Приложение. Таблица финансового мониторинга МВФ (период пика кризиса c 1.10.2004 по 1.01.2005)

После введения в РККА персональных воинских званий 22 сентября 1935 г. встал вопрос о замене существующей в НКВД СССР с февраля 1934 г. системы служебно-должностных категорий аналогичными специальными званиями. Первоначальным проектом предусматривалось принятие системы званий, полностью идентичной званиям армейского командного состава с добавлением слов «государственной безопасности» (от отделенного командира ГБ до командарма ГБ 1-го ранга). Однако командирские звания не отражали функций начсостава органов госбезопасности. В конечном итоге этот проект принят не был.

Постановлением ЦИК и СНК СССР №20/2256 от 7 октября 1935 г. «О специальных званиях для начальствующего состава ГУГБ НКВД СССР» (объявлено приказом НКВД №319 от 10 октября 1935 г.) были введены следующие категории и специальные звания начсостава:

Высший начсостав:

Комиссар ГБ 1-го ранга;

Комиссар ГБ 2-го ранга;

Комиссар ГБ 3-го ранга;

Старший майор ГБ;

Майор ГБ;

Старший начсостав:

Капитан ГБ;

Старший лейтенант ГБ;

Лейтенант ГБ;

Средний начсостав:

Младший лейтенант ГБ;

Сержант ГБ;

Кандидат на специальное звание.

Звания от сержанта до майора ГБ, несмотря на созвучие со званиями комсостава, фактически были на две ступени выше: так, сержанту ГБ соответствовало звание лейтенанта, капитану ГБ - полковника, майору ГБ - комбрига и т.д. Старшие майоры ГБ были приравнены к комдивам, комиссары ГБ 3-го ранга - к комкорам, комиссары ГБ 2-го и 1-го ранга - к командармам 2-го и 1-го ранга соответственно.

Постановлением ЦИК и СНК от 16 октября 1935 г. было утверждено «Положение о прохождении службы начальствующим составом Главного управления государственной безопасности Народного Комиссариата Внутренних Дел Союза ССР» (объявлено приказом НКВД №335 от 23 октября 1935 г.). Оно определяло порядок присвоения очередных званий, порядок назначения и увольнения сотрудников, знаки различия (см. ниже)

Постановлением ЦИК и СНК СССР от 26 ноября 1935 г. было дополнительно введено высшее спецзвание «Генеральный комиссар ГБ», соответствующее воинскому званию «Маршал Советского Союза».

Данная система просуществовала до 9 февраля 1943 г., когда Указом Президиума Верховного Совета СССР «О званиях начальствующего состава органов НКВД и милиции» были введены новые специальные звания, сходные с общевойсковыми.

Присвоение званий:

Первые высшие спецзвания были присвоены Постановлением СНК СССР №2542 от 26 ноября 1935 г (См. список)

Приказом НКВД №792 от 29 ноября 1935 г. 18 чекистам было присвоено звание комиссара ГБ 3-го ранга (См. список)

Приказом НКВД №794 от 29 ноября 1935 г. 42 чекистам было присвоено звание старшего майора ГБ (См. список)

В течение декабря 1935 г. отдельными приказами звание старшего майора ГБ было присвоено еще 5 сотрудникам НКВД (См. список)

11 декабря 1935 г. звание комиссара ГБ 3-го ранга было присвоено БЫСТРЫХ Николаю Михайловичу - Главному инспектору пограничных и внутренних войск и милиции при Наркоме внутренних дел СССР;

Также в декабре 1935 г. были присвоены первые звания майора ГБ. Присвоение званий старшего и среднего начсостава затянулось до следующего года. Ниже приведены данные по дальнейшему присвоению званий от комиссара ГБ 2-го ранга и выше.

5 июля 1936 г. звание комиссара ГБ 1-го ранга было присвоено БЛАГОНРАВОВУ Георгию Ивановичу, начальнику ГУШОСДОР НКВД СССР;

28 января 1937 г. звание Генерального комиссара ГБ было присвоено ЕЖОВУ Николаю Ивановичу, Наркому внутренних дел СССР;

11 сентября 1938 г. звание комиссара ГБ 1-го ранга было присвоено БЕРИЯ Лаврентию Павловичу, 1-му заместителю наркома внутренних дел СССР - начальнику 1-го Управления НКВД СССР;

2 февраля 1939 г. внеочередное звание комиссара ГБ 2-го ранга было присвоено старшему майору ГБ ПАВЛОВУ Карпу Александровичу, начальнику Главного управления строительства Дальнего Севера («Дальстрой») НКВД СССР;

30 января 1941 г. звание Генерального комиссара ГБ было присвоено комиссару ГБ 1-го ранга БЕРИЯ Лаврентию Павловичу, Наркому внутренних дел СССР;

4 февраля 1943 г. внеочередное звание комиссара ГБ 1-го ранга было присвоено комиссару ГБ 3-го ранга МЕРКУЛОВУ Всеволоду Николаевичу, 1-му заместителю наркома внутренних дел СССР и начальнику 1-го отдела (охраны) НКВД СССР. Звания комиссара ГБ 2-го ранга были присвоены:

Комиссару ГБ 3-го ранга АБАКУМОВУ Виктору Семеновичу, заместителю наркома внутренних дел СССР и начальнику Управления Особых отделов НКВД СССР;

Комиссару ГБ 3-го ранга КОБУЛОВУ Богдану Захаровичу, заместителю наркома внутренних дел СССР;

Комиссару ГБ 3-го ранга КРУГЛОВУ Сергею Никифоровичу, заместителю наркома внутренних дел СССР;

Комиссару ГБ 3-го ранга СЕРОВУ Ивану Александровичу, заместителю наркома внутренних дел СССР;

Знаки различия :

Первоначально для начсостава ГУГБ НКВД были приняты только нарукавные знаки различия. Они были описаны в «Положении о прохождении службы...», окончательно утверждены решением Политбюро ЦК ВКП(б) № П38/148 «О знаках различия для Генерального комиссара и начальствующего состава государственной безопасности» от 13 декабря 1935 г. и Постановлением СНК СССР №2658 от 14 декабря 1935 г. и объявлены приказом НКВД №396 от 27 декабря 1935 г. Были установлены следующие знаки различия:

Для Генерального комиссара ГБ - большая пятиконечная звезда правильной формы и плетеный жгут под ней;

Для остальных лиц высшего начсостава - красные звезды, окантованные по краям золотистой вышивкой (количество - в соответствии со званием);

Для лиц старшего начсостава - красные звезды, окантованные по краям серебристой вышивкой (количество - в соответствии со званием);

Для лиц среднего начсостава - красные усеченные треугольники (количество - в соответствии со званием);

Знаки различия нашивались на обоих рукавах над обшлагами форменной одежды.

Нарукавные знаки различия личного состава ГУГБ с 1935 г.

Также были введены петлицы и нарукавные эмблемы ГУГБ НКВД, определяющие принадлежность сотрудника к конкретной категории начсостава. Петлицы изготавливались из сукна крапового цвета и имели форму параллелограмма длиной 10 см (в нашитом виде - 9 см) и шириной 3,3 см. Петлицы различались цветом продольной полоски (золотистая для высшего начсостава, серебристая - для старшего и среднего). Цвету полоски соответствовал цвет окантовки воротника и обшлагов форменной одежды.

Нарукавная эмблема имела овальную форму, изготовлялась из крапового приборного сукна, с вышивкой, изображавшей стилизованный щит с наложенным мечом серпом и молотом. Вышивка была выполнена золотой и серебряной канителью по трафарету из картона. Эмблема нашивалось на левом рукаве форменной одежды выше локтя.

Кандидаты на спецзвание носили петлицы с полоской серебристого цвета без окантовки воротника и обшлагов и эмблемы ГУГБ.

Нарукавные эмблемы ГУГБ и петлицы

Данная система оказалась неудачной: нарукавные знаки различия были трудноразличимы. В связи с этим 4 апреля 1936 г. Нарком внутренних дел СССР Г.Г.Ягода направил записку на имя И.В.Сталина и В.М.Молотова, в которой предлагал дополнительно ввести персональные знаки различия на петлицах. Это предложение было принято. Новые петлицы были утверждены решением Политбюро ЦК ВКП(б) № П39/32 от 24 апреля 1936 г. и Постановлением СНК СССР №722 «О дополнительных знаках различия для начальствующего состава НКВД» от 28 апреля 1936 г. и введены приказом НКВД №152 от 30 апреля 1936 г. На петлицы были добавлены знаки различия, аналогичные нарукавным (золоченые и посеребренные металлические либо вышитые звездочки, красные эмалевые усеченные треугольники), однако несколько отличавшиеся от них расположением.

Петлицы личного состава ГУГБ с 1936 г.

Вопрос о знаках различия в Особых отделах некоторое время оставался открытым из-за согласований между Наркоматом обороны и НКВД. Совместным приказом НКО/НКВД №91/183 от 23 мая 1936 г. было объявлено «Положение об особых органах ГУГБ НКВД СССР», согласно которому для работавших в войсках сотрудников Особых отделов НКВД в целях конспирации устанавливались форма одежды и знаки различия военно-политического состава соответствующего звания.

Приказом НКВД №278 от 15 июля 1937 г. система знаков различия была изменена. Нарукавные знаки различия были отменены, был изменен вид петлиц. Петлицы устанавливались двух видов: для гимнастерки или френча и для шинели. Гимнастерочные петлицы сохраняли прежние форму и размер. Шинельные имели форму ромба со скругленными вогнутыми верхними сторонами. Высота петлицы 11 см, ширина - 8,5 см. Цвет петлиц оставался прежним: краповые с малиновым кантом. Вместо звездочек и угольников были установлены знаки различия, аналогичные принятым в РККА: ромбы для высшего начсостава, прямоугольники («шпалы») - для старшего и квадраты («кубики») - для среднего:

• Генеральный комиссар ГБ - 1 большая звезда;
• Комиссар ГБ 1-го ранга - малая золотистая звезда и 4 ромба;
• Комиссар ГБ 2-го ранга - 4 ромба;
• Комиссар ГБ 3-го ранга - 3 ромба;
• Старший майор ГБ - 2 ромба;
• Майор ГБ - 1 ромб;
• Капитан ГБ - 3 прямоугольника;
• Старший лейтенант ГБ - 2 прямоугольника;
• Лейтенант ГБ - 1 прямоугольник;

• Младший лейтенант ГБ - 3 квадрата;
• Сержант ГБ - 2 квадрата;

Приказом НКВД №126 от 18 февраля 1943 г. в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР «О введении новых знаков различия для личного состава органов и войск НКВД» от 9 февраля 1943 г. вместо существующих петлиц были введены новые знаки различия - погоны, а также утверждены правила ношения формы одежды личным составом органов и войск НКВД CCCP.

Источники: В.Воронов, А.Шишкин, НКВД СССР: Структура, руководящий состав, форма одежды, знаки различия"

И нарукавные эмблемы ГУГБ НКВД, определяющие принадлежность сотрудника к конкретной категории начсостава. Петлицы изготавливались из сукна крапового цвета и имели форму параллелограмма длиной 10 см (в нашитом виде - 9 см) и шириной 3,3 см. Петлицы различались цветом продольной полоски (золотистая для высшего начсостава, серебристая - для старшего и среднего). Цвету полоски соответствовал цвет окантовки воротника и обшлагов форменной одежды.

Нарукавная эмблема имела овальную форму, изготовлялась из крапового приборного сукна, с вышивкой, изображавшей стилизованный щит с наложенным мечом, серпом и молотом. Вышивка была выполнена золотой и серебряной канителью по трафарету из картона. Эмблема нашивалось на левом рукаве форменной одежды выше локтя.

Кандидаты на спецзвание носили петлицы с полоской серебристого цвета без окантовки воротника и обшлагов и эмблемы ГУГБ.

Глава 4-я. ЗНАКИ РАЗЛИЧИЯ

18. Устанавливаются нижеследующие знаки различия для начальствующего состава Главного управления государственной безопасности и его местных органов:

А) два нарукавных усеченных треугольника красного цвета - ; б) три нарукавных усеченных треугольника красного цвета - ; в) одна нарукавная шитая серебром звезда - ; г) две нарукавные шитые серебром звезды - ; д) три нарукавные шитые серебром звезды - ; е) одна нарукавная шитая золотом звезда - ; ж) две нарукавные шитые золотом звезды - ; з) три нарукавные шитые золотом звезды - ; и) четыре нарукавные шитые золотом звезды, одна из них внизу - ; к) четыре нарукавные шитые золотом звезды, одна из них вверху - ; П р и м е ч а н и е. Знаки различия носят на обоих рукавах. Для всего начальствующего состава ГУГБ устанавливается особый нарукавный знак утверждённого образца. Нарукавный знак носят на левом рукаве. Лица начальствующего состава ГУГБ носят продольный жгут на петлицах, а именно: а) серебряный жгут - сержант, младший лейтенант, лейтенант, старший лейтенант и капитан; б) золотой жгут - майор, старший майор, комиссар государственной безопасности 3-го, 2-го и 1-го ранга. Кандидаты на звание, стажирующиеся на младших оперативных должностях носят установленную для начальствующего состава ГУГБ форменную одежду с серебряным продольным жгутом, но без знаков различия и нарукавного знака. Синий жгут на петлицах, но без знаков различия на рукавах носят курсанты школ Главного управления государственной безопасности и фельдъегерский корпус.

19. Ношение начальствующим составом знаков различия, не соответствующих присвоенному персонально специальному званию, преследуется по закону.

П р и м е ч а н и е. Начальствующий состав запаса и в отставке носит петлицы (ст. ст. 41, 48, 49) с особой отличительной нашивкой на петлицах, подробное описание которых дается в инструкции НКВД СССР по применению настоящего «Положения».

41. Лицам, начальствующего состава, уволенным в отставку, разрешается ношение форменной одежды, но без знаков различия.

С разрешением Народного комиссара внутренних дел Союза ССР отдельным лицам, состоящим в отставке, может быть предоставлено право ношения форменной одежды со знаками различия.

Этим лицам на право ношения форменной одежды со знаками различия выдаются Народным комиссариатом внутренних дел Союза ССР специальные удостоверения.

48. Начальствующему составу запаса ГУГБ разрешается ношение форменной одежды и знаков различия только во время прохождения ими учебных сборов, курсов переподготовки и во время привлечения на временную оперативную работу.

В остальное время этим лицам начальствующего состава разрешается ношение форменной одежды, но без знаков различия.

49. Отдельным лицам запаса по особому разрешению Народного комиссара внутренних дел Союза ССР может быть предоставлено право ношения форменной одежды со знаками различия и вне учебных сборов и курсов переподготовки.

Этим лицам на право ношения форменной одежды со знаками различия выдаются Народным Комиссариатом внутренних дел Союза ССР специальные удостоверения.

- «Положение о прохождении службы начальствующим составом Главного управления государственной безопасности Народного Комиссариата Внутренних Дел Союза ССР» (объявлено приказом НКВД №335 от 23.10 .).

По статусу звание Генерального комиссара госбезопасности соответствовало воинскому званию «Маршал Советского Союза » (официальных таблиц соответствия не имелось). Знаки различия в 1935-1937 годах - большая звезда с полосой в петлице, в 1937-1943 годах большая звезда в петлице (как у Маршала Советского Союза, однако петлица имела цвета органов госбезопасности) , в 1943-1945 годах погоны, аналогичные погонам маршалов Советского Союза .

1936 год

• Система 1935 года оказалась неудачной: нарукавные знаки различия были трудноразличимы. В связи с этим 4.4 . Нарком внутренних дел СССР Г. Г. Ягода направил записку на имя И. В. Сталина и В. М. Молотова, в которой предлагал дополнительно ввести персональные знаки различия на петлицах. Это предложение было принято. Новые петлицы были утверждены решением Политбюро ЦК ВКП(б) № П39/32 от 24.4 . и Постановлением СНК СССР № 722 «О дополнительных знаках различия для начальствующего состава НКВД» от 28.4 . и введены приказом НКВД № 152 от 30.4 . . На петлицы были добавлены знаки различия, аналогичные нарукавным (золоченые и посеребренные металлические либо вышитые звёздочки, красные эмалевые усечённые треугольники), однако несколько отличавшиеся от них расположением.

• Вопрос о знаках различия в Особых отделах некоторое время оставался открытым из-за согласований между Наркоматом обороны и НКВД. Совместным приказом НКО/НКВД № 91/183 от 23.5 . было объявлено «Положение об особых органах ГУГБ НКВД СССР», согласно которому для работавших в войсках сотрудников Особых отделов НКВД в целях конспирации устанавливались форма одежды и знаки различия военно-политического состава соответствующего звания.

1937 год

1941 год (в том числе на начало Великой Отечественной Войны)

• Приказом НКВД № 126 от 18.2 . в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР «О введении новых знаков различия для личного состава органов и войск НКВД» от 9.2 . вместо существующих петлиц были введены новые знаки различия - погоны, а также утверждены правила ношения формы одежды личным составом органов и войск НКВД CCCP.

Звания сотрудников органов госбезопасности

После введения 22 сентября 1935 года персональных воинских званий в РККА, встал вопрос об аналогичной реформе в НКВД СССР. Первоначальным проектом предусматривалось принятие системы званий, полностью идентичной званиям армейского командного состава с добавлением слов «государственной безопасности» (от отделенного командира государственной безопасности до командарма государственной безопасности 1-го ранга), однако командирские звания не отражали функций начальствующего состава органов госбезопасности и в конечном итоге этот проект принят не был.

• Постановлением Центрального исполнительного комитета № 20 и Совета народных комиссаров СССР № 2256 от 7.10 . «О специальных званиях для начальствующего состава ГУГБ НКВД СССР» (объявлено приказом НКВД № 319 от 10.10 .) для начальствующего состава Главного управления государственной безопасности НКВД были установлены специальные звания:

• Постановлением ЦИК и СНК от 16.10 . было утверждено «Положение о прохождении службы начальствующим составом Главного управления государственной безопасности Народного Комиссариата Внутренних Дел Союза ССР» (объявлено приказом НКВД № 335 от 23.10 .). Оно определяло порядок присвоения очередных званий, порядок назначения и увольнения сотрудников, знаки различия.

• Постановлением ЦИК СССР и СНК СССР от 27 января 1937 года «О присвоении звания Генеральный комиссар государственной безопасности народному комиссару внутренних дел СССР тов. Ежову Н. И.» звание Генеральный комиссар государственной безопасности присвоено Ежову Николаю Ивановичу

• Указом Президиума Верховного совета СССР от 30 января 1941 года «О присвоении наркому внутренних дел тов. Берия Л. П. звания Генерального комиссара Государственной безопасности» звание Генеральный комиссар государственной безопасности присвоено Берия Лаврентию Павловичу - народному комиссару внутренних дел СССР.

• звание Маршала Советского Союза было присвоено Генеральному комиссару государственной безопасности БЕРИЯ Лаврентию Павловичу - Наркому внутренних дел СССР;
• звание генерала армии было присвоено Комиссару государственной безопасности 1-го ранга МЕРКУЛОВУ Всеволоду Николаевичу - Наркому госбезопасности СССР.

1. АБАКУМОВУ Виктору Семеновичу - начальнику Главного управления контрразведки СМЕРШ НКО СССР;
2. ГОГЛИДЗЕ Сергею Арсеньевичу - начальнику УНКГБ по Хабаровскому краю и Уполномоченному НКГБ по Дальнему Востоку;
3. КОБУЛОВУ Богдану Захаровичу - 1-му заместителю наркома госбезопасности СССР;
4. КРУГЛОВУ Сергею Никифоровичу - 1-му заместителю наркома внутренних дел СССР;
5. ПАВЛОВУ Карпу Александровичу - начальнику ГУШОСДОР НКВД СССР;
6. СЕРОВУ Ивану Александровичу - заместителю наркома внутренних дел СССР, Уполномоченному НКВД СССР по ГСОВГ и заместителю Главноначальствующего СВАГ по делам гражданской администрации;
7. ЧЕРНЫШЕВУ Василию Васильевичу - заместителю наркома внутренних дел СССР;

1. БАБКИНУ Алексею Никитичу - Уполномоченному НКВД-НКГБ по Латвийской ССР;
2. БЕЛЬЧЕНКО Сергею Саввичу - Наркому внутренних дел Белорусской ССР;
3. БЛИНОВУ Афанасию Сергеевичу - начальнику УНКГБ по Московской области;
4. БОГДАНОВУ Николаю Кузьмичу - Наркому внутренних дел Казахской ССР;
5. БОРЩЕВУ Тимофею Михайловичу - начальнику УНКГБ по Свердловской области;
6. БУРДАКОВУ Семену Николаевичу - начальнику Управления Ухто-Ижемского ИТЛ и Ухто-Ижемского комбината НКВД;
7. ВЛАСИКУ Николаю Сидоровичу - 1-му заместителю начальника 6-го Управления НКГБ СССР;
8. ВЛОДЗИМИРСКОМУ Льву Емельяновичу - начальнику Следственной части по особо важным делам НКГБ СССР;
9. ВОРОНИНУ Александру Ивановичу - начальнику УНКГБ по Львовской области;
10. ГВИШИАНИ Михаилу Максимовичу - начальнику УНКГБ по Приморскому краю;
11. ГОРЛИНСКОМУ Николаю Дмитриевичу - начальнику УНКГБ по Краснодарскому краю;
12. ДОЛГИХ Ивану Ильичу - начальнику УНКВД по Хабаровскому краю;
13. ДРОЗДЕЦКОМУ Петру Гавриловичу - заместителю наркома госбезопасности Украинской ССР;
14. 3ЕГНАТАШВИЛИ Александру Яковлевичу - начальнику Управления спецобъектов в Крыму НКВД СССР;
15. ЖУКОВУ Георгию Сергеевичу - начальнику Отдела спецпоселений УНКВД по Новосибирской области;
16. ЖУРАВЛЕВУ Михаилу Ивановичу - начальнику УНКВД по Московской области;
17. ЗАВЕНЯГИНУ Авраамию Павловичу - заместителю наркома внутренних дел СССР;
18. КАРАНАДЗЕ Григорию Теофиловичу - Наркому внутренних дел Грузинской ССР;
19. КОБУЛОВУ Амаяку Захаровичу - начальнику Оперативного отдела - 1-му заместителю начальника Главного управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР;
20. КУБАТКИНУ Петру Николаевичу - начальнику УНКГБ по Ленинградской области;
21. ЛАПШИНУ Евгению Петровичу - начальнику отдела «Б» НКГБ СССР;
22. ЛЕОНТЬЕВУ Александру Михайловичу - начальнику Главного управления по борьбе с бандитизмом НКВД СССР;
23. МАМУЛОВУ Степану Соломоновичу - начальнику Секретариата НКВД СССР;
24. МАРКАРЯНУ Рубену Амбарцумовичу - Наркому внутренних дел Дагестанской АССР;
25. МИЛЬШТЕЙНУ Соломону Рафаиловичу - начальнику 3-го Управления НКГБ СССР;
26. НАСЕДКИНУ Виктору Григорьевичу - начальнику Главного управления ИТЛ и колоний НКВД СССР;
27. НИКИШОВУ Ивану Федоровичу - Уполномоченному НКВД СССР по Дальстрою;
28. ОБРУЧНИКОВУ Борису Павловичу - заместителю наркома внутренних дел СССР по кадрам - начальнику Отдела кадров НКВД СССР;
29. ОГОЛЬЦОВУ Сергею Ивановичу - Наркому госбезопасности Казахской ССР;
30. РАЙХМАНУ Леониду Федоровичу - заместителю начальника 2-го Управления НКГБ СССР;
31. РАПАВА Авксентию Нарикиевичу - Наркому госбезопасности Грузинской ССР;
32. РОДИОНОВУ Дмитрию Гавриловичу - начальнику 1-го отдела и заместителю начальника 2-го Управления НКГБ СССР;
33. РУМЯНЦЕВУ Василию Ивановичу - заместителю начальника 4-го отдела 6-го Управления НКГБ СССР;
34. РЯСНОМУ Василию Степановичу - Наркому внутренних дел Украинской ССР;
35. САВЧЕНКО Сергею Романовичу - Наркому госбезопасности Украинской ССР;
36. САЗЫКИНУ Николаю Степановичу - Уполномоченному НКВД-НКГБ по Эстонии;
37. САФРАЗЬЯНУ Леону Богдановичу - заместителю наркома внутренних дел СССР и начальнику Главного управления аэродромного строительства НКВД СССР;
38. СЕРГИЕНКО Василию Тимофеевичу - начальнику УНКВД по Крымской области;
39. СУДОПЛАТОВУ Павлу Анатольевичу - начальнику 4-го Управления НКГБ СССР, отдела «Ф» и группы «С» НКВД СССР;
40. СУМБАТОВУ (ТОПУРИДЗЕ) Ювельяну Давидовичу - начальнику Хозяйственного управления НКВД СССР;
41. ТКАЧЕНКО Ивану Максимовичу - Уполномоченному НКВД-НКГБ СССР по Литовской ССР;
42. ФЕДОТОВУ Павлу Васильевичу - начальнику 2-го Управления НКГБ СССР;
43. ФИТИНУ Павлу Михайловичу - начальнику 1-го Управления НКГБ СССР;
44. ФОКИНУ Петру Максимовичу - начальнику УНКГБ по Крымской области;
45. ХАРИТОНОВУ Федору Петровичу - Наркому внутренних дел Туркменской ССР;
46. ЦАНАВА Лаврентию Фомичу - Наркому госбезопасности Белорусской ССР;
47. ЦЕРЕТЕЛИ Шалве Отаровичу - 1-му заместителю наркома госбезопасности Грузинской ССР;
48. ШЕВЕЛЕВУ Ивану Григорьевичу - начальнику 5-го Управления НКГБ СССР;
49. ШИКТОРОВУ Ивану Сергеевичу - начальнику УНКВД по Ленинградской области;
50. ЯКУБОВУ Мир Теймуру Мир Алекпер-оглы - Наркому внутренних дел Азербайджанской ССР;

1. АЛЛАХВЕРДОВУ Михаилу Андреевичу - начальнику 8-го отдела 1-го Управления НКГБ СССР;
2. АНДРЕЕВУ Михаилу Александровичу - начальнику Отдела правительственной связи НКВД СССР;
3. АРКАДЬЕВУ Дмитрию Васильевичу - начальнику Отдела железнодорожных и водных перевозок НКВД СССР;
4. АТАКИШЕВУ Ага-Салиму Ибрагим-оглы - заместителю наркома госбезопасности Азербайджанской ССР;
5. БАБАДЖАНОВУ Юлдашу Бабаджановичу - заместителю наркома внутренних дел Узбекской ССР;
6. БАБКИНУ Ивану Андриановичу - заместителю начальника Отдела кадров НКГБ СССР;
7. БАРТАШЮНАСУ Иосифу Марциановичу - Наркому внутренних дел Литовской ССР;
8. БАСКАКОВУ Михаилу Ивановичу - начальнику УНКГБ по Горьковской области;
9. БАШТАКОВУ Леониду Фокеевичу - начальнику Высшей школы НКГБ СССР;
10. БЕЖАНОВУ Григорию Акимовичу - Наркому госбезопасности Кабардинской АССР;
11. БЕЛОЛИПЕЦКОМУ Степану Ефимовичу - Наркому внутренних дел Чувашской АССР;
12. БЗИАВА Константину Павловичу - Наркому внутренних дел Кабардинской АССР;
13. БЛОХИНУ Василию Михайловичу - начальнику Комендантского отдела Административно-хозяйственного и финансового управления НКГБ СССР;
14. БОЙКОВУ Ивану Павловичу - начальнику Богословского ИТЛ и строительства НКВД;
15. БУЯНОВУ Леониду Сергеевичу - Наркому внутренних дел Коми АССР;
16. БЫЗОВУ Алексею Петровичу - начальнику УНКГБ по Брянской области;
17. БЫКОВУ Давиду Романовичу - Наркому госбезопасности Башкирской АССР;
18. ВЛАДИМИРОВУ Владимиру Никифоровичу - начальнику 3-го спецотдела НКВД СССР;
19. ГАГУА Иллариону Авксентьевичу - Наркому госбезопасности Абхазской АССР;
20. ГЕРЦОВСКОМУ Аркадию Яковлевичу - начальнику Отдела «А» НКГБ СССР;
21. ГОЛУБЕВУ Николаю Алексеевичу - Уполномоченному НКВД-НКГБ по Молдавии;
22. ГОРБЕНКО Ивану Ивановичу - начальнику УНКВД по Ростовской области;
23. ГОРБУЛИНУ Павлу Николаевичу - Наркому внутренних дел Татарской АССР;
24. ГРИБОВУ Михаилу Васильевичу - Наркому госбезопасности Мордовской АССР;
25. ГРИГОРЯНУ Хорену Ивановичу - заместителю наркома внутренних дел Армянской ССР;
26. ГРИШАКИНУ Александру Дмитриевичу - начальнику УНКВД по Тульской области;
27. ГУБИНУ Владимиру Владимировичу - начальнику УНКВД по Ярославской области;
28. ГУГУЧИЯ Александру Илларионовичу - заместителю наркома госбезопасности Казахской ССР по кадрам;
29. ГУЗЯВИЧЮСУ Александру Августовичу - Наркому госбезопасности Литовской ССР;
30. ГУЛЬСТУ Вениамину Наумовичу - начальнику 3-го отдела 3-го Управления НКГБ СССР;
31. ДАВЛИАНИДЗЕ Сергею Семеновичу - заместителю наркома госбезопасности Грузинской ССР;
32. ДЕМИНУ Владимиру Ивановичу - начальнику УНКВД по Архангельской области;
33. ДОБРЫНИНУ Григорию Прокофьевичу - 1-му заместителю начальника Главного управления ИТЛ и колоний НКВД СССР;
34. ДРОЗДОВУ Виктору Александровичу - в распоряжении НКВД СССР;
35. ЕГОРОВУ Сергею Егоровичу - начальнику 9-го Управления и заместителю начальника Главного управления лагерей горно-металлургических предприятий НКВД СССР;
36. ЕМЕЛЬЯНОВУ Степану Федоровичу - Наркому госбезопасности Азербайджанской ССР;
37. ЕСИПЕНКО Даниилу Ивановичу - заместителю наркома госбезопасности Украинской ССР;
38. ЕФИМОВУ Дмитрию Ардалионовичу - заместителю наркома госбезопасности Литовской ССР;
39. ЕФИМОВУ Сергею Александровичу - начальнику 5-го отделения 1-го отдела 6-го Управления НКГБ СССР;
40. ЖУРАВЛЕВУ Павлу Матвеевичу - резиденту НКГБ в Каире;
41. ЗАВГОРОДНЕМУ Георгию Степановичу - заместителю начальника Главного управления ИТЛ и колоний НКВД СССР;
42. ЗАКУСИЛО Александру Алексеевичу - начальнику УНКВД по Приморскому краю;
43. ЗАПЕВАЛИНУ Михаилу Александровичу - заместителю начальника Отдела «Ф» НКВД СССР;
44. ЗАРУБИНУ Василию Михайловичу - начальнику 6-го отдела 1-го Управления НКГБ СССР;
45. ЗАХАРОВУ Александру Павловичу - начальнику УНКВД по Молотовской области;
46. ЗАЧЕПЕ Ивану Ивановичу - начальнику УНКГБ по Молотовской области;
47. ЗВЕРЕВУ Александру Дмитриевичу - начальнику УНКВД по Горьковской области;
48. ИВАНОВУ Владимиру Васильевичу - начальнику Секретариата Особого совещания НКВД СССР;
49. ИЛЮШИНУ (ЭДЕЛЬМАНУ) Илье Израилевичу - начальнику 2-го отдела и заместителю начальника 2-го Управления НКГБ СССР;
50. КАВЕРЗНЕВУ Михаилу Кирилловичу - начальнику УНКГБ по Куйбышевской области;
51. КАКУЧАЯ Варламу Алексеевичу - Наркому госбезопасности Северо-Осетинской АССР;
52. КАЛИНИНСКОМУ Михаилу Ивановичу - Наркому госбезопасности Дагестанской АССР;
53. КАПРАЛОВУ Петру Михайловичу - заместителю наркома внутренних дел Литовской ССР;
54. КАРПОВУ Георгию Григорьевичу - начальнику 5-го отдела 2-го Управления НКГБ СССР;
55. КЛЕПОВУ Сергею Алексеевичу - заместителю начальника 3-го Управления НКГБ СССР;
56. КОВШУКУ-БЕКМАНУ Михаилу Фомичу - начальнику УНКГБ по Красноярскому краю;
57. КОМАРОВУ Георгию Яковлевичу - начальнику треста «Колымснаб» и заместителю начальника Дальстроя НКВД по снабжению;
58. КОНДАКОВУ Петру Павловичу - начальнику УНКГБ по Новосибирской области;
59. КОПЫТЦЕВУ Алексею Ивановичу - начальнику 2-го отдела и заместителю начальника 5-го Управления НКГБ СССР;
60. КОРСАКОВУ Георгию Аркадьевичу - 2-му заместителю начальника Дальстроя НКВД;
61. КОЧЛАВАШВИЛИ Александру Ивановичу - 1-му заместителю наркома внутренних дел Грузинской ССР;
62. КРАВЧЕНКО Валентину Александровичу - начальнику 4-го спецотдела НКВД СССР;
63. КУЗНЕЦОВУ Александру Константиновичу - начальнику 6-го Управления НКГБ СССР;
64. КУЗЬМИЧЕВУ Сергею Федоровичу - заместителю начальника 1-го отдела 6-го Управления НКГБ СССР;
65. КУММУ Борису Гансовичу - Наркому госбезопасности Эстонской ССР;
66. ЛЕОНЮКУ Фоме Акимовичу - начальнику Отдела по борьбе с детской беспризорностью и безнадзорностью НКВД СССР;
67. ЛОРЕНТУ Петру Павловичу - начальнику Транспортного отдела НКГБ Московско-Курской железной дороги;
68. МАЛИНИНУ Леониду Андреевичу - начальнику УНКГБ по Тернопольской области;
69. МАЛЬКОВУ Павлу Михайловичу - начальнику УНКВД по Ивановской области;
70. МАЛЬЦЕВУ Михаилу Митрофановичу - начальнику Управления Воркуто-Печорского ИТЛ и строительства НКВД и начальнику комбината «Воркутауголь» НКВД;
71. МАРКЕЕВУ Михаилу Ивановичу - Наркому внутренних дел Молдавской ССР;
72. МАРТИРОСОВУ Георгию Иосифовичу - заместителю начальника УНКГБ по Горьковской области;
73. МАТЕВОСОВУ Ивану Ивановичу - Наркому внутренних дел Армянской ССР;
74. МЕДВЕДЕВУ Александру Петровичу - начальнику УНКВД по Красноярскому краю;
75. МЕЩАНОВУ Павлу Самсоновичу - начальнику УНКГБ по Ставропольскому краю;
76. МИЧУРИНУ-РАВЕРУ Марку Леонтьевичу - начальнику 6-го отдела НКГБ Грузинской ССР;
77. МОРДОВЦУ Иосифу Лаврентьевичу - Наркому госбезопасности Молдавской ССР;
78. МОШЕНСКОМУ Авксентию Леонтьевичу - начальнику Транспортного отдела НКГБ Западной железной дороги;
79. МУХИНУ Андрею Федоровичу - начальнику Транспортного отдела НКГБ Октябрьской железной дороги;
80. НИБЛАДЗЕ Ираклию Ильичу - заместителю наркома госбезопасности Грузинской ССР по кадрам;
81. НИКИТИНУ Дмитрию Михайловичу - Наркому внутренних дел Карело-Финской ССР;
82. НИКИТИНСКОМУ Иосифу Илларионовичу - начальнику Управления государственных архивов НКВД СССР;
83. НИКОЛЬСКОМУ Михаилу Ивановичу - начальнику Тюремного управления НКВД СССР;
84. НОВИКСУ Альфонсу Андреевичу - Наркому госбезопасности Латвийской ССР;
85. НОВОБРАТСКОМУ Льву Ильичу - начальнику 6-го отдела 2-го Управления НКГБ СССР;
86. ОВАКИМЯНУ Гайку Бадаловичу - заместителю начальника 1-го Управления НКВД СССР;
87. ОКУНЕВУ Павлу Игнатьевичу - начальнику УНКВД по Дальстрою НКВД;
88. ОРЛОВУ Павлу Александровичу - заместителю наркома внутренних дел Молдавской ССР;
89. ОСЮНЬКИНУ Константину Павловичу - начальнику Окружного транспортного отдела НКГБ железных дорог Дальнего Востока;
90. ПАВЛОВУ Василию Павловичу - начальнику УНКВД по Калининской области;
91. ПАВЛОВУ Михаилу Федоровичу - начальнику УНКВД по Челябинской области;
92. ПАВЛОВУ Николаю Ивановичу - начальнику УНКВД по Саратовской области;
93. ПАВЛОВУ Семену Никифоровичу - начальнику УНКГБ по Ярославской области;
94. ПАНЮКОВУ Александру Алексеевичу - начальнику Управления Норильского ИТЛ и комбината НКВД;
95. ПЕТРЕНКО Ивану Григорьевичу - начальнику Управления Нижне-Амурского ИТЛ НКВД;
96. ПЕТРОВУ Александру Васильевичу - начальнику УНКВД по Куйбышевской области;
97. ПЕТРОВСКОМУ Федору Павловичу - начальнику УНКВД по Новосибирской области;
98. ПИТОВРАНОВУ Евгению Петровичу - Наркому госбезопасности Узбекской ССР;
99. ПЛЕСЦОВУ Сергею Иннокентьевичу - начальнику УНКГБ по Архангельской области;
100. ПОГУДИНУ Василию Ивановичу - старшему оперуполномоченному 1-го отделения 2-го отдела 6-го Управления НКГБ СССР;
101. ПОКОТИЛО Сергею Викторовичу - начальнику УНКГБ по Ростовской области;
102. ПОПКОВУ Ивану Григорьевичу - начальнику УНКВД по Свердловской области;
103. ПОРТНОВУ Ивану Борисовичу - начальнику УНКВД по Читинской области;
104. ПОТАШНИКУ Матвею Моисеевичу - заместителю начальника УНКГБ по Челябинской области;
105. ПРОШИНУ Василию Степановичу - заместителю начальника Главного управления по борьбе с бандитизмом НКВД СССР;
106. ПЧЕЛКИНУ Афанасию Афанасьевичу - Наркому внутренних дел Киргизской ССР;
107. РАТУШНОМУ Николаю Тимофеевичу - заместителю начальника Главного управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР;
108. РЕЗЕВУ Александру Иоганесовичу - Наркому внутренних дел Эстонской ССР;
109. РОДОВАНСКОМУ Якову Федоровичу - начальнику 7-го отдела 3-го Управления НКГБ СССР;
110. РУЧКИНУ Алексею Федоровичу - Наркому госбезопасности Чувашской АССР;
111. САВИНОВУ Михаилу Ивановичу - Наркому внутренних дел Якутской АССР;
112. САМЫГИНУ Дмитрию Семеновичу - начальнику Транспортного отдела НКГБ Ленинской железной дороги;
113. САХАРОВУ Борису Сергеевичу - старшему оперуполномоченному Контрольно-инспекторской группы 6-го Управления НКГБ СССР;
114. СВИНЕЛУПОВУ Михаилу Георгиевичу - заместителю наркома госбезопасности СССР по кадрам - начальнику Отдела кадров НКГБ СССР;
115. СЕМЕНОВУ Ивану Павловичу - начальнику УНКВД по Красноярскому краю;
116. СЕРИКОВУ Михаилу Кузьмичу - начальнику Управления пожарной охраны УНКВД по Ленинградской области;
117. СИДОРОВУ Ивану Кузьмичу - начальнику Политического управления Дальстроя НКВД;
118. СМИРНОВУ Владимиру Ивановичу - начальнику Отдела контрразведки СМЕРШ НКВД СССР;
119. СМИРНОВУ Павлу Петровичу - начальнику Административно-хозяйственного и финансового управления НКГБ СССР;
120. СМОРОДИНСКОМУ Владимиру Тимофеевичу - начальнику отдела «В» НКГБ СССР;
121. СОКОЛОВУ Алексею Григорьевичу - начальнику УНКГБ по Омской области;
122. СОПРУНЕНКО Петру Карповичу - в распоряжении НКВД СССР;
123. СТЕФАНОВУ Алексею Георгиевичу - начальнику Особой инспекции - заместителю начальника Отдела кадров НКВД СССР;
124. СУСЛОВУ Николаю Григорьевичу - старшему оперуполномоченному 3-го отделения 2-го отдела 6-го Управления НКГБ СССР;
125. СУХОДОЛЬСКОМУ Владимиру Николаевичу - начальнику УНКГБ по Тульской области;
126. ТЕКАЕВУ Борис Ильичу - Наркому внутренних дел Северо-Осетинской АССР;
127. ТИМОФЕЕВУ Михаилу Михайловичу - начальнику Управления лагерей лесной промышленности НКВД СССР;
128. ТОКАРЕВУ Дмитрию Степановичу - Наркому госбезопасности Таджикской ССР;
129. ТРОФИМОВУ Борису Петровичу - начальнику УНКВД по Курской области;
130. ТРУБНИКОВУ Василию Матвеевичу - начальнику УНКВД по Ровенской области;
131. ФИЛАТОВУ Степану Ивановичу - начальнику УНКГБ по Молотовской области;
132. ФИРСАНОВУ Кондратию Филипповичу - начальнику УНКВД по Брянской области;
133. ХАРЧЕНКО Андрею Владимировичу - Наркому внутренних дел Таджикской ССР;
134. ШАДРИНУ Дмитрию Николаевичу - начальнику 2-го отдела и заместителю начальника 6-го Управления НКГБ СССР
135. ШАМАРИНУ Андрею Васильевичу - начальнику УНКВД по Кемеровской области;
136. ШЕМЕНЕ Семену Ивановичу - начальнику 2-го Управления - заместителю начальника Главного управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР;
137. ШИТИКОВУ Никите Ионовичу - начальнику Отдела проверочно-фильтрационных лагерей НКВД СССР;
138. ШПИГОВУ Николаю Семеновичу - заместителю начальника Управления коменданта Московского Кремля НКГБ СССР по хозяйственной части;
139. ЭГЛИТУ Августу Петровичу - Наркому внутренних дел Латвийской ССР;
140. ЭЙТИНГОНУ Науму Исааковичу - заместителю начальника 4-го Управления НКВД СССР;
141. ЭСАУЛОВУ Анатолию Александровичу - заместителю наркома госбезопасности Белорусской ССР;
142. ЮХИМОВИЧУ Семену Петровичу - начальнику УНКВД по Одесской области;
143. ЯКОВЛЕВУ Василию Терентьевичу - начальнику 2-го отдела 1-го Управления НКГБ СССР;

В дальнейшем генеральские звания не присваивались до 1954 года.

Объявленным воинские звания для сотрудников органов МГБ были вновь заменены на специальные звания. При этом переаттестация высшего начсостава произведена не была. В том же Указе пункт 5:

5. Распространить на личный состав транспортной милиции Министерства государственной безопасности СССР действие .

Звания и знаки различия сотрудников милиции

Постановлением Центрального исполнительного комитета и Совета народных комиссаров СССР от 26 апреля 1936 года «О специальных званиях и знаках различия личного состава Рабоче-Крестьянской Милиции НКВД Союза ССР» для Рабоче-Крестьянской Милиции НКВД были установлены специальные звания:

Начальствующий состав:

• помкомвзвода, старшина ;

Указом Президиума Верховного Совета СССР «О званиях начальствующего состава органов НКВД и милиции» от 09.02 . для личного состава милиции установлены новые специальные звания:

• комиссар милиции 1 ранга;
• комиссар милиции 2 ранга;
• комиссар милиции 3 ранга;
• полковник милиции;
• подполковник милиции;
• майор милиции;
• капитан милиции;
• старший лейтенант милиции;
• лейтенант милиции;
• младший лейтенант милиции.
• старшина милиции;
• старший сержант милиции;
• сержант милиции;
• младший сержант милиции;
• старший милиционер;
• милиционер.

• Погоны сотрудников милиции образца 1943 года

Комиссар милиции I ранга

Комиссар милиции II ранга

Комиссар милиции III ранга

Colonel of militia.png

Полковник милиции

Lieutenant colonel of militia.gif

Подполковник милиции

Major of militia.gif

Майор милиции

Captain of militia.png

Капитан милиции

Senior lieutenant of militia.gif

Старший лейтенант милиции

Junior lieutenant of militia.gif

Младший лейтенант милиции

Sergeant major of militia.gif

Старшина милиции

Senior sergeant of militia.gif

Старший сержант милиции

Sergeant of militia.gif

Сержант милиции

Junior sergeant of militia.gif

Младший сержант милиции

Senior militiaman.gif

Старший милиционер

Милиционер

См. также

• Специальные звания органов внутренних дел Российской Федерации

Напишите отзыв о статье "Звания и знаки различия сотрудников НКВД и МВД СССР"

Примечания

Отрывок, характеризующий Звания и знаки различия сотрудников НКВД и МВД СССР

На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.

Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
Он не умел видеть прежде великого, непостижимого и бесконечного ни в чем. Он только чувствовал, что оно должно быть где то, и искал его. Во всем близком, понятном он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное. Он вооружался умственной зрительной трубой и смотрел в даль, туда, где это мелкое, житейское, скрываясь в тумане дали, казалось ему великим и бесконечным оттого только, что оно было неясно видимо. Таким ему представлялась европейская жизнь, политика, масонство, философия, филантропия. Но и тогда, в те минуты, которые он считал своей слабостью, ум его проникал и в эту даль, и там он видел то же мелкое, житейское, бессмысленное. Теперь же он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем, и потому естественно, чтобы видеть его, чтобы наслаждаться его созерцанием, он бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей, и радостно созерцал вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь. И чем ближе он смотрел, тем больше он был спокоен и счастлив. Прежде разрушавший все его умственные постройки страшный вопрос: зачем? теперь для него не существовал. Теперь на этот вопрос – зачем? в душе его всегда готов был простой ответ: затем, что есть бог, тот бог, без воли которого не спадет волос с головы человека.

Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.
Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
Самый хитрый человек не мог бы искуснее вкрасться в доверие княжны, вызывая ее воспоминания лучшего времени молодости и выказывая к ним сочувствие. А между тем вся хитрость Пьера состояла только в том, что он искал своего удовольствия, вызывая в озлобленной, cyхой и по своему гордой княжне человеческие чувства.
– Да, он очень, очень добрый человек, когда находится под влиянием не дурных людей, а таких людей, как я, – говорила себе княжна.
Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами – Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто, раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И большею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c"est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.

Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.

В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.

– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.

Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.

Эпоха, длинной в пару десятилетий, которая начинается после прихода к власти большевиков, ознаменовала себя многочисленными изменениями в жизни некогда бывшей Империи. Реорганизация практически всех структур мирной и военной деятельности оказалась довольно длительным и полным споров процессом. К тому же из курса истории нам известно, что сразу после революции Россию захлестнула кровопролитная гражданская война, в которой не обошлось без интервенции. Трудно себе представить, что первоначально ряды рабочей и крестьянской красной армии составляли добровольцы.

Архив документов может предоставить сведения о становлении регулярных вооруженных сил, несмотря на то, что СССР, как республика, образовался значительно позднее. Не исключено, что именно по этой причине звания в армии СССР до 1943 года носят некий бессистемный характер. Впрочем, чтобы ответить на вопрос о том, какие существовали воинские звания в красной армии на периоде указанной эпохи, достаточно проследить хронологию событий в военном ведомстве.

Введение знаков отличия

Все военнослужащие вновь образованной в 1918 году РККА получали нагрудный знак. Он считался символом красноармейца. В обрамлении из дубовых листьев располагалась звезда, плуг и молот. Головные уборы также украшались подобной эмблемой. С единой формой все было гораздо сложнее. Естественно, при таком начале ни о каких знаках различия и речи быть не может. Оказывается, некоторые офицерские воинские звания и погоны в СССР сразу же были упразднены, и до самого 1943 года считались символом свергнутого самодержавия.

Поначалу отсутствие знаков отличия практически не сказывалось на боеспособности подразделений, так как в немногочисленных отрядах бойцы воочию знали командиров. Развертывание военных действий повлекло за собой увеличение численности личного состава и, как следствие, привело к образованию неразберихи в отношениях командиров и подчиненных. Повальное нарушение дисциплины зачастую оправдывалось тем, что солдаты ссылались на отсутствие отличий командиров от общего контингента.

Известны случаи, когда командиры отдельных частей вводили воинские звания и соответствующие знаки их отличия. Так долго продолжаться не могло, особенно в условиях войны, поэтому с 1919 года для всего офицерского состава утверждается форма одежды и специальных знаков.

• Младшие командиры на рукавах имели звезды с треугольниками.
• У средних треугольники заменялись квадратами.
• Знаком высшего комсостава считался ромб.

Таким образом, начинает выстраиваться определенная иерархия в армейских частях. Низшим чином, наделенным командными полномочиями является отделенный командир. Рангом выше значится помощник комвзвода. Далее по старшинству идет старшина, а затем командиры подразделений. Высший комсостав представлен начальником дивизии, Командующим армией и фронтом.

В тот же период утвержден Реввоенсоветом и головной убор – шлем. Шинели красноармейцев наделялись поперечными хлястиками. Из множества кинофильмов нам известно, что они были однотонными: красного или синего цвета. Но на самом деле по ним можно было определить род войск и ранг командующего.

Подобные знаки носили:

• командир отделения (род войск – кавалерия);
• командир дивизиона (род войск – артиллерия);
• командующий фронтом.

С 1920 года род войск можно было определить по нарукавному знаку. Например, пехота носила знак в виде малинового ромба со звездой и лучами, а ниже размещались две перекрещенные винтовки. Инженерные войска отличались черным квадратом, а кавалеристы – синей подковой. Хоть звания в красной армии до 1943 года и исключали слово «офицер», но командиры подразделений выполняли все его функции.

По новому приказу приведены к стандарту шлем и гимнастерка. На рукаве шинели красовалась звезда и знак, отличающийся цветом для разных родов войск. Комсостав носил красный знак. В остальном же форма была той же, что и у простых военных.

Новые звания в Красной армии

Следующий этап, в котором звания в советской армии до 1943 года претерпели некоторые изменения, начинается в 1924 году. В качестве знака отличия используется петлица, которая крепится на гимнастерке или на шинели. Летчики имели голубые петлицы, обрамленные красным кантом. Пехота – малиновые с черным, а артиллерия – синие с черным кантом.

Советом народных комиссаров утверждены металлические знаки – ромбы, прямоугольники, квадраты и треугольники. Параллельно с этим происходят подобные преобразования в структуре ГПУ и НКВД. Сотрудники спецслужб носили клапаны и петлицы, только цветом отличавшиеся от военных образцов.

Весь командный состав армии представлен младшим звеном, средним, старшим и высшим. Подразделение каждого звена на категории по должностям позволило более гибко управлять всей структурой. На данном этапе вместо звания назначалась категория, которая обозначалась буквой «К» и дополнялась числовым индексом, а в 1935 году к комбригу, комдиву и комкору добавляются звания лейтенантского состава, майора и полковника.

Всем известно, что постепенный ввод офицерских званий не позволил носить военным погоны до 1943 года, когда указом Сталина армейская структура стала возвращаться в русло, созданное Российской Империей, а пока погоны всячески претерпевают критику со стороны советских солдат и их командиров.

Политическая жизнь в армии играло не последнюю роль, особенно если учесть, что советское общество основано на высокой степени идеологии. Для ведения работ введены такие должности, как политрук, полковой комиссар, дивизионный комиссар, корпусный комиссар.

Сухопутные войска и войска ВВС с началом реформы получают звания воентехника и военинженера. В АХЧ значится интендант, бригинтендант и коринтендант. Должностные звания положены и врачам. Самым главным нововведением служит учреждение звания маршала Советского Союза.

Изменения, произошедшие в 1935 году, связаны, скорее, с введением новых элементов для формы военнослужащих, чем с введением новых званий. Погон так и не ввели, их, кстати, не было до середины войны, поэтому погоны ВОВ можно считать первыми после продолжительного их отрицания. Весь военно-политический состав армии обязан был носить петлицы с черной окантовкой. Сама петлица же была малинового цвета.

Звание генерала возвращается только в 1940 году. Необходимостью для этого послужила потеря авторитета у командиров высшего звена среди своих подчиненных. Как видно, звания в советской армии до 1943 года постепенно приводятся к привычному нам виду, что говорит о том, что известное решение Сталина не было спонтанным. Программа модернизации армии готовилась еще с довоенного периода, а после первых побед в ВОВ решено максимально адаптировать структуру к европейской. Несмотря на длительные предстоящие сражения, все отчетливее становится ясно, что советские войска прошагают по европейским городам.

В первых числах февраля 1943 года, в период начавшегося коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны, Народный комиссариат внутренних дел возбудил ходатайство перед Президиумом Верховного Совета СССР о введении взамен существующих новых знаков различия - погоны для личного состава НКВД, в том числе и милиции.
Этому предшествовало введение новых специальных званий, установление полного единоначалия, присвоение специальных званий начсоставу политработников.
Одновременно с введением погон был изменен покрой обмундирования, и введено новое парадное обмундирование для всего личного состава НКВД.
Введение новых знаков различия явилось одним из мероприятий правительства, направленных на дальнейшее укрепление дисциплины, единоначалия, повышение роли и авторитета начсостава НКВД.
При установлении образца этих новых знаков различия были использованы существовавшие до 1917 года знаки различия русской армии.
В послевоенные годы был внесен ряд изменений в обмундирование, существенно улучшающий внешний вид и форму одежды сотрудников милиции.
Все перемены в обмундировании вызывались стремлением улучшить его качество и необходимостью замены предметов обмундирования, оказавшихся непрактичными или не соответствующими новым условиям службы.
Указ Президиума Верховного Совета СССР о введении новых знаков различия для органов и войск НКВД был объявлен приказом НКВД СССР № 103 от 11.02.1943 года.
Приказом НКВД СССР № 104 от 11.02.1943 г. для личного состава милиции были установлены новые специальные звания: комиссар милиции 1 ранга, комиссар милиции 2 ранга и комиссар милиции 3 ранга. Для старшего начсостава: полковник милиции, подполковник милиции, майор милиции. Для среднего начсостава: капитан милиции, старший лейтенант милиции, лейтенант милиции, младший лейтенант милиции. Для младшего начальствующего состава - старшина милиции, старший сержант милиции, сержант милиции, младший сержант милиции и старший милиционер.
Приказом НКВД СССР № 126 от 18.02.1943 г. для личного состава милиции были введены новая форма одежды и знаки различия. Знаки различия - погоны - служили для определения специального звания. Поле погона для комиссаров милиции - из галуна особого зигзагообразного переплетения серебристого цвета, канты - бирюзового цвета. Погоны по зигзагу имеют просветы бирюзового цвета. Звездочки на погонах комиссаров милиции, вышитые золотом, количество соответствовало специальному званию: у комиссаров милиции 1 ранга - 3 звездочки, расположенные в ряд по середине погона, у комиссаров милиции 2 ранга - 2 звездочки и у комиссаров милиции 3 ранга - 1 звездочка. Пуговицы на погонах золотистые с гербом. Размеры погон: длина - 14-16 см, ширина - 6,5 см.

Милиционер	Старший милиционер	Младший сержант милиции
Сержант милиции	Старший сержант милиции	Старшина милиции

Курсант милиции	Курсант-старший	Курсант-младший сержант милиции
Курсант-сержант милиции	Курсант-старший сержант милиции	Курсант-старшина милиции