ДЕРРИДА

ДЕРРИДА

La voix et le phenomene, P., 1967 ; De la grammatologie, P., 1967 ; L"icriture et la difierence, P., 1967 ; Marges de la Philosophie, P., 1972 ; La verite" en peinture, P., 1978 ; Eperons: Les styles de Nietzsche, ., 1978.

Автономова Н. С., Филос. проблемы структурного анализа в гуманитарных науках, М., 1977 ; Филиппов Л., Грамматология Ж. Д., «ВФ», 1978 , JV5 1; Ecarts. Quatre essais a propos de Jacques Derrida, P., 1973 ; «L"Arc», 1973 , № 54; Politi-ques de la Philosophie. Chatelet, Derrida, Foucault, Lyotard, Ser-res, ed. D. Grisoni, P., 1976.

Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия . Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов . 1983 .

ДЕРРИДА

ДЕРРИДА (Derrida) Жак ( . 15 июля 1930, Эль Биар, Алжир)-французский философ, представитель постструктурализма, постмодернизма. Преподавал в Сорбонне (1960-64), в Высшей Нормальной Школе, сотрудничал в журналах “Критик” и “Тель кель”, был одним из инициаторов создания (в 1983 г.) Международного философского коллежа (Париж) и первым его директором. Преподает в Школе высших исследований в области социальных наук (Париж), а также в ряде университетов США, где идеи деконструкции породили одно из основных направлений исследований на стыке литературной критики и философии. Среди значимых предшественников Деррида- Ницше, Фрейд, Гуссерль, Хайдеггер. Концепция Деррида перекликается с англо-американской философией логического анализа, однако все его контакты с философами этого направления (Остин , Серл) не свидетельствовали о поисках взаимопонимания, как, впрочем, и его контакты с представителями различных версий современной континентальной философии (Гадамер , Рикер и др.).

Первая диссертация Деррида посвящена гуссерлевской феноменологии (“Проблема генезиса в философии Гуссерля”, опубликована лишь в 1990). Деррида как философ сложился уже в 1960-е гг. Так, 1967 был ознаменован выходом в свет сразу трех работ Деррида: “Голос и явление”. “Письмо и различие”, “О грамматологии”, в которых была сделана заявка на новую философскую позицию-вторичную по материалу (философская ), но новаторскую по реализации (чтение философских текстов как риторико-метафорических). Речь идет о разборкесборке письменных текстов философской (и литературной) традиции, о выявлении в них опорных понятий “логоцентрической” метафизики, ставящей во главу угла наличие, присутствие, данность (понятий, чувственных впечатлений, опыта и проч.) и об их критике.

В 1970-е гг. яркие литературные эксперименты (такие, как “Глас”) сосуществуют с более “философичными” текстами (“Края-философии”; “Рассеяние”). В 1980-е и особенно 1990-е гг. можно отметить несколько больший к этико-политической проблематике ( политических документов, а также человеческих чувств, состояний, отношений, связанных с парадоксами дружбы, гостеприимства, свидетельства, дара и др.). В целом общие принципы работы с материалом остаются весьма сходными на протяжении всего его исследовательского пути. Различия касаются скорее удельного веса текстов-философских или литературных, хотя те и другие у него постоянно смешиваются. Основные области исследования-философия (Руссо , Кондильяк, Платон , Кант, Гегель , Гуссерль, Ницше , Хайдеггер. Левинас, Серл, Остин, Маркс), литература (Малларме, Понж, Целан, Бланшо , Жене, Софокл, Бодлер, Джойс, В. Беньямин, Соллерс, Флобер), гуманитарные науки (Мосс , Малиновский, Фрейд , П. де Ман, Р. Барт, Бенвенист).

В одном и том же тексте можно найти биографические и автобиографические моменты, цитаты, аллюзии, парадоксы разного рода, неологизмы, этимологические разыскания, художественный вымысел, комментарии, пародии, различных жанров и стилей. Среди сквозных тем, выявляемых при деконструкции текстов философской традиции,-парадоксы имени и именования; саморефереиции и начала рассуждения; подписи и социальные договора; “собственного” и постоянные взаимопревращения собственного и нарицательного, собственного и другого; повторение как первоначальность; событийность и сингулярность; перевод и и многое др. Все они так или иначе сводятся к невозможности показать системы посредством внутренних элементов самой системы - или, иначе говоря, неразрешимость в приблизительно геделевском смысле.

У Деррида почти нет “собственных” понятий: как правило, он берет их из чужих текстов, а потому они в любом случае трудно обобщаются, систем не образуют и остаются рядом нанизываний . Цельных больших книг на одну тему у него нет по определению-наиболее цельна среди них книга “О грамматологии”. В ней наиболее ярко задается основных понятий деконструкции, применяемых в “чтении” (и извлекаемых из чтения) Платона, Гуссерля, Ницше, Хайдеггера, Соссюра, Леви-Строса, Руссо. Эти понятия-письмо, прото-письмо, различАние, след, прото-след, артикуляция, графия, графика, грамма, про-грамма, запись и др. Главное здесь- письмо. Логоцентрическэя философия не замечала письма (за речью, духом, живым словом, наличием, логосом) или же видела в нем нечто искусственное, вторичное. Для Деррида письмо-это опорное понятие. Оно не затерто привычным употреблением, не имеет отрицательных ассоциаций в современной философии (Гуссерль или Барт, интересовавшиеся письмом,-это хорошие прецеденты). На обыденном уровне письмо тоже имеет свои преимущества: долговечнее речи, оно позволяет “общаться” с людьми, непосредственно не общаясь с ними, как это делал, напр., главный герой “Грамматологии” Жан-Жак Руссо, предпочитавший “скрываться и писать”. Письмо до речи-это, конечно, не письмо в собственном и узком смысле слова, но скорее “прото-письмо” (archi-écriture) - письмо как метафорическое обозначение самой возможности каких бы то ни было расчленений и артикуляций. Другое главное понятие Грамматологии как дисциплины. направленной на выявление базовых культурных артикуляций или письма в широком смысле слова,-различие, различАние. В отличие от различия в структурализме различие у Деррида не включено в систему оппозиций и не имеет смыслоразличающей роли: это различие в рассеянии. Семантически близко к нему “различАние” (diffërance): его отличает от “различия” (difference) только графика, никак не воспринимающаяся на слух. Раз не дано непосредственно, здесь и теперь, значит все представлено лишь своими значимыми отсутствиями, следами, зарубками, царапинами, метками. Все промедлено во времени и расставлено, разнесено в пространстве, и мы, стало быть, призваны увидеть и учесть этот интервал, промежуток, отрыв. Если спросить-промежуток между чем и чем? отрыв чего от чего?-то , наверное, будет либо сочтен бессмысленным, либо получит вполне традиционный ответ: идет об отрыве бытия от смысла, человека от смысла его бытия.

Как происходит постижение этой различенной в себе и отсроченной реальности? Как происходит, напр., постижение природы культурными средствами, переход природы в культуру, как мы можем понять этих понятийтерминов, их смысловые соотношения? Ответ может быть различный: развести значения (формальная логика); снять одно значение в другом (диалектическая логика); построить бинарную оппозицию “природа-культура” по критериям структурного метода; опосредовать эту оппозицию конкретными медиаторами по критериям мифологического мышления и т. д. Взяв из Руссо слово “восполнение” (supplément) (по-русски - приложение, дополнение, добавление и др.). мы получаем логику парадоксального достраивания, втягивающую в себя отношения внутреннего и внешнего, далекого и близкого, психического и физиологического, непосредственно данного и никогда не дающегося. “Раздразненные и выманенные наружу силы означения” сплетаются в такой клубок, что невозможное восполнение природы культурой не только совершается, но, оказывается, имеет место изначально (иначе не была бы той цельностью и совершенством, каковой она предстает у Руссо) и вместе с тем-остается неосуществленной, поскольку дополнение природы культурой предстает как подмена, в результате которой уже начинает “испытывать” нехватку и вся цепочка подстановок и подмен как бы поворачивает вспять. И это, по сути, общая процессов, которые происходят повсюду-и в жизни, и в познании.

