Юлианом Семеновым, Джеймсом Олдриджем и художником Марком Шагалом он организовал Комитет за честное отношение к произведениям русской и мировой культуры, похищенным нацистами, и стал президентом этого комитета.
***
Долгим было возвращение Эдуарда Александровича на Родину. Несмотря на то, что он столько сделал для СССР, визы ему не давали. Помог случай. В 1980 г. Москва оспаривала у Лос-Анджелеса право называться олимпийской столицей. Барон как председатель Олимпийского комитета Лихтенштейна и член Всемирного Олимпийского комитета попросил своих приятелей, лидеров других национальных олимпийских комитетов, голосовать за СССР. Перевес голосов оказался в пользу Москвы.
Перед Олимпиадой в Москве Советский Союз не мог отказать в визе члену Олимпийского комитета. Но визу выдали только для пребывания в Москве. Приехав в Союз, Фальц-Фейн попросил союзного министра спорта Павлова помочь ему попасть в Асканию. Тот обещал помочь. Но легально ничего не выходило. Тогда Павлов направил Фальц-Фейна в Херсонскую область по линии Спорткомитета СССР, якобы знакомиться с местными футбольными командами. В тот раз всего лишь час удалось барону пробыть на родине. В следующий раз попасть в Асканию-Нова ему помог академик Б.Патон, президент Украинской Академии наук.
В последствии всё стало по-другому. Фальц-Фейна приглашали в Санкт-Петербург на юбилеи Суворовского училища, основателем которого был дед Эдуарда - генерал Епанчин. Эдуард Фальц-Фейн, как родственник писателя Владимира писателя Владимира Набокова, принимал участие в праздновании столетнего юбилея Набокова. В лихтенштейнском паспорте Эдуарда Александровича была поставлена постоянная бессрочная российская виза, подписанная Примаковым.
Много раз приезжал барон и в Украину. Эдуард Александрович безвозмездно отправил в дар Академии наук Украины коллекцию русских книг из всемирно известной библиотеки Дягилева, которую ему удалось спасти, купив библиотеку за 100 000 долларов на аукционе в Монте-Карло.
В начале 1994 г. Кабинет министров Украины присвоил имя его дяди Фридриха Фальц-Фейна заповеднику Аскания-Нова. А Эдуард Александрович ещё в 1992 г. учредил международный фонд «Аскания-Нова - Фальц-Фейн», перечислив на расходы заповедника 100 тыс. долларов.
Глубокий патриотизм - характерная черта Фальц-Фейнов. Им найдено и передано России более 200 произведений искусства и культуры. Эдуард Фальц-Фейн выкупил на аукционах "Сотбис" бесценные книги из коллекции Дягилева, а также полотна Айвазовского, Коровина, рисунки Репина, Ларионова, Бенуа, Шервашидзе. Он помог возвратить на Родину прах Шаляпина, финансировал поиски Янтарной комнаты и архивов Достоевского. По его инициативе князь Лихтенштейна выкупил архивы Соколова о расстреле царской семьи и обменял выкупленные архивы на лихтенштейнские архивы, вывезенные в 1945 году из Вены в Москву. Эдуард Фальц-Фейн основал музей Екатерины II в Цербсте (Германия). Он обнаружил, что, при переходе через Альпы, Суворов был в Лихтенштейне. По инициативе Эдуарда Фальц-Фейна была выпущена серия лихтенштейнских марок, посвященная этому историческому событию. В этой серии – первая в Западной Европе почтовая марка с изображением Суворова. Эдуард Александрович поставил памятник Суворову в Альпах и основал музей Александра Суворова в Гларусе (Швейцария). Советское общество дружбы с зарубежными странами наградило барона знаком «За вклад в дело дружбы».
За его счёт сооружён памятник основателю заповедника в Аскании-Нова Фридриху Фальц-Фейну, он профинансировал там реставрацию старых зданий и постройку ойкуменической церкви, состоящей из верхнего и нижнего храмов. Один только нижний храм имеет высоту 4 метра, из которых 3 метра – в земле. Здесь будут престолы в честь царя-мученика Николая II (посетившего, как известно, Асканию-Нова в 1914 году) и святого благоверного князя Олега Брянского – небесного покровителя барона Фальц-Фейна. Эдуард в младенчестве был крещен как протестант, но когда стал постарше, то решил стать православным, как его мама. В православии он Олег, а я его тёзка.
У Эдуарда Александровича в его шикарной вилле «Аскания-Нова» настоящий музей русской империи. Поэтому масса людей, которые приезжали в Лихтенштейн, обычно старались зайти к Фальц-Фейну. Русские приходят к нему без приглашения и говорят: «Я из России». Эдуард Александрович поражает всех своим гостеприимством, широтой души и чувством юмора. Накрывается стол – чай в чашках с фамильными гербами, к чаю подаются холодные закуски, лосось с лимоном, швейцарский сыр, шоколад. В доме барона хранятся красивейшие антикварные русские вещи, достойные дворцов. За окнами столовой – панорама альпийских гор, а внутри дома – русские картины, скульптурные бюсты царей, золотые подсвечники с двуглавыми орлами. Портрет Кутузова. Сначала принадлежал Кутузову, потом его дочерям, потом Льву Толстому, а теперь этот портрет у барона Фальц-Фейна.
На малахитовой шкатулке вензель Александра III. В шкатулке царь хранил свои бумаги. Сейчас она находится в коллекции у барона. Картины, скульптуры и другие уникальные предметы искусства завещаны Русскому музею. «Я работаю в Лихтенштейне, а ночую в Русском музее» - любимая шутка Эдуарда Александровича.
Желаю, чтобы Русский музей ещё много лет ждал этот подарок. Эдуарду Александровичу желаю здоровья и долгой жизни. Всё остальное у него есть.
***
В день столетия 14 сентября 2012 года у Эдуарда Александровича более сотни гостей. Празднование столетнего юбилея проходило в столице Лихтенштейна. Приглашения были разосланы заранее. Среди приглашенных были представители правительства Лихтенштейна, правящей династии, посольства России в Берне.
Барона Эдуарда фон Фальц-Фейна со 100-летием со дня рождения поздравили глава правительства России Медведев и Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.
Барон по-прежнему молод душой и находится в неплохой форме: ездит на своем спортивном автомобиле, каждое утро начинает с велосипедной прогулки и по-прежнему не страдает от недостатка женского внимания. Вот секрет долголетия Эдуарда Фальц-Фейна: не употреблять алкоголь, не переедать, ни на кого не злиться и делать полезные дела как можно чаще. «Я ем как птичка!» - говорит он.
***

Торжества в честь Эдуарда Фальц-Фейна прошли и в Санкт-Петербурге. В полдень в его честь прозвучал выстрел сигнальной пушки Петропавловской крепости, затем во флажной башне был представлен фильм "Объяснение в любви", посвященный подвижнической деятельности "последнего эмигранта первой волны эмиграции".
В воскресенье 14 сентября 2012 г. была отслужена панихида на могиле трех адмиралов Епанчиных, предков Эдуарда Александровича, похороненных на Никольском кладбище Александро-Невской лавры. В панихиде приняли участие курсанты Суворовского военного училища - бывшего Пажеского корпуса, одним из попечителей которого много лет является барон Фальц-Фейн.
***
14 сентября 2018 года Эдуарду Александровичу Фальц-Фейну исполнилось 106 лет.
***
В субботу утром 17 ноября 2018 года на вилле Фальц-Фейна произошел пожар. Прибывшие на место пожарные погасили пожар, но Эдуарда Александровича они обнаружили без признаков жизни. Вилла барона находится на улице Князя Франца Иосифа в Вадуце. Последние годы у Эдуарда Александровича был постельный режим. В момент возникновения огня Эдуард Александрович находился в доме совсем один. Скорее всего, он задохнулся угарным газом. Более точно о причинах возгорания и смерти знаменитого мецената станет ясно по результатам расследования, которое ведет криминальная полиция, а также судебно-медицинской экспертизы. Для проведения ее тело погибшего перевезли в швейцарский Санкт-Галлен.
***

Село Гавриловка , Херсонская губерния , Российская империя) - общественный деятель Лихтенштейна , барон, меценат .

Отец Александр Эдуардович - агроном , брат основателя заповедника «Аска́ния-Но́ва» Ф. Э. Фальц-Фейна , мать Вера Николаевна - из семьи генералов и адмиралов русского флота Епанчиных .

Биография

Дед Эдуарда со стороны матери, генерал-от-инфантерии Николай Алексеевич Епанчин , был директором Пажеского Его Императорского Величества корпуса. В 1917 году Эдуард вместе с родителями гостил у деда в Петрограде и стал свидетелем Октябрьского переворота . В 1918 году семья в полном составе эмигрировала в Германию . Через два года от сильных эмоциональных переживаний отец будущего барона скоропостижно скончался. Воспитанием мальчика стал заниматься его дед. В 1922 году Эдуард Александрович перешёл из лютеранства в православие (получив в Св. Крещении имя Олег)… После Германии была Франция (1923 год), затем Лихтенштейн.

Семья

Барон и Россия

В 1975 году на аукционе «Sotheby`s» в Монте-Карло барон познакомился с Ильёй Самойловичем Зильберштейном , которого библиотека имени Ленина послала на аукцион купить уникальное русское издание XVIII века о море из коллекции Дягилева -Лифаря . Зильберштейн опоздал, торги были закончены, книгу купил барон. Эдуард Александрович с большой радостью подарил книгу Зильберштейну для библиотеки. Так, случай приблизил барона к России, а Илья Самойлович стал его другом. Зильберштейн первым в советской России стал с уважением писать о русской эмиграции в «Огоньке» и «Литературной газете» : о Лифаре, о Фальц-Фейне и его коллекции, о коллекции дягилевских художников «беляка» князя Никиты Лобанова-Ростовского .
А барон, тем временем, упорно искал и, наконец, нашёл способ приехать в Россию. В Международном Олимпийском Комитете решался вопрос, кому достанутся Летние Олимпийские игры 1980 года, Лос-Анджелесу или Москве . Будучи долгое время бессменным президентом Олимпийского комитета Лихтенштейна, он перед голосованием попросил каждого из членов МОК дать шанс Москве. Олимпиаду отдали Москве.
Эдуарду Александровичу было под семьдесят, когда его впервые пустили на Родину. Он решил восстановить имя Фальц-Фейн на юге, а имя Епанчи́н - на севере, в Санкт-Петербурге . Курирует Суворовское училище в Петербурге (бывший Пажеский корпус), помогает Аскании-Нова, возвращает на родину, казалось, безвозвратно утерянные богатства.
Первым крупным даром барона своей Родине стала часть библиотеки Дягилева-Лифаря, состоящая из сотни книг. Ещё в конце 1970-х Эдуард Александрович познакомился с Юлианом Семёновым . Вместе они решили создать Международный комитет по возвращению русских сокровищ на родину - и эта идея надолго связала их вместе. Барон принял непосредственное участие в возвращении праха Шаляпина в Россию. Только к нему, как к близкому другу, прислушался Фёдор Фёдорович Шаляпин, сын великого русского певца, и дал разрешение на перевоз гроба с прахом отца из Парижа на Родину. После смерти Фёдора Фёдоровича, барон выкупил фамильные реликвии Шаляпиных, которые остались в Риме , и подарил их Музею Шаляпина в Петербурге.
Дары от барона стали поступать в Россию регулярно с возникновением Советского фонда культуры .
Много сил и средств потратил барон на поиски Янтарной комнаты из Екатерининского дворца Царского Села , будучи членом международной группы поиска. Янтарная комната не была найдена, и барон увлекся идеей её восстановления. Присылал из Швейцарии шлифовальные станки, особые свёрла, писал письма «куда надо», давал интервью журналистам… По его ходатайству Германия вернула в Царское Село уникальные раритеты, единственное, что удалось найти от легендарной янтарной комнаты - комод красного дерева и одну из четырёх флорентийских мозаик.
Благодаря барону в 1990-х годах за границей возникли сразу два русских музея. В 1994 году он открывает Музей Суворова в Гларусе , в швейцарском городке, в котором и через двести лет помнят о походе великого русского полководца . В сентябре появился музей Екатерины II в Германии , на её родине, в маленьком городке Цербсте . Эдуард Александрович договорился с бургомистром, что город отреставрирует здание под музей, а барон отдаст из своей коллекции экспонаты, связанные с Екатериной II.

Важнейшая его акция - организация передачи знаменитого «архива Соколова» - следственных документов по делу об убийстве царской семьи в Екатеринбурге . «Когда мы встречались здесь с премьером Черномырдиным , - говорит барон, - я снова напомнил ему о просьбе князя Лихтенштейна о возвращении ему домашних архивов, захваченных в 1945 году Красной Армией в Австрии в качестве военного трофея. Архивы продолжали считать трофеем на протяжении полувека, хотя ясно, что это не так - княжество не участвовало в войне, сохраняло нейтралитет. Премьер внимательно выслушал мои аргументы и заметил, что „надо что-то дать взамен“, то есть сделать какой-то подарок. По моему совету, князь за 100 тысяч долларов приобрел бумаги Соколова, а я договорился об обмене их на его архив». Официальный документ об обмене домовых книг главы лихтенштейнского княжеского дома Ханса-Адама II на бесценные для России материалы Николая Соколова был подписан во время визита министра иностранных дел России Евгения Примакова в княжество Лихтенштейн.
Внёс значительный вклад в восстановление Мальтийской капеллы и корпусной церкви и стал главным инициатором того, что в Санкт-Петербургском Суворовском Военном Училище появилась самая лучшая в военно-учебных заведениях России корпусная церковь и вскоре откроется кадетский музей. Это по его - внука Николая Епанчина (генерала от инфантерии и директора Пажеского корпуса в начале XX века) инициативе - были сделаны две точные копии пажеской униформы с музейных экспонатов. Поэтому не случайно почётному гостю была предоставлена честь перерезать ленточку первой экспозиции кадетского музея.
Одна из картин галереи Воронцовского дворца - «Портрет князя Григория Потёмкина» кисти Левицкого - была подарена бароном Фальц-Фейном.
Возвращен в Ливадийский дворец ковёр - подарок Иранского шаха, с изображением семьи Николая Второго .

Общественные посты

Награды

Награды Лихтенштейна

Награды России

Государственные награды России

Иные награды России

Награды Украины

Другое

Барон в кинематографе

«Русский век барона Фальц-Фейна», 2010 г., реж. Руслан Кечеджиян.
«Эдуард Фальц-Фейн. Русские монологи», 1989 г., реж. Семён Аранович .
«Кто он, барон Фальц-Фейн?», 1996 г., автор Игорь Михайлов.
"Любите Родину так как он", 2016 г., реж. Владимир Костюк.

См. также

Список дворянских родов, внесённых в Общий гербовник Российской империи

Напишите отзыв о статье "Фальц-Фейн, Эдуард фон"

Примечания

(англ.)
Ханни и Андреас Венцель на зимней олимпиаде 1980 года .
// газета «Одесский Листок», март 2008 года.
,
В Российской империи Фальц-Фейны баронами не титуловались
(укр.)
(укр.)
(укр.)
(укр.)
(укр.)
(англ.)

Литература

Ганкевич В. Ю., Задерейчук А. А. Фальц-Фейн Едуард Олександрович фон// Енциклопедія історії України. Т. 10 (Т-Я): Наукова думка, 2013. - С. 263-264 (ISBN 978-966-00-1359-9).
Задерейчук А. А. Фальц-Фейны в Таврии. - Симферополь: ДОЛЯ, 2010.
Фальц-Фейн, Эдуард фон // Кто есть кто в мировой политике / Редкол.: Кравченко Л. П.(отв. ред.) и др. - М.:Политиздат, 1990. - 559 с ISBN 5-250-00513-6
Степанов А. И. Незнакомый Лихтенштейн глазами первого российского посла. - М.:Междунар. отношения, 2002. - 488 с, ил. ISBN 5-7133-1122-8
Данилевич Н. Барон Фальц-Фейн. Жизнь русского аристократа. - М.: Изобразительное искусство", 2000. - 232 с., 88 с. ил. ISBN 5-85200-381-6

Ссылки

Коваленко А. И. Встречи с русским бароном Э. А. Фальц-Фейном, 1991-1993. Ссылка: makedonez49.narod2.ru

Отрывок, характеризующий Фальц-Фейн, Эдуард фон

Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l"oreille tiree par l"Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l"Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.

После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.
Во время его пребывания в Лысых Горах все домашние обедали вместе, но всем было неловко, и князь Андрей чувствовал, что он гость, для которого делают исключение, что он стесняет всех своим присутствием. Во время обеда первого дня князь Андрей, невольно чувствуя это, был молчалив, и старый князь, заметив неестественность его состояния, тоже угрюмо замолчал и сейчас после обеда ушел к себе. Когда ввечеру князь Андрей пришел к нему и, стараясь расшевелить его, стал рассказывать ему о кампании молодого графа Каменского, старый князь неожиданно начал с ним разговор о княжне Марье, осуждая ее за ее суеверие, за ее нелюбовь к m lle Bourienne, которая, по его словам, была одна истинно предана ему.
Старый князь говорил, что ежели он болен, то только от княжны Марьи; что она нарочно мучает и раздражает его; что она баловством и глупыми речами портит маленького князя Николая. Старый князь знал очень хорошо, что он мучает свою дочь, что жизнь ее очень тяжела, но знал тоже, что он не может не мучить ее и что она заслуживает этого. «Почему же князь Андрей, который видит это, мне ничего не говорит про сестру? – думал старый князь. – Что же он думает, что я злодей или старый дурак, без причины отдалился от дочери и приблизил к себе француженку? Он не понимает, и потому надо объяснить ему, надо, чтоб он выслушал», – думал старый князь. И он стал объяснять причины, по которым он не мог переносить бестолкового характера дочери.
– Ежели вы спрашиваете меня, – сказал князь Андрей, не глядя на отца (он в первый раз в жизни осуждал своего отца), – я не хотел говорить; но ежели вы меня спрашиваете, то я скажу вам откровенно свое мнение насчет всего этого. Ежели есть недоразумения и разлад между вами и Машей, то я никак не могу винить ее – я знаю, как она вас любит и уважает. Ежели уж вы спрашиваете меня, – продолжал князь Андрей, раздражаясь, потому что он всегда был готов на раздражение в последнее время, – то я одно могу сказать: ежели есть недоразумения, то причиной их ничтожная женщина, которая бы не должна была быть подругой сестры.
Старик сначала остановившимися глазами смотрел на сына и ненатурально открыл улыбкой новый недостаток зуба, к которому князь Андрей не мог привыкнуть.
– Какая же подруга, голубчик? А? Уж переговорил! А?
– Батюшка, я не хотел быть судьей, – сказал князь Андрей желчным и жестким тоном, – но вы вызвали меня, и я сказал и всегда скажу, что княжна Марья ни виновата, а виноваты… виновата эта француженка…
– А присудил!.. присудил!.. – сказал старик тихим голосом и, как показалось князю Андрею, с смущением, но потом вдруг он вскочил и закричал: – Вон, вон! Чтоб духу твоего тут не было!..

Князь Андрей хотел тотчас же уехать, но княжна Марья упросила остаться еще день. В этот день князь Андрей не виделся с отцом, который не выходил и никого не пускал к себе, кроме m lle Bourienne и Тихона, и спрашивал несколько раз о том, уехал ли его сын. На другой день, перед отъездом, князь Андрей пошел на половину сына. Здоровый, по матери кудрявый мальчик сел ему на колени. Князь Андрей начал сказывать ему сказку о Синей Бороде, но, не досказав, задумался. Он думал не об этом хорошеньком мальчике сыне в то время, как он его держал на коленях, а думал о себе. Он с ужасом искал и не находил в себе ни раскаяния в том, что он раздражил отца, ни сожаления о том, что он (в ссоре в первый раз в жизни) уезжает от него. Главнее всего ему было то, что он искал и не находил той прежней нежности к сыну, которую он надеялся возбудить в себе, приласкав мальчика и посадив его к себе на колени.
– Ну, рассказывай же, – говорил сын. Князь Андрей, не отвечая ему, снял его с колон и пошел из комнаты.
Как только князь Андрей оставил свои ежедневные занятия, в особенности как только он вступил в прежние условия жизни, в которых он был еще тогда, когда он был счастлив, тоска жизни охватила его с прежней силой, и он спешил поскорее уйти от этих воспоминаний и найти поскорее какое нибудь дело.
– Ты решительно едешь, Andre? – сказала ему сестра.
– Слава богу, что могу ехать, – сказал князь Андрей, – очень жалею, что ты не можешь.
– Зачем ты это говоришь! – сказала княжна Марья. – Зачем ты это говоришь теперь, когда ты едешь на эту страшную войну и он так стар! M lle Bourienne говорила, что он спрашивал про тебя… – Как только она начала говорить об этом, губы ее задрожали и слезы закапали. Князь Андрей отвернулся от нее и стал ходить по комнате.
– Ах, боже мой! Боже мой! – сказал он. – И как подумаешь, что и кто – какое ничтожество может быть причиной несчастья людей! – сказал он со злобою, испугавшею княжну Марью.
Она поняла, что, говоря про людей, которых он называл ничтожеством, он разумел не только m lle Bourienne, делавшую его несчастие, но и того человека, который погубил его счастие.
– Andre, об одном я прошу, я умоляю тебя, – сказала она, дотрогиваясь до его локтя и сияющими сквозь слезы глазами глядя на него. – Я понимаю тебя (княжна Марья опустила глаза). Не думай, что горе сделали люди. Люди – орудие его. – Она взглянула немного повыше головы князя Андрея тем уверенным, привычным взглядом, с которым смотрят на знакомое место портрета. – Горе послано им, а не людьми. Люди – его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.
– Ежели бы я был женщина, я бы это делал, Marie. Это добродетель женщины. Но мужчина не должен и не может забывать и прощать, – сказал он, и, хотя он до этой минуты не думал о Курагине, вся невымещенная злоба вдруг поднялась в его сердце. «Ежели княжна Марья уже уговаривает меня простить, то, значит, давно мне надо было наказать», – подумал он. И, не отвечая более княжне Марье, он стал думать теперь о той радостной, злобной минуте, когда он встретит Курагина, который (он знал) находится в армии.
Княжна Марья умоляла брата подождать еще день, говорила о том, что она знает, как будет несчастлив отец, ежели Андрей уедет, не помирившись с ним; но князь Андрей отвечал, что он, вероятно, скоро приедет опять из армии, что непременно напишет отцу и что теперь чем дольше оставаться, тем больше растравится этот раздор.
– Adieu, Andre! Rappelez vous que les malheurs viennent de Dieu, et que les hommes ne sont jamais coupables, [Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от бога и что люди никогда не бывают виноваты.] – были последние слова, которые он слышал от сестры, когда прощался с нею.
«Так это должно быть! – думал князь Андрей, выезжая из аллеи лысогорского дома. – Она, жалкое невинное существо, остается на съедение выжившему из ума старику. Старик чувствует, что виноват, но не может изменить себя. Мальчик мой растет и радуется жизни, в которой он будет таким же, как и все, обманутым или обманывающим. Я еду в армию, зачем? – сам не знаю, и желаю встретить того человека, которого презираю, для того чтобы дать ему случай убить меня и посмеяться надо мной!И прежде были все те же условия жизни, но прежде они все вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Одни бессмысленные явления, без всякой связи, одно за другим представлялись князю Андрею.

Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.
Кроме этих поименованных лиц, русских и иностранных (в особенности иностранцев, которые с смелостью, свойственной людям в деятельности среди чужой среды, каждый день предлагали новые неожиданные мысли), было еще много лиц второстепенных, находившихся при армии потому, что тут были их принципалы.

Владимир Дергачев

Барон Эдуард Александрович фон Фальц-Фейн (род. 14 сентября 1912, село Гавриловка Херсонской губернии) является самым знаменитым русским в княжестве Лихтенштейн, общественный деятель, известный щедрый меценат, ценитель русского и европейского искусства.

В 2012 году отметил 100-летний юбилей на своей вилле «Аскания-Нова» в Вадуце. Его отец-агроном был братом основателя заповедника «Аскания-Нова». Семейству Фальц-Фейнов принадлежали в Одессе доходные дома, в частности знаменитый «Дом с атлантами» на улице Гоголя.

Бабушка основателя знаменитого заповедника Аскания-Нова Софья Фальц-Фейн (1835 - 1919) была крупной предпрнимательницей Новороссии и заложила на Черном море порт Хорлы, где её убили большевики. Ныне это село, в 1919 - 1939 гг. — город. До революции через порт отправлялся на экспорт хлеб из имений Фальц-Фейнов. Порт прекратил существование, а великолепный парк Фальц-Фейнов уничтожен.

В 1918 году Фальц-Фейны эмигрировали в Германию, затем была Франция и, наконец, княжество Лихтенштейн. Эдуард увлекался спортом, был чемпионом Парижа в велогонках. В 1936 году он создал в княжестве Олимпийский комитет, а на Играх в Германии был аккредитован в качестве спортивного журналиста. Затем дважды (1956, 1972) был знаменосцем сборной Лихтенштейна на Олимпийских играх. На зимних Играх 1980 года в Лейк-Плэсиде команда маленького альпийского княжества завоевала золотые медали в горнолыжном спорте.

Вторая мировая война заставила барона заняться бизнесом, он открыл в столице княжества магазин сувениров и со временем стал «королем сувениров».

Многие годы он не мог посетить Советский Союз, но никогда не забывал о России. После долгих поисков Янтарной комнаты, она был восстановлена на деньги барона и подарена Санкт-Петербургу. В 1994 году барон открыл музей Суворова в швейцарском Гарусе. Он инициировал возвращение в Россию архива Соколова (дело об убийстве царской семьи), организовал перенос на Родину праха Федора Шаляпина. В 1991 году барон в почти восьмидесятилетнем возрасте впервые получил официальное приглашение от Бориса Ельцина посетить Россию. Уже в демократической России он встречался с первыми лицами государства, включая президента Владимира Путина.
Барон Эдуард фон Фальц-Фейн награжден многими правительственными наградами России и Украины.

***
По воспоминаниям барона, его держал на руках российский император Николай Второй.

Как признается барон, он «всегда искал красоту». Красавец мужчина, обаятельный и умный, поддерживающий многие годы спортивную форму, пользовался повышенным вниманием красивых женщин. С двумя из них барон был связан брачными узами. Когда много вокруг красавиц, трудно выбрать постоянную спутницу для повседневной жизни. Барон ошибся дважды и на этом остановился.

Бракосочетание барона Эдуарда фон Фальц-Фейна с Виржинией Кюртис-Беннет, дочерью английского лорда, бывшего министра финансов Великобритании. Справа от невесты свидетель, князь Константин Лихтенштейнский. Лондон, 1950. От этого брака родилась дочь Людмила, которая живет в Монте-Карло. Брак был непродолжительным из-за упорного стремления жены привить мужу английские манеры.

Бракосочетание барона Фальц-Фейна со второй женой Кристиной Шварц. Слева от жениха - князь Владимир Нарышкин. Мюнхен, 1965.
Кристина работала манекенщицей. Умерла от передозировки наркотиков в 1977 году. Детей от второго брака не было.

На швейцарском лыжном курорте в Сант-Морице (столице зимних Олимпийских игр в 1928 и 1948 гг.) барон Фальц-Фейн познакомился с красавицей-принцессой Сорайей, бывшей женой иранского шаха, только что получившей развод. Экс-шахиня искала умиротворение в альпийских пейзажах, и барон помог ей преодолеть одиночество.

Сорайя Эсфандияри Бахтиари (1932 - 2001) была известна непревзойдённой красотой. По матери — немка, а по отцу принадлежала к могущественному иранскому роду. В 1951 году она стала второй женой шаха Ирана Мохаммеда Реза Пехлеви . Среди свадебных подарков была норковая шуба и настольный телефон с бриллиантами от вождя советского народа Иосифа Сталина. Но, увы, несмотря на брак по взаимной и возвышенной любви, шахиня не смогла родить наследника. После развода в 1958 году ей оставили звание «королевской принцессы и все привилегии семьи шаха. Она автор бестселлера на французском языке «Дворец одиночества» (1991).

На снимке Сорайя танцует с бароном, когда он находился между двумя браками. Фотография конца 50-х годов (?).

В потаённом списке барона Фальц-Фейна такие мировые красавицы как шведско-германская певица и киноактриса Зара Леандер (на снимке), голливудская звезда Джоан Кроуфорд и графиня Лиллиан Алефельд, которая впоследствии стала женой знаменитого русского танцовщика Сержа Лифаря.

Возможно, секрет долголетия Барона и заключается в умении оставаться притягательным многие годы для красивых женщин.

После развода шаха с первой женой Фавзией Фуад , которую за красоту называли азиатской Венерой. Она сохранила титул Её императорское и королевское высочество принцесса Фавзия Египетская и Иранская.

Барон Эдуард Александрович Фальц-Фейн в своём имении «Аскания-Нова» в Вадуце, Лихтенштейн.

В Доме русского зарубежья в Москве торжественно отметили 105-летие знаменитого, выдающегося соотечественника Эдуарда Александровича Фальц-Фейна. Выставка «России принадлежит моё сердце…» и фильм «Любите Родину, как он» приурочены к знаменательной дате.

«России принадлежит моё сердце…», - наверное, это самые главные слова, отражающие отношение барона Э.А.Фальц-Фейна к своей родине - России. Всю свою сознательную жизнь он любил Россию открытым, огромным, всепрощающим и мудрым сердцем. Любил её как родную мать, - безусловно и горячо. Свидетельством тому - все помыслы и добрые дела, посвящённые России. Ни времени, ни сил, ни средств не жалел барон на то, чтобы в истории Отечества не оставалось «белых пятен». Будь то поиск и воссоздание «янтарной комнаты» в Царском Селе или архив следователя А.Н.Соколова о расстреле Царской Семьи - всё стоило неимоверных усилий ума, многоходовых комбинаций, встреч с «сильными мира сего» и собственных средств. Но это лишь самые «громкие» подарки России, о которых много писала и рассказывала пресса и телевидение. А сколько осталось «за кадром»?! На вечере давний друг Эдуарда Александровича - князь Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский рассказывал, как барон доискивался маршрута, по которому армия Суворова, преодолев снежные Альпы, прошла по Швейцарии. И что же он предпринял? Эдуард Александрович настойчиво обошёл все церкви в округе, убеждая служителей дать ему записи церковных книг. В одной из них было отмечено, что такого-то числа 1799 года житель такой-то деревни жаловался священнику, что солдаты Суворова взяли у него одиннадцать куриц и зажарили их. Значит, именно на том самом месте ночевала армия генералиссимуса! На собственные средства Эдуард Александрович и поставил памятник Суворову на перевале Сен-Готард в Швейцарских Альпах и создал музей А.В.Суворова.

Памятник А.В.Суворову на перевале Сен-Готард в Швейцарских Альпах.

Скульптор, исполнивший заказ, Дмитрий Тугаринов присутствовал на том юбилейном вечере 14 сентября в Доме русского зарубежья и рассказал, как это было. Скромно преуменьшив свои заслуги, Дмитрий Николаевич сказал, что конная статуя Суворова была выполнена «как-то сама собой», за разговорами с бароном. Во время работы над скульптурной композицией Д.Тугаринов подолгу общался с Эдуардом Александровичем в его доме в Вадуце. Однажды предложил сделать слепки с рук барона - для истории, и тот согласился. Эти слепки аристократичных, но натруженных рук скульптор привёз с собой на званный вечер, и их сразу поместили в экспозицию выставки «России принадлежит моё сердце…». Выставка была организована по инициативе искусствоведа и долгое время бывшей пресс-атташе барона Надежды Витольдовны Данилевич.

Одной из главных достопримечательностей экспозиции стал портрет Петра I неизвестного художника XVIII века, подаренный бароном Надежде Витольдовне. Многое рассказали личные вещи барона на выставке - письма, открытки, фотографии о его жизни в Вадуце, о поездках в Россию, о встречах с патриархом Алексием II и президентом В.В.Путиным, с академиками Д.С.Лихачевым и Б.Е.Патоном, с писателями, художниками, своими друзьями из русской эмиграции.

В.Братанюк «М.И.Вальберг, воспитанник Пажеского Его Императорского Величества Корпуса; Барон Э.А. Фальц-Фейн, академик Д.С.Лихачев».

Документальный фильм Владимира Костюка о бароне Фальц-Фейне «Любите Родину, как он» в этот вечер связал Москву и Вадуц, показав неутомимого Эдуарда Александровича, спешащего ещё что-то полезное сделать для России. В одном из эпизодов барон рассказывает, как вернул портрет Григория Потёмкина-Таврического на прежнее место в Воронцовский дворец в Крыму. Однажды в Америке в антикварной лавке, каких в Нью-Йорке было множество, он увидел на портрете знакомое лицо и поинтересовался у антиквара: «Знаете, кто это»? - «Да какой-то господин», - отмахнулся продавец. - «Ну, я не стал говорить, что на портрете князь Потёмкин, чтобы тот не поднял цену, и спросил, сколько же стоит этот неизвестный»? Сумма потрясла своей ничтожностью по сравнению с подлинной стоимостью картины второй половины XVIII века. Не торгуясь, барон приобрел ценный портрет. - «Теперь Светлейший князь там, где ему место - рядом с матушкой Государыней Екатериной II», - заключил свой рассказ Эдуард Александрович.

Светлейший Князь Г.А. Потёмкин-Таврический. Неизвестный художник, XVIII в, Воронцовский музей в Алупке.

Журнал «Международная жизнь» неоднократно посвящал свои материалы выдающемуся соотечественнику - барону Эдуарду Александровичу Фальц-Фейну. И каждый раз в них были страницы о знаменитых предках - родословная изобилует именами великих адмиралов, исследователей, предпринимателей, зоологов, естествоиспытателей, авиаторов, музыкантов, но, пожалуй, ярче всех сияет среди всех пра-пра… имя бабушки - Софии Богдановны Фаль-Фейн, безумно любившей своего маленького Эдди. И Эдуард Александрович, хотя и в пятилетнем возрасте, но на всю жизнь запомнил её тепло, красоту, стать, энергичный и волевой характер. Вернувшись в Аскания-Нова в 80-х годах XX в., где на юге Российской империи было процветающее имение Фальц-Фейнов и где недалеко от этого фамильного гнезда расстреляли любимую 84-летнюю бабушку, Эдуард Александрович поставил в память об этой великой женщине памятник в полный рост. В своё время София Богдановна стояла во главе большого клана Фальц-Фейнов, родила семерых детей, основала в незамерзающей бухте на Черном море порт Хорлы, её пароходы доставляли товары по всему побережью, включая зарубежные страны. В порт Хорлы заходили пароходы под флагами Германии, Австрии, Греции, Италии. У Фальц-Фейнов было самое большое в России стадо мериносных овец - семьсот пятьдесят тысяч. Под её руководством в имениях, которые содержались в образцовом состоянии, строились заводы и фабрики, электростанции, шоссейные и железные дороги, в беломраморном дворце была картинная галерея из шестидесяти полотен Ивана Айвазовского - близкого друга семьи.

София Богдановна Фальц-Фейн, бабушка барона Э.А.Фальц-Фейна.

«Основоположнице порта Хорлы Софье Богдановне Фальц-Фейн от внука барона Фальц-Фейна»

Возвращаясь к вечеру в честь 105-летия барона Эдуарда Александровича Фальц-Фейна, отметим, что выставке была предпослана фотография, которая может многое рассказать о виновнике торжества. Вернее о том, на каких духовных, нравственных опорах стоял всю свою жизнь и продолжает её барон Эдуард Александрович Фальц-Фейн.

Барон Э.А.Фальц-Фейн в гостиной своего дома в Вадуце. Лихтенштейн.

По стенам вдоль парадной лестницы расположены портреты Государя императора Николая II, которого маленький Эдуард видел в имении своей бабушки «Аскания-Нова»; рядом портрет прадедушки (по материнской линии) - героя Наваринской битвы 1827 года - Ивана Петровича Епанчина, чуть выше - портрет дедушки Николая Алексеевича Епанчина, генерала от инфантерии, директора Пажеского Его Императорского Величества корпуса; картины псовой охоты, репинское полотно «Запорожцы пишут письмо турецкому султану», зимний российский пейзаж и сколько ещё не вошло в кадр. Поистине - «не оскудеет рука дающего…» - это об Эдуарде Александровиче. Он никогда не держал обиды за неблагодарность, которую встречал от чиновников в России, повторяя: «Перевернули страницу, и живём дальше». Кажется, что имя барона Эдуарда Фальц-Фейна знают во всех уголках России, - столько хорошего он сделал для своей исторической родины, понимая её бесценность, неисчерпаемый духовный потенциал, её богатую на подвиги и героев, великих личностей историю. Его так и называют - исключительным народным дипломатом. Уникальный сам по себе, Эдуард Александрович истинный герой нашего времени. Поэтому слова, сказанные о нём, могут быть духовным заветом всем нам: «Любите Родину, как он».

"России принадлежит моё сердце…", - наверное, это самые главные слова, отражающие отношение барона Э.А.Фальц-Фейна к своей родине - России. Всю свою сознательную жизнь он любил Россию открытым, огромным, всепрощающим и мудрым сердцем. Любил её как родную мать, - безусловно и горячо. Свидетельством тому - все помыслы и добрые дела, посвящённые России. Ни времени, ни сил, ни средств не жалел барон на то, чтобы в истории Отечества не оставалось "белых пятен". Будь то поиск и воссоздание "янтарной комнаты" в Царском Селе или архив следователя А.Н.Соколова о расстреле Царской Семьи - всё стоило неимоверных усилий ума, многоходовых комбинаций, встреч с "сильными мира сего" и собственных средств. Но это лишь самые "громкие" подарки России, о которых много писала и рассказывала пресса и телевидение. А сколько осталось "за кадром"?! На вечере давний друг Эдуарда Александровича - князь Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский рассказывал, как барон доискивался маршрута, по которому армия Суворова, преодолев снежные Альпы, прошла по Швейцарии. И что же он предпринял? Эдуард Александрович настойчиво обошёл все церкви в округе, убеждая служителей дать ему записи церковных книг. В одной из них было отмечено, что такого-то числа 1799 года житель такой-то деревни жаловался священнику, что солдаты Суворова взяли у него одиннадцать куриц и зажарили их. Значит, именно на том самом месте ночевала армия генералиссимуса! На собственные средства Эдуард Александрович и поставил памятник Суворову на перевале Сен-Готард в Швейцарских Альпах и создал музей А.В.Суворова.

Памятник А.В.Суворову на перевале Сен-Готард в Швейцарских Альпах.

Скульптор, исполнивший заказ, Дмитрий Тугаринов присутствовал на том юбилейном вечере 14 сентября в Доме русского зарубежья и рассказал, как это было. Скромно преуменьшив свои заслуги, Дмитрий Николаевич сказал, что конная статуя Суворова была выполнена "как-то сама собой", за разговорами с бароном. Во время работы над скульптурной композицией Д.Тугаринов подолгу общался с Эдуардом Александровичем в его доме в Вадуце. Однажды предложил сделать слепки с рук барона - для истории, и тот согласился. Эти слепки аристократичных, но натруженных рук скульптор привёз с собой на званный вечер, и их сразу поместили в экспозицию выставки "России принадлежит моё сердце…". Выставка была организована по инициативе искусствоведа и долгое время бывшей пресс-атташе барона Надежды Витольдовны Данилевич.

В.Братанюк "М.И.Вальберг, воспитанник Пажеского Его Императорского Величества Корпуса; Барон Э.А. Фальц-Фейн, академик Д.С.Лихачев".

Документальный фильм Владимира Костюка о бароне Фальц-Фейне "Любите Родину, как он" в этот вечер связал Москву и Вадуц, показав неутомимого Эдуарда Александровича, спешащего ещё что-то полезное сделать для России. В одном из эпизодов барон рассказывает, как вернул портрет Григория Потёмкина-Таврического на прежнее место в Воронцовский дворец в Крыму. Однажды в Америке в антикварной лавке, каких в Нью-Йорке было множество, он увидел на портрете знакомое лицо и поинтересовался у антиквара: "Знаете, кто это"? - "Да какой-то господин", - отмахнулся продавец. - "Ну, я не стал говорить, что на портрете князь Потёмкин, чтобы тот не поднял цену, и спросил, сколько же стоит этот неизвестный"? Сумма потрясла своей ничтожностью по сравнению с подлинной стоимостью картины второй половины XVIII века. Не торгуясь, барон приобрел ценный портрет. - "Теперь Светлейший князь там, где ему место - рядом с матушкой Государыней Екатериной II", - заключил свой рассказ Эдуард Александрович.

Светлейший Князь Г.А. Потёмкин-Таврический. Неизвестный художник, XVIII в, Воронцовский музей в Алупке.

Журнал "Международная жизнь" неоднократно посвящал свои материалы выдающемуся соотечественнику - барону Эдуарду Александровичу Фальц-Фейну. И каждый раз в них были страницы о знаменитых предках - родословная изобилует именами великих адмиралов, исследователей, предпринимателей, зоологов, естествоиспытателей, авиаторов, музыкантов, но, пожалуй, ярче всех сияет среди всех пра-пра… имя бабушки - Софии Богдановны Фаль-Фейн, безумно любившей своего маленького Эдди. И Эдуард Александрович, хотя и в пятилетнем возрасте, но на всю жизнь запомнил её тепло, красоту, стать, энергичный и волевой характер. Вернувшись в Аскания-Нова в 80-х годах XX в., где на юге Российской империи было процветающее имение Фальц-Фейнов и где недалеко от этого фамильного гнезда расстреляли любимую 84-летнюю бабушку, Эдуард Александрович поставил в память об этой великой женщине памятник в полный рост. В своё время София Богдановна стояла во главе большого клана Фальц-Фейнов, родила семерых детей, основала в незамерзающей бухте на Черном море порт Хорлы, её пароходы доставляли товары по всему побережью, включая зарубежные страны. В порт Хорлы заходили пароходы под флагами Германии, Австрии, Греции, Италии. У Фальц-Фейнов было самое большое в России стадо мериносных овец - семьсот пятьдесят тысяч. Под её руководством в имениях, которые содержались в образцовом состоянии, строились заводы и фабрики, электростанции, шоссейные и железные дороги, в беломраморном дворце была картинная галерея из шестидесяти полотен Ивана Айвазовского - близкого друга семьи.

София Богдановна Фальц-Фейн, бабушка барона Э.А.Фальц-Фейна.

"Основоположнице порта Хорлы Софье Богдановне Фальц-Фейн от внука барона Фальц-Фейна"

Барон Э.А.Фальц-Фейн в гостиной своего дома в Вадуце. Лихтенштейн.

По стенам вдоль парадной лестницы расположены портреты Государя императора Николая II, которого маленький Эдуард видел в имении своей бабушки "Аскания-Нова"; рядом портрет прадедушки (по материнской линии) - героя Наваринской битвы 1827 года - Ивана Петровича Епанчина, чуть выше - портрет дедушки Николая Алексеевича Епанчина, генерала от инфантерии, директора Пажеского Его Императорского Величества корпуса; картины псовой охоты, репинское полотно "Запорожцы пишут письмо турецкому султану", зимний российский пейзаж и сколько ещё не вошло в кадр. Поистине - "не оскудеет рука дающего…" - это об Эдуарде Александровиче. Он никогда не держал обиды за неблагодарность, которую встречал от чиновников в России, повторяя: "Перевернули страницу, и живём дальше". Кажется, что имя барона Эдуарда Фальц-Фейна знают во всех уголках России, - столько хорошего он сделал для своей исторической родины, понимая её бесценность, неисчерпаемый духовный потенциал, её богатую на подвиги и героев, великих личностей историю. Его так и называют - исключительным народным дипломатом. Уникальный сам по себе, Эдуард Александрович истинный герой нашего времени. Поэтому слова, сказанные о нём, могут быть духовным заветом всем нам: "Любите Родину, как он".

		Последние публикации
	Сегодня в Москве под руководством главы военного ведомства генерала армии Сергея Шойгу состоялось очередное заседание Коллегии Минобороны России.