Общее такой работы-деконструкция, и этим словом иногда характеризуется все Деррида в целом. Существует версий понимания де конструкции, в чем-то дополняющих друг друга. В известном “Письме японскому другу” (1985; опубликовано в Psyché: Inventions de l"autre. P., 1987, p. 387-394; рус. пер.-“ВФ”, 1992, № 4, с. 53-57) Деррида описывает различные стадии поиска слова, термина, принципа. Поначалу слово “деконструкция” было вариантом перевода двух немецких слов (Destruktion и Abbau), но такой французского понятия не устроил Деррида преобладанием отрицательного смысла. Поиск по французским толковым словарям продолжался, покуда в одном из них (Бешерель) не было найдено нужное-редкое для французского языка слово “деконструкция”, понимаемое как переводческой практики: “деконструкция”-это соответственно ломка иностранного слова при поиске эквивалента в родном языке, а “конструкция”-его пересоздание. Т.о., единственное приемлемое для Деррида французское значение термина было связано с импортом чужого и чуждого в свою культуру.

При этом Деррида заранее отметает все традиционные подходы к деконструкции: это не анализ (ибо она не приводит к простейшим элементам), не , не метод, не акт, не . Деконструкция для Деррида-это “мотив, стратагема” (в пер. с греч. стратагемавоенная хитрость). Все попытки решения вопроса о том, что есть деконструкция, по традиционной формуле логического суждения (S есть Р), заранее признаются неверными, а все суждения в форме констатации (т. е. сделанные в третьем лице единственного числа настоящего времени изъявительного наклонения) - невалидными. Понять значение деконструкции можно лишь в конкретном контексте, при работе с рядами терминов, отчасти уже названных, отчасти добавляемых после чтения других текстов (письмо, след, различАние, супплемент, гимен, фармакон, парэргон и пр.)-этот ряд по определению открыт и незавершен.

Итак, понятия, относящиеся, условно говоря, кдеконструируюшему ряду, фрагментарны, дробны, контекстуально зависимы, растворены во множестве граней и оттенков значений. Если же мы обратимся к понятиям деконструируемого ряда, то увидим, что они, напротив, сверх-обобщены. Презумпция логоцентрической “виновности” заведомо лежит на всех разбираемых понятиях западной мысли. Соответственно и итогом деконструкции будет этой презумпции, этой интуиции, которая кажется все более обоснованной с каждым новым случаем обнаружения “наличия” (presence) за любым понятием- от досократиков и Платона до Мелани Кляйн, Якобсона или Фуко. Истоки самого понятия “наличие” можно найти и у Гуссерля, и у Хайдеггера, однако эту сверхобобщенную трактовку наличия можно найти только у Деррида. Его конструкция “наличия” покрывает огромные территории (интеллектуальные операции, сенсорно , бытие вообще) и включает по сути все отдельные понятия “логоцентрической метафизики” (сущее , сущность, эйдос , телос, субстанция , субъект и т. д. и т. п.). Тем самым, видимо, возникает диссимметрия между “объектом” и “приемом” его обработки: к сверхслитному объекту применяются сверхдифференцированные средства анализа.

Развертывание хитроумной мысли позволяет раскрыть тонкие оттенки смысла, модальностей высказываний, выявление множества разноплановых парадоксов в текстах, напоминая философии, что ей нужно постоянно давать себе отчет в изначальной метафоричности своих абстракций и быть готовой к самопересмотру. Откуда философии взять средства для этого-извне или изнутри? Скорее извне (из литературы, искусства, психоанализа, политики, гуманитарных наук, из невостребованного логикой материала), но в каком-то смысле и изнутри - для этого нужен особый угол зрения на собственный материал и его текстовую природу. Деконструкиия напоминает нам, что в принципе материалом философии может быть “что угодно”, и в этом смысле она растет из любого “сора”, как и поэзия. Но одновременно деконструкция вводит нас в заблуждение: философия , в отличие от поэзии, не растет, “как лопухи и лебеда”, для нее нужна жесткая самодисциплина и не просто работа с языком, но шлифовка языка как средства мысли.

И здесь мы попадаем н самый центр проблемы. Для Деррида подлинный философа-это “философ-художник” (именно это он ценил в Ницше). Его не интересуют сами тексты, которые он разбирает: ему важнее собственное к текстам, вплетенное в чтение текста, а также собственный стиль такой работы, узнаваемость собственной манеры письма, ее непохожесть на все другие манеры и стили. Деконструкция не претендует на ясные постановки вопроса и не предлагает никаких решений, но она делает собственное - яркое и артистичное - достойным внимания объектом. Важно понять, почему и при каких обстоятельствах философия входит в свой вираж, ставит в центр форму эссе, предполагающую определенную вольность в развертывании аргументации. И если эстетическая компонента была в философских рассуждениях всегда (как, впрочем, и в любом шаге разума, не отождествляемого с рассудком), то почему она сейчас становится главной?

И этот вопрос уместен, ибо Деррида всегда четко отличал вопрос о “пределах метафизики” и вопрос о “конце философии”. Более того, когда во Франции опасность нависла над системой школьного философского образования (школьники там изучают философию в последнем классе лицея и пишут в качестве главного экзамена на аттестат зрелости “рассуждение по философии”), то Деррида организовал умелое сопротивление этой опасности, защищая достаточно традиционный институт. Но он организовал и другое- Международный философский коллеж в Париже-место для нетрадиционной работы, где философия бы могла осмыслять себя в непосредственном столкновении с другими отраслями культуры-искусством, литературой, наукой, политикой. При этом заметим, что во Франции всяческие эксперименты с испытанием границ философии тем более допустимы и уместны, что у философии есть “твердое ядро”: она стабильно участвует в познавательных и образовательных процессах, в функционировании академических институтов, в “рациональной” системе разделения труда. Деррида нередко сравнивают с поздними софистами. Эстетический поворот в философии это постановка вопроса об условиях человеческого восприятия, о том, как сделать метафору подлинно концептуальным ресурсом. Но это относится, по-видимому, уже к сфере логической и нелогической семантики. Теперь у нас есть огромный материал философских и других культурных текстов, которые деконструированы. Спрашивается, что с ними делать дальше, как добиться того, чтобы эстетический взгляд на текст дал свой концептуально-философский результат?

Язык уже выступил средством риторического преобразования философии, но теперь он может средством ее критики или точнее-критики критики.

Соч.: L"origine de la géométrie de Husserl. P., 1962; La voix et la phénomène. P., 1967; L"écriture et diflërence. P., 1967; De la grammalologie. P., 1967; La dissémination. P., 1972; Marges-de la philosophie. P., 1972; Positions. P., 1972; Glas. P., 1974; L"archéologie du frivole. P., 1973; Eperons. Les styles de Nietzsche. P., 1978; La vérité en peinture. P., 1978; La carte postale: De Socrate à Freud et au-delà. P., 1980; D"un ton apocalyptique adopté naguère en philosophie. P., 1983; Autobiographies. L"enseignement de Nietzsche et la politique du nom propre. P., 1984; Parages. P., 1986; Schibboleth - pour Paul Celan. P., 1986; Psyché: Invention de l"autre. P., 1987; Ulysse gramophone. Deux mots pour Joyce. P., 1987; De l"esprit. Heideggeret la question. P., 1987; Signeponge. P., 1988; Mémoires pour Paul de Man. P., 1988; Limited Inc. P., 1990; Le problème de la genèse dans la philosophie de Husserl. P., 1990; L"autre cap. P., 1991; Donner le temps. I. La fausse monnaie. P.. 1991; Saufle nom. Galilée, 1993;Khora.P„ 1993; Passions. P., 1993;Spectresde Marx. P.. 1993; Poliliquesde l"amitié. P., 1994; Force de loi. P., 1994; Mal d"archivé. P., 1995; Le monolinguisme de l"autre. P., 1996; Apories. Mourir-s"entendre aux “limites de la vérité”. P., 1996; Résistances de la psychanalyse. P., 1996; Adieu-à Emmanuel Levinas. P., 1997; De l"hospitalité. P., 1997; Cosmopolites de tous les pays, encore un effort! P., 1997; Demeure. Maurice BIanchot. P., 1998; Donner la mort. P., 1999; Начало геометрии. M.. 1996; Позиции. К., 1996; Шпоры: стили Ницше.-“ФН”, 1991, № 3-4; Эссе об имени (Страсть , Кроме имени. Хора). СПб., 1998; О грамматологии. М., 2000.

Жак Деррида - основатель деконструктивизма и один из важнейших мыслителей двадцатого века. Деррида не только сделал большой вклад в философию и литературоведение, но и привнес свежие идеи в иудаику. Сегодня мы с вами рассмотрим биографию и ключевые наработки Жака Деррида.

Биография

Будущий философ родился 15 июля 1930 года в алжирском городе Эль-Биаре. Образование Деррида получал в Парижской высшей школе. В 1964 году он начал преподавать философию. Впервые о Деррида заговорили в 1967 году, когда он опубликовал три книги: «Голос и феномен», «Письмо и различие» и «О грамматологии». В период с 1968 по 1974 год мыслитель работал преподавателем в университете Джонса Хопкинса, а затем в Йельском университете.

Во Франции Деррида отстаивал права нелегальных иммигрантов. В 1995 году он вошел в состав предвыборного штаба кандидата в президенты от социалистов - Лионеля Жоспена. В союзе с Сильвен Аганчински у Деррида родился сын.

В 74 года один из передовых французских философов умер в больнице, куда его госпитализировали из-за рака поджелудочной железы. Узнав о смерти философа, Жак Ширак - тогдашний президент Франции, опубликовал заявление, в котором отметил огромный вклад Деррида в философию Франции.

Философия

Деррида Жак, философия которого отлично вписывалась в послевоенный «дух времени», всячески отвергал модернизм и структурализм. Одно из самых известных высказываний философа звучит так: «Ничто не существует вне текста». Письмо Деррида было своеобразной игрой слов и неологизмов, которые переплетались в бесчисленном множестве интерпретаций. Труды мыслителя были чрезвычайно сложны для восприятия. Деконструктивизм Деррида, в котором средства анализа позволяют прочесть текст «против шерсти», демонстрировал «неразрешимость» любого текста и доказывал, что акт письма может создать смысл, противоположный тому, который предлагает автор.

Одним из ключевых философских понятий, которые ввел Жак Деррида, стал «логоцентризм», который отсылал к платоновской вере в превосходство устного слова над письменным. Согласно этой идее, наличие оратора придает слову особый смысл, а письменное слово девальвируется из-за отсутствия автора. В христианской культуре похожую идею можно пронаблюдать в девальвации иудаизма. Деррида в одном эссе за другим пытался доказать, что превосходство устной речи над письменной противоречиво и вообще несправедливо.

Установив непреднамеренный смысл текстов над подразумевающимся, а читателя над писателем, философ породил тенденцию к иносказательной интерпретации текстов. Некоторые американские последователи Деррида, в частности Джефри Хартман и Сьюзен Хэндельман, утверждают, что деконструктивизм является светским вариантом раввинического мидраша, который сформировался под влиянием западных и греческих философов. Идея того, что через текст можно выразить все, и совершенно разный смысл может лежать в одном тексте, похож на раввинический подход к Торе. Эта схожесть оказала едва ли опьяняющее действие на некоторых еврейских мыслителей.

Еврейские литературоведы нормально приняли идеи деконструкционизма, чего нельзя сказать про иудаистов, которые воспринимали вторжение «суррогатов» на свою территорию с негодованием. Стоит отметить, что Деррида никогда не занимался изучением иудейских текстов, но тем не менее библейские мотивы то и дело просматривались в его трудах. Некоторые академические семинары философ полностью посвящал еврейским темам. На одном из них Деррида рассматривал письмо Гершона Шолена, адресованное Францу Розенцвейгу. В письме шла речь об «апокалиптической бездне», которая возникла при возрождении в Израиле разговорного иврита. Еще одним запоминающимся семинаром стал тот, на котором философ анализировал зашифрованное послание Спинозы. В нем утверждалось, что благодаря практике обрезания еврейский народ имеет шансы на возрождение своего царствия. Оба текста были сложным для понимания. Они изобиловали двусмысленными выражениями, которые мыслитель очень любил анализировать.

Позже Жак Деррида начал глубже прорабатывать библейские темы. Он выпустил книгу «Дар смерти», рассказывающую о жертвоприношении Исаака, и «О гостеприимстве», повествующую о природе справедливости и о гостеприимстве Авраама.

В семидесятых Деррида вместе с коллегами приехал в университет Йель, где продолжил свою преподавательскую деятельность. Позже местом его работы стал Калифорнийский университет. По содержанию выступлений философа на различных конференциях становится очевидным, что больше всего внимания он стал уделять вопросам справедливости, веры, молитвы и бога.

Кто-то воспринимал наработки философа как моральный нигилизм, а кто-то - как интеллектуальную свободу. После того как были раскрыты профашистские симпатии Поля Де Мана - близкого коллеги по философскому цеху, вокруг Деррида начался скандал. И это как раз в тот год, когда философ выпустил книгу о Мартине Хайдеггере, которого он считал своим «философским отцом». В книге рассматривались вопрос о нацизме Хайдеггера. Началось все с того, что Де Ман, преподававший в Йельском университете, будучи в оккупированной на тот момент Бельгии, написал эссе с профашистскими мотивами. Когда Деррида сказал о прямоте и честности Де Мана, консервативные критики и отдельные иудаики сочли это за доказательство непригодности деконструктивизма как моральной позиции.

Сам же Деррида всегда вторил, то деконструктивизм по своей природе сугубо политичен и вопрос ответственности является для него основным. Еще в 1969 году, на своей первой публичной лекции в Америке, философ затрагивал вопрос о Вьетнамской войне. Позже Деррида взял на себя ответственность поставить под сомнение правомочность пребывания израильских войск в Иудее, Самарии и секторе Газа. В то же время философ упрекал в «антиеврейской тенденциозности» сторонников палестинских арабов. На протяжении всей карьеры его позиции касательно апартеида, прав иммигрантов и смертной казни были неизменными.

Деконструкция Деррида

Выпущенные в 1967 году три книги проиллюстрировали мысль, которую несколько лет вынашивал Жак Деррида. «Письмо и различие», равно как «Голос и феномен», не вызвали у публики большого резонанса, чего нельзя сказать о третьей книге. В работе «О грамматологии» были изложены основы нового метода, базирующегося на критической рефлексии традиционной метафизики, понимаемой не иначе как позитивное смыслостроительство. Деконструкция нацеливается на преодоление содержащихся в тексте метафизических смыслов. «Деконструкцию можно сравнить с дверью в волшебное зазеркалье, в котором путаются смыслы и измерения», - говорил Жак Деррида. «О грамматологии» - книга значительно расширила круг поклонников мировоззрения французского философа.

Деррида считал, что западноевропейское мышление не способно выйти за рамки определенного однажды ряда проблем, пытаясь решить одни и те же задачи раз за разом. Философия Западной Европы была построена на предшествующих идеях, их выражениях и обоснованиях. Это проявлялось главным образом в системе субординации философских категорий. Категории задают методологию описания, рассмотрения и объяснения, а также определяют предмет, субъект и объект. Поэтому, лишь используя деконструкцию, можно выйти за рамки навязанных символов. Так появляется возможность свободной комбинаторики категорий, спонтанного мышления и обретения смыслов в философствовании. Деконструкция уничтожает то, что дают исторические и культурные традиции. История с точки зрения деконструктивизма отождествляется с речью, практикой, памятью и контекстом.

Шаги деконструкции

Главная задача деконструкции - избавление от «метафизики присутствия» и новый взгляд на текст как на самодеконструирующийся феномен. Разрушив «метафизику присутствия», можно отказаться от мысли, что сущность является, а идея - воплощается. Деррида Жак, философия которого всячески выступала против структурированности, всегда отстаивал свободу импровизации.

Его деконструкцию можно назвать попыткой разобрать систему понятий, формирующихся вокруг знака. Она нацеливается на рефлексию областей, в которых есть место для проблем, связанных с языком, а также на глубинный анализ гуманитарных текстов с целью выявления в них основ бытия. С точки зрения Деррида, деконструкция включает в себя такие шаги:

1. Открытие иного смысла текста.
2. Принятие того, что в текст заложено множество смыслов. При этом они могут быть не связаны как с адресатом, так и с автором.
3. Осмысление того, что текст может противоречить самому себе.
4. Принятие того, что в конечном итоге создать абсолютно деконструктивный текст, избавленный от какой-либо метафизики, невозможно.

При этом текстом назвать можно абсолютно все, что угодно. Текст не имеет единого принципа структурности, а значение его знаков бесконечно изменчиво, оно определяется контекстами. Любой знак можно процитировать и закавычить, что порождает множество интерпретаций и новых контекстов. Любой текст может быть рассмотрен как цитата или прочтен через другой текст. Поэтому нельзя полноценно оценить текст и сравнить его с другим.

Принципы деконструкции

Деконструкция Жака Деррида базируется на таких принципах:

1. Невозможно быть вне текста. На «внеположности» субъекта тексту интерпретация не может строиться.
2. Текст являет собой пространство репрессии. Деконструкция нацелена на активизацию сопротивления логоцентризму внутри текста.
3. Деконструкция должна разрушать принцип тождества, который является фундаментом метафизики. Метафизический дискурс - дискурс присутствия тождества, понимающегося как полнота смыслов.
4. Деконструкция непременно связана с такими понятиями, как дифференция и децентрация.
5. Фоноцентризм в процессе деконструкции берет верх над логоцентризмом.

Этика

Жак Деррида изучал топосы: дара, закона, справедливости, гостеприимства, дружбы, тайны и ответственности. Они, безусловно, являются областью этики и подразумевают, что такое понятие, как «этика деконструкции», не только обосновано, но и актуально для изучения. Жак Деррида, книги которого иллюстрируют сложные отношения деконструкции с этикой, с оговорками подразумевал под этикой часть своих умозаключений, выносящихся на обсуждение. Этика до сих пор продолжает исследоваться в рамках метафизических традиций европейской философии - в этом и заключается причина ее сложных отношений с деконструкцией.

Деконструкция, которая в первую очередь понимается как специфический способ чтения, включает в себя деструкцию метафизических размышлений. Таким образом, этика в первую очередь должна спрашивать о своем личном отношении к метафизике и тому, что та предполагает. Она начинается с известных всем конвенциональных понятий и использует текст, чтобы найти в нем предположения. При этом этика стремится идентифицировать решения, лежащие в основе текста. Деконструкция намеренно маркирует непререкаемые пункты, которые кажутся само собой разумеющимися.

Дар

Текст философа «Дарить смерть» посвящен этической стороне дара. Идея дара затрагивалась Деррида и в предшествующих текстах. Впервые он поставил вопрос о даре в тексте «Фальшивые деньги. Время дает». С его точки зрения, даром можно считать то, что не вписывается в циркулирующую структуру обмена и экономии, то, за что не требуется ответный дар.

Дар, который в ответ получает дар, автоматически аннулируется. Таким образом, благодарность за дар может привести к тому что он перестанет быть таковым. И даже если отвергнуть ответный жест, ничего не поменяется. Ведь дар, попадая в циркуляцию экономики, побуждает к аннулированию себя ответным даром. В самом признании дара закладывается «символический эквивалент», исполняющий функцию ответного дара.

«Дарить смерть»

В этой работе Деррида связывает дар со смертью. Фраза «дарить смерть» может рассматриваться по-разному: убийство, самоубийство, убийство смертельного больного как помощь ему же и так далее. Однако для Деррида эта фраза означает также «давать истолкование смерти», новое восприятие, интерпретацию, исходя из которой, вся жизнь требует новой оценки.

Дар смерти представляет для философа интерес в первую очередь потому, что это тот самый дар, который нельзя аннулировать ответным жестом. Смерть всегда является чем-то неизведанным и непостижимым, поэтому так актуальны ее толкования. Деррида осознает, что смерть всегда выигрывает и что объяснить ее дар можно, лишь приближаясь к ней. Наше «Я» каждый раз старается избежать смерти, придавая ей иное значение. Оно привыкло отдавать то, что обратно присваивает.

В работе «Дарить смерть» философ ссылается на ряд всяческих текстов, основным из которых стало эссе Яна Паточки под названием «Обречена ли техническая цивилизация на упадок». Также он изучил тексты Хайдеггера, Ницше, Бодлера, Левинаса и многих других философов.

Другие резонансные книги

В книге «Поля философии» Жак Деррида сделал акцент на том, что, несмотря на грандиозность панорамы, созданной его первыми книгами, остались недосказанные идеи грамматологии. Концепция «Письма и следа» здесь толкуется, с одной стороны, как развитие ранее заявленных тем, а с другой - как обращение к новым сюжетам.

Еще одной интересной работой философа стала книга «Позиции». Жак Деррида лично предпочел, чтобы она стала его первой книгой, переведенной на русский язык. Стоит отметить, что в общей сложности философ выпустил около полусотни книг. Причина такого выбора, видимо, кроется в том, что работа представлена в виде вопросника с ответами, затрагивающего все важнейшие темы и позиции. Жак Деррида, содержание работ которого иллюстрирует наличие его собственного «словаря философии», в книге «Позиции» знакомит читателя с этим самым словарем. Что еще можно почерпнуть из его работ?

Жак Деррида: «Глаза не стареют»

Однажды философ подметил, что единственной частью человеческого тела, которая не поддается процессам старения, являются глаза. Мускулатура истощается, волосы седеют, рост уменьшается, внутренние органы ослабевают - все это и многое другое сопровождает старение человека. Но глаза остаются такими же, как были в детстве. Конечно, у кого-то они ослабевают, но внешний вид остается прежним.

Гегель говорил, что глаза являются внешней манифестацией души. Через них душа представляет себя вовне. Деррида трактовал эту мысль по-своему: «Акт смотрения не имеет возраста».

Познакомимся с некоторыми знаменитыми изречениями философа:

1. «Такова судьба языка - отходить от тела».
2. «Идиома - не камень. Идиома - не граница с полицейским у ворот».
3. «Изъясняться на своем языке - значит взывать о переводе».
4. «Язык не обойдется без пространственных метафор».
5. «Читатель должен быть сверхискушенным или вовсе не искушенным».

Заключение

Жак Деррида, биография которого стала предметом нашего разговора, оставил своим предшественникам обширную пищу для размышлений. Резюмируя жизнь и деятельность философа, выделим его основные достижения:

1. Философ продемонстрировал живучесть логоцентризма и неразрешимость его парадоксов. Он также отметил, что преодоление парадоксов логоцентризма маловероятно, ведь любая критика этого мировоззрения, так или иначе, опирается на логоцентрические понятия.
2. Деррида проиллюстрировал важность элементов, которые принимаются как маргинальные, и независимость систем от всего того, что они подавляют или вытесняют.
3. Философ разработал технику интерпретации, которая использует риторику текста. Она необычна с точки зрения философии, но весьма продуктивна для литературной критики, в которой исследуется литературный язык с присущей ему парадоксальностью.
4. Деррида не предложил собственной теории языка, но с помощью деконструкции других теорий он проиллюстрировал, что значение является не источником языка, а его продуктом. Таким образом, оно не может быть полностью определенным, поскольку представляет собой результат контекстуальных сил, которые нельзя ограничить.
5. Наконец, наработки Деррида поставили под сомнение такие устоявшиеся понятия, как "происхождение", "человеческое Я" и "присутствие", показывая, что они скорее являются результатом, нежели чистой данностью или основанием.

Несмотря на то что деконструктивизм утратил свою популярность в академических кругах и превратился в объект исследования историков, Жак Деррида, книги которого еще долго будут оказывать влияние на еврейскую философию и иудаику, внес в философию огромный вклад.

Жак Деррида (Derrida) – французский социальный теоретик, родился в 1930

году. Преподавал в ведущих университетах Франции – Сорбоне, Высшей

Нормальной школе, Высшей школе социальных исследований.

Деррида был одним из учеников Фуко, что и предопределило

постструктуралистскую направленность его произведений. В 1966 г. ученый

провозгласил приход эры постструктурализма и написал на эту тему много работ.

относящееся к грамматологии», «Рассеивание», «Монолингвизм другого»,

«Призраки Маркса», «Хора», «Сила закона» и др. Ряд его работ переведен на

различие», «Страсти».

Грамматология: неодетерминистская теория развития

Так же как М. Фуко, Деррида использует методологический инструментарий

языкознания для интерпретации новых социальных реалий, придавая ему новый,

особый смысл. Так, изначально грамматология появилась как лингвистическая

дисциплина, изучающая взаимосвязи между письменными знаками и звуками речи.

В постструктурализме Дерриды грамматология – теория, изучающая роль

письменности в культуре и истории человеческой цивилизации. При этом в

письменном языке видятся не какие-либо законы, а прежде всего, случайности и

нестабильности. В разных контекстах слова имеют различные значения. Более того,

сама письменность трактуется вне принудительной каузальности между буквами

алфавита и звуками речи, а как любая программа, определяющая содержание

процессов (графема или генетический код, задающий развитие качеств человека,

кибернетическое программирование и т.д.). Тем самым грамматология обретает

устремленность к философии и социологии с акцентом на использование

эмпирического анализа конкретных письменностей.

Как считает Деррида, именно грамматология, её теоретико-методологический

аппарат позволяют показать культурно-пространственную и временную

ограниченность логоцентризма западной науки, традиционного детерминизма,

обосновывающего универсальность общественных законов. Ученый полагает, что

логоцентризм сдерживал развитие науки, культуры, подавлял интеллектуальные и

социальные свободы. «То, что провозглашается здесь как наука о письменности,

грамматология, отнюдь не есть наука в западном смысле этого слова, – пишет

ученый, – ведь для начала это вовсе не логоцентризм, без которого западная наука

просто не существует. Либерализация старого мира есть, по сути, создание

некоторого нового мира, который уже не будет миром логической нормы, в котором

окажутся под вопросом, будут пересмотрены понятия знака, слова, письменности»18.

Чтобы обосновать отказ от принудительной каузальности, внешней

причинности развития современных социальных реалий, Деррида использует

гибели традиционной стабильности, выраженные также метафорически

посредством понятия о «Смерти субъекта». Постулат о смерти Автора, по

существу, означает отрицание роли внешней причинности вообще и диктатуры

Творца, задающего жесткие параметры социальной жизни, в особенности.

Так, показывая принципиальное отличие современного общества от

традиционного, Деррида прибегает к сравнению роли Автора в традиционном и

современном театрах. В первом случае текст спектакля представляет нечто «святое,

артисты являются лишь, используя слова Дерриды, «порабощенными

интерпретаторами» пьесы. Публика вообще представляет пассивных наблюдателей.

Это –«теологический» театр.

Иное дело в современном театре (читай – обществе). Диктатура Автора

становясь творцами собственной судьбы.

Анологичное касается структур общества. Нет более ни «объективных

законов», ни принудительной каузальности, ни примера, который является образцом.

В работе «Страсти» Деррида, заочно полемизируя со сторонниками традиционного

детерминизма, в частности, пишет: «Какой пример? Вот этот. Несомненно, говоря

«вот этот», я уже говорю больше и нечто другое, я говорю нечто, что выходит за

рамки tode ti, данности этого примера. Сам пример в качестве такового выходит за

рамки своей единичности в той же степени, что и своей идентичности. Вот почему

примера нет, хотя и существует лишь это; безусловно, я слишком часто на этом

18 Цит. по: Постмодернизм. Энциклопедия. – Минск: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001. –

настаивал, приводя различные примеры. Показательность примера, несомненно,

никогда не является его образцовостью»19.

Таким образом, остаются лишь саморефлексирующие структуры,

подверженные непредсказуемым случайным флуктуациям.

Общественное будущее

детерминировано не прошлым, а создается через «вдруг-события» и «со-

присутствие» отдельных суверенных индивидов. Однако сказанное не означает

тотального отрицания линейного развития с действием традиционной причинности.

Так же как и сторонники синергетики постструктуралисты подобное развитие

рассматривают как частный случай. «Суверенность не уклоняется от диалектики», –

социальных теоретиков, в частности, Р. Барта, Ж.-Ф. Лиотара и др., которые

занимаются проблемами постмодернизма20.

Деконструкция: теоретическое обоснование

Как было отмечено выше, метод деконструкции практически используется

всеми представителями постмодернизма. Но у Ж. Дерриды он имеет свой смысл.

Кроме того, деконструкция получает и теоретическое обоснование в целом ряде его

работ, начиная с «Нечто, относящееся к грамматологии».

Как определяет сам Деррида, «деконструкция есть движение опыта,

открытого к абсолютному будущему грядущего, опыта, по необходимости

неопределенного, абстрактного, опустошенного, опыта, который явлен в ожидании

другого и отдан ожиданию другого и события. В его формальной чистоте, в той

неопределенности, которую требует этот опыт, можно обнаружить его внутреннее

родство с определенным мессианским духом»21.

Деконструкция как специфическая методология исследования любого

социального текста, но прежде всего литературного, предполагает выявление

скрытых в нем, по словам Дерриды, «спящих смыслов», перешедших в современный

тест из «первописьма» – мыслительных стереотипов и других дискурсивных практик

«спящие смыслы» не доступны ни рядовому, ни искушенному читателю, ни даже

характерных для языковых практик того времени, когда создавался текст. В свою

очередь, эти стереотипы также со временем изменяются независимо от автора

текста. Иными словами, любые значения никогда и ни в каком месте не обретают

застывшую структурную форму.

В итоге Деррида приходит к выводу о принципиальной невозможности

отобразить содержание бытия, ибо, анализируя элементы письма с помощью

деконструкции, исследователь, по существу, имеет дело с «истиранием» бытия и

следов присутствия человека. Отсюда неизбежное появление в любом тексте

«неразрешимостей», логических противоречий, обусловленных природой языка,

динамикой развития значений. И как следствие, обосновывается постулат о

19 Деррида Ж. Страсти // Socio–Logos’96. Альманах Российско–французского центра

социологических исследований Российской АН. М.: Socio–Logos’96, 1996. – С. 274

20 Заинтересованный читатель может обратиться к их трудам, изданным на русском языке: Барт

Р. Избранные работы: Семиотика, Поэтика. – М.: Издательская группа «Прогресс», Универс»,

1994; Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. – СПб.: Алетейя, 1998; его же. Феноменология. –

СПб.: Алетейя, 2001

21 Цит. по: Постмодернизм. Энциклопедия. – Минск: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001. – С. 197

невозможности единственной интерпретации текста и относительности,

субъективности любого прочтения. Это ещё раз доказывает несостоятельность

логоцентризма. Но подвергнуть эту научную и культурную традицию сомнению с

помощью логических приемов невозможно. Для этого можно и нужно использовать

деконструкцию.

Что же конкретно дает деконструкция исследователю? По мнению социолога,

эта методология позволяет в одной плоскости рассмотреть как действительность, так

и её рефлексию индивидами. Причем, исходя из того, что стираются грани между

объективными экономическими, политическими, образовательными структурами и

субъективным их восприятием сознанием людей.

Предметом для деконструкции прежде всего является иррациональный

характер отношений между «материальными» институтами государственной власти

и «факультетами» философии, права, медицины и др. По мнению Дерриды, власть –

это господство любых ментальных структур, таких, например, как «власть» или

«университет», которые, обретая мистическое содержание, могут выступать как

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

хорошую работу на сайт">

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

1. Биография

2. Философия Ж. Деррида. Деконструктивизм

3. Живое и мертвое слово

4. Differance, различие, различение

5. Мир как текст

Заключение

Список литературы

Введение

Жак Деррида является сегодня одним из самых известных и популярных философов и литературоведов не только во Франции, но и за ее пределами. Он считается одним из ярчайших представителей современного постструктурализма. Как никто другой, Деррида имеет за рубежом своих многочисленных последователей.

Хотя Деррида широко известен, его концепция имеет большое влияние и распространение, она является весьма сложной для анализа и понимания. На это, в частности, указывает С. Кофман, одна из его последовательниц, отмечая, что его концепцию нельзя ни кратко изложить, ни выделить в ней ведущие темы, ни тем более понять или объяснить через некий круг идей, объяснить логику посылок и выводов.

В его работах, говоря его же словами, «скрещиваются» самые разные тексты -- философские, литературные, лингвистические, социологические, психоаналитические и всякие иные, включая те, которые не поддаются классификации. Возникающие при этом тексты представляют собой нечто среднее между теорией и вымыслом, философией и литературой, лингвистикой и риторикой. Их трудно подвести под какой-либо жанр, они не укладываются ни в какую категорию. Сам автор называет их «внебрачными», «незаконнорожденными».

1. Биография

Родился 15 июля 1930 в Эль-Биаре (Алжир), в богатой еврейской семье. Он был третьим ребёнком своих родителей. Они назвали его Жаки (Jackie), предположительно в честь некоего голливудского актёра (впоследствии, перебравшись в Париж, он поменял свое имя на более привычное французам «Жак»).

В 1942 году, на втором году обучения, Деррида был исключён из лицея по причине национальности: режимом Виши была установлена квота для учеников-евреев.

В 1948 году серьёзно увлекся философией Руссо, и Камю.

В 19 лет переехал из Алжира во Францию, где с третьей попытки в 1952 году поступил в Высшую нормальную школу. Здесь Деррида, в частности, посещает лекции М. Фуко, заводит знакомство с ним и с другими впоследствии знаменитыми французскими интеллектуалами.

В 1960--1964 годах был ассистентом в Сорбонне. С 1964 года Деррида -- профессор философии в Grandes Ecoles в Париже.

В 1966 году принимает участие в Международном коллоквиуме «Языки критики и гуманитарные науки» в университете Джонса Хопкинса (Балтимор), вместе с Р. Бартоми др.

В 1968--1974 годах преподавал в Университете Джонса Хопкинса. С 1974 -- преподаватель Йельского университета. Ницше

2. Философия Ж. Деррида. Деконструктивизм

Философия Ж. Дерриды была частью послевоенного «духа времени», отвергавшего модернизм и структурализм - проще говоря, идею прогресса и существование реальных сущностей.

Деррида известен, прежде всего, как создатель деконструктивизма, главным противником которой является диалектика.

Деррида известен прежде всего как создатель деконструктивизма. Однако таковым он стал не столько по своей собственной воле, сколько благодаря американским критикам и исследователям, которые адаптировали его идеи на американской почве. Деррида согласился с таким наименованием своей концепции, хотя он решительный противник вьщеления «главного слова» и сведения к нему всей концепции ради создания еще одного «-изма». Используя термин «деконструкция», он «не думал, что за ним будет признана центральная роль». Заметим, что деконструкция не фигурирует в названиях трудов философа. Размышляя над этим понятием, Деррида заметил: «Америка - это и есть деконструкция», «главная ее резиденция». Поэтому он «смирился» с американским крещением своего учения.

Вместе с тем Деррида неустанно подчеркивает, что деконструкция не может исчерпываться теми значениями, которые она имеет в словаре: лингвистическое, риторическое и техническое (механическое, или «машинное»). Отчасти это понятие, конечно, несет в себе данные смысловые нагрузки, и тогда деконструкция означает «разложение слов, их членение; деление целого на части; разборку, демонтаж машины или механизма». Однако все эти значения слишком абстрактны, они предполагают наличие некой деконструкции вообще, каковой на самом деле нет.

В деконструкции главное не смысл и даже не его движение, но само смещение смещения, сдвиг сдвига, передача передачи. Деконструкция представляет собой непрерывный и бесконечный процесс, исключающий подведение какого-либо итога, обобщение смысла.

Сближая деконструкцию с процессом и передачей, Деррида в то же время предостерегает от понимания ее как какого-то акта или операции. Она не является ни тем, ни другим, ибо все это предполагает участие субъекта, активного или пассивного начала. Деконструкция же скорее напоминает спонтанное, самопроизвольное событие, больше похожа на анонимную «самоинтерпретацию»: «это расстраивается». Такое событие не нуждается ни в мышлении, ни в сознании, ни в организации со стороны субъекта. Оно вполне самодостаточно. Писатель Э. Жабес сравнивает деконструкцию с «распространением бесчисленных очагов пожара», вспыхивающих от столкновения множества текстов философов, мыслителей и писателей, которых затрагивает Деррида.

Из сказанного видно, что в отношении деконструкции Деррида рассуждает в духе «отрицательной теологии», указывая главным образом на то, чем деконструкция не является. В одном месте он даже подводит итог своим размышлениям в подобном духе: «Чем деконструкция не является? - Да всем! Что такое деконструкция? - Да ничто!»

Однако в его работах имеются и положительные утверждения и размышления по поводу деконструкции. Он, в частности, говорит о том, что деконструкция принимает свои значения лишь тогда, когда она «вписана» «в цепь возможных заместителей», «когда она замещает и позволяет определять себя через другие слова, например письмо, след, различимость, дополнение, гимен, медикамент, боковое поле, порез и т. д.». Внимание к положительной стороне деконструкции усиливается в последних работах философа, где она рассматривается через понятие «изобретение» («инвенция»), охватывающее многие другие значения: «открывать, творить, воображать, производить, устанавливать и т. д.». Деррида подчеркивает: «Деконструкция изобретательна или ее нет совсем».

Предпринимая деконструкцию философии, Деррида подвергает критике прежде всего сами ее основания. Вслед за Хайдеггером он определяет ныне существующую философию как метафизику сознания, субъективности и гуманизма. Главный ее порок - догматизм. Таковой она является в силу того, что из множества известных дихотомий (материя и сознание, дух и бытие, человек и мир, означаемое и означающее, сознание и бессознательное, содержание и форма, внутреннее и внешнее, мужчина и женщина и т. д.) метафизика, как правило, отдает предпочтение какой-нибудь одной стороне, каковой чаще всего оказывается сознание и все с ним связанное: субъект, субъективность, человек, мужчина.

Отдавая приоритет сознанию, т. е. смыслу, содержанию или означаемому, метафизика берет его в чистом виде, в его логической и рациональной форме, игнорируя при этом бессознательное и выступая тем самым как логоцентризм. Если же сознание рассматривается с учетом его связи с языком, то последний выступает в качестве устной речи. Метафизика тогда становится логофоноцентризмом. Когда метафизика уделяет все свое внимание субъекту, она рассматривает его как автора и творца, наделенного «абсолютной субъективностью» и прозрачным самосознанием, способного полностью контролировать свои действия и поступки. Отдавая предпочтение человеку, метафизика предстает в качестве антропоцентризма и гуманизма.

Поскольку этим человеком, как правило, оказывается мужчина, метафизика является фаллоцентризмом.

Во всех случаях метафизика остается логоцентризмом, в основе которого лежит единство логоса и голоса, смысла и устной речи, «близость голоса и бытия, голоса и смысла бытия, голоса и идеального смысла». Это свойство Деррида обнаруживает уже в античной философии, а затем во всей истории западной философии, в том числе и самой критической и современной ее форме, каковой, по его мнению, является феноменология Э. Гуссерля.

Деррида выдвигает гипотезу о существовании некоего «архиписьма», представляющего собой нечто вроде «письма вообще». Оно предшествует устной речи и мышлению и в то же время присутствует в них в скрытой форме. «Архиписьмо» в таком случае приближается к статусу бытия. Оно лежит в основе всех конкретных видов письма, как и всех иных форм выражения. Будучи первичным, «письмо» некогда уступило свое положение устной речи и логосу. Деррида не уточняет, когда произошло это «грехопадение», хотя считает, что оно характерно для всей истории западной культуры, начиная с греческой античности. История философии и культуры предстает как история репрессии, подавления, вытеснения, исключения и унижения «письма». В этом процессе «письмо» все больше становилось бедным родственником богатой и живой речи (которая, правда, сама выступала лишь бледной тенью мышления), чем-то вторичным и производным, сводилось к некой вспомогательной технике. Деррида ставит задачу восстановить нарушенную справедливость, показать, что «письмо» обладает ничуть не меньшим творческим потенциалом, чем голос и логос.

В своей деконструкции традиционной философии Деррида обращается также к психоанализу 3. Фрейда, проявляя интерес прежде всего к бессознательному, которое в философии сознания занимало самое скромное место. Вместе с тем в толковании бессознательного он существенно расходится с Фрейдом, считая, что тот в целом остается в рамках метафизики: он рассматривает бессознательное как систему, допускает наличие так называемых «психических мест», возможность локализации бессознательного. Деррида более решительно освобождается от подобной метафизики. Как и все другое, он лишает бессознательное системных свойств, делает его атопическим, т. е. не имеющим какого-либо определенного места, подчеркивая, что оно одновременно находится везде и нигде. Бессознательное постоянно вторгается в сознание, вызывая в нем своей игрой смятение и беспорядок, лишая его мнимой прозрачности, логичности и самоуверенности.

Психоанализ привлекает философа также тем, что снимает жесткие границы, которые логоцентризм устанавливает между известными оппозициями: нормальное и патологическое, обыденное и возвышенное, реальное и воображаемое, привычное и фантастическое и т. д, Деррида еще больше релятивизирует (делает относительными) понятия, входящие в подобного рода оппозиции. Он превращает эти понятия в «неразрешимые»: они не являются ни первичными, ни вторичными, ни истинными, ни ложными, ни плохими, ни хорошими и в то же время являются и теми, и другими, и третьими, и т. д. Другими словами, «неразрешимое» есть одновременно ничто и в то же время все. Смысл «неразрешимых» понятий развертывается через переход в свою противоположность, которая продолжает процесс до бесконечности. «Неразрешимое» воплощает суть деконструкции, которая как раз заключается в беспрерывном смещении, сдвиге и переходе в нечто иное, ибо, говоря словами Гегеля, у каждого бытия есть свое иное. Деррида делает это «иное» множественным и бесконечным.

В число «неразрешимых» входят практически все основные понятия и термины: деконструкция, письмо, различимость, рассеивание, прививка, царапина, медикамент, порез и т. д. Деррида дает несколько примеров философствования в духе «неразрешимости». Одним из них является анализ термина «тимпан», в ходе которого Деррида рассматривает всевозможные его значения (анатомическое, архитектурное, техническое, полиграфическое и др.). На первый взгляд может показаться, что речь идет о поиске и уточнении наиболее адекватного смысла данного слова, некоего единства в многообразии. На самом деле происходит нечто иное, скорее обратное: основной смысл рассуждений заключается в уходе от какого-либо определенного смысла, в игре со смыслом, в самом движении и процессе письма. Заметим, что такого рода анализ имеет некоторую интригу, он увлекает, отмечен высокой профессиональной культурой, неисчерпаемой эрудицией, богатой ассоциативностью, тонкостью и даже изощренностью и многими другими достоинствами. Однако традиционного читателя, ждущего от анализа выводов, обобщений, оценок или просто некой развязки, - такого читателя ждет разочарование.

Цель подобного анализа - бесконечное блуждание по лабиринту, для выхода из которого нет никакой ариадниной нити. Деррида интересуется самим пульсированием мысли, а не результатом. Поэтому филигранный микроанализ, использующий тончайший инструментарий, дает скромный микрорезультат. Можно сказать, что сверхзадача подобных анализов состоит в следующем: показать, что все тексты разнородны и противоречивы, что сознательно задуманное авторами не находит адекватной реализации, что бессознательное, подобно гегелевской «хитрости разума», постоянно путает все карты, ставит всевозможные ловушки, куда попадают авторы текстов. Иначе говоря, претензии разума, логики и сознания часто оказываются несостоятельными.

3. Живое и мертвое слово

Критика основополагающих концептов традиционной философии (в границах которой - несмотря на непосредственное влияние на становление деконструктивизма - для Дерриды остаются и Ницше, и Фрейд, и Гуссерль, и Хайдеггер) - «действительности», «тождества», «истины» - исходит из посылки, что статус рационального в культуре не самовоспроизводится на собственном материале, но поддерживается постоянным усилием по вытеснению из его сферы элементов, оказывающихся не-мыслью, не-мыслимым. Эта репрессивная интенция, лежащая в основании западно-европейской культуры, обозначается Дерридой как логоцентризм (значимы обе составляющие слова: указание на центрированность и помещение в центр логоса, звучащего слова), почву для которого он видит в появлении фонетического письма как предпосылки любых трансцендентальных означаемых. деррида философ деконструкция логоцентрический

В совокупности своих аспектов - фоноцентризма, фаллоцентризма, теоцентризма - логоцентризм конструирует идеал непосредственной самодостаточности или присутствия, задающего, по Дерриде, парадигму всей западной метафизики. Метафизика присутствия, полагая рядом с человеком трансцендентальную реальность, подлинный мир и стремясь подключить сферу существования к бытию, служит основанием логоцентрической тотализации в гуманитарной области. Одно из важнейших философских понятий, введенных в обращение Дерридой - "логоцентризм", отсылающий к вере Платона в превосходство слова устного над словом письменным. Эта идея, оказавшая влияние на всю западную философию, утверждала, что "присутствие" говорящего в "логосе", или слове, было наполнено особым смыслом, в то время как письменное слово девальвируется "отсутствием" автора. Кризис логоцентрической тотализации ясно обнаруживает себя уже у Ницше, тексты которого представляют собой образцы разрушения гомогенной среды проводника идей «мобильной армии метафор».

Живое слово, это звучащее слово, это то, что рождается непосредственно здесь и сейчас, здесь и сейчас, перед вашими глазами и ушами. Но звук живого слова «выше» видимой картинки, ибо он есть способ постижения, уяснения видимого, ибо не картинка важна, а важно, то, что вы поняли и почувствовали в связи с только что происшедшим. Именно поэтому, все, что остается людям, остается в звучащем, и лишь гораздо позднее в письменном слове, иначе в тексте. "Ничто не существует вне текста" согласимся и мы с Деррида. А как же молчание? Не обманываемся, ли мы когда думаем, что общаемся друг с другом через слово. Ведь если нет между нами глубины молчания, слова ничего не передают, - это всего лишь пустой звук, воздушная волна. Понимание происходит на том уровне, где два человека встречаются глубинно именно в молчании, за пределами всякого словесного выражения. Это действительно так, но как рассказать другим, о чем вы только что молчали, молчали с тем, кому не нужны ваши слова, ибо он и вы, здесь и сейчас, одно. Преодоление раскола мира на внутреннее и внешнее может случиться только за пределом слова, когда слово изжито в процессе магического переживания героем заявленной коллизии.

МТ восходит к молчанию через текст и спускается с вершины Молчания в тот же самый текст, но как не похож текст восхождения и спуска. Ибо побывав на вершине, где воздух прохладен, прозрачен и неподвижен, у восходителя открывается новая способность ощущать в тех же самых словах, которые вызывали, например, приступ гнева при подъеме, совсем иное: покой, умиротворение, согласие с Бытием. Ничто не существует вне текста, кроме молчания. МТ начинается и заканчивается текстом, оставаясь недосягаемым для него на своей Вершине Молчания. В этом смысле МТ есть высшее философское высказывание, которое невозможно передать языком философии, то есть словом. МТ подвергает слово тотальной деконструкции, то есть убивает его, освобождая пространство для «нового» слова, которое оставаясь фонографически старым, начинает проецировать совершенно иные чувства, образы и смыслы.

4. Differance, различие, различение

Процедура вслушивания в трансцендентальный, мужской голос Бытия, Бога, представленная, по мысли Дерриды, как принцип философствования в работах Гуссерля и, в особенности, Хайдеггера, зачеркивается стратегией differance (неографизм Дерриды, удерживающий, путем подстановки «а» во французское difference, оба значения глагола differer. I) различать; 2) отсрочивать). «Глагол «различать» представляется словом, отличающимся от самого себя. С одной стороны, он обозначает различие как отличие, неравенство, различение - с другой, выражает вмешательство запаздывания, интервала опространствливания и овременивания, откладывающего на потом то, что отрицается сейчас - означает возможное, являющееся невозможным в настоящее время.» (Гурко Е. Тексты деконструкции. Деррида Ж. Differаnсе. - Томск: Издательство "Водолей", 1999. стр125)

Одновременно этот неографизм указывает как на принципиальное предпочтение зрительного начертания звуку (при произношении все нюансы неологизма исчезают), так и аконцептуальный характер differance, слова, различающегося от себя самого.

Differance стирает все дуальные позитивности европейских идеологий - метафизик: оппозиции Бога и мира, духа и материи, души и тела, сущности и явления - оставляя феноменалистское поле непредставимого движения чистого различия, запредельная негативная энергия которого сковывалась абстрактно-логическими структурами для обеспечения «нормальной», «культурной» коммуникации. В этом своем качестве, условия возможности движения означения, differance есть результат расширенной философской интерпретации лингвистической концепции чистого различия Соссюра. Другой своей ипостасью difference отсылает к немыслимому опыту не-присутствия, вечно отсроченного настоящего, запечатленному в выявляемых деконструктивной работой разрывах смыслового единства текста. Differance репрезентирует следы некоего «первописьма», предшествующего самому языку и культуре, отпечаток которого несет на себе «письмо» - то есть та динамика не-данного, гетерогенного, которое обнажается при разборке идеологического каркаса, тотализирующего текст. В письме центризму традиции, свертыванию игр означения в некоторую незыблемую точку присутствия (гаранта смысла и подлинности) противопоставляется центробежное движение «рассеяния» (одноименное название носит одна из работ Дерриды «Рассеяние», 1972) значения в бесконечной сети генеалогии и цитации.

Как увидеть различие? Это значит увидеть в наличном неналичное, а в тождественном -- нетождественное. Достаточно сосредоточиться на настоящем, и мы увидим трещины, свидетельствующие о том, что настоящее и наличное не тождественны самим себе, отличны от самих себя, внутренне дифференцированы: в них "еще" сохраняется прошлое, но "уже" предначертывается будущее.

Итак, различие -- это противоположность наличию как тождеству и самодостаточности. Можно полагать, что изначальность различий, различенность -- это следствие антропологической конечности человека, несовпадения бесконечного и конечного, de jure и de facto, вещи и смысла. Человек занимает промежуточное место в общей структуре бытия. От животного его отличает нереактивность, сдерживание непосредственных побуждений, превращение физиологических потребностей во влечения, которые не могут удовлетворяться тут же на месте, а в известном смысле, и вообще не могут удовлетворяться. От Бога его отличает неспособность к непосредственно интуитивному, прямому усмотрению смысла бытия вообще и собственной жизни -- событий, поступков, текстов -- в частности. Творец Вселенной не имеет различия между творимым бытием и смыслом бытия, они для него едины. Человек, и даже самый творческий, в этом смысле - не творец, а постигатель Вселенной. Тем самым различие, различенность дважды, с двух разных концов выходит на первый план -- как промедленность в сравнении с животными реакциями и как отсроченность смыслов в общем -- сложном и опосредованном -- процессе означения.

Первый момент -- это расщепление диалектической пары противоположностей тождество / различие, разнесение самодостаточных полнот и дифференцирующихся следов по разным регистрам и выведение различия на первый план. Второй момент -- это отношение Деррида к понятию различия в его структуралистском (соссюровском) истолковании. Как известно, для лингвистического структурализма, а затем и для структуралистской мысли, перенесенной в другие области гуманитарного познания, различие -- это всегда системное смыслоразличающее качество: те различия, которые не являются смыслоразличающими, вообще не входят в систему. Так вот, именно эти внесистемные и несмыслоразличающие различия и абсолютизирует постструктурализм в целом. Это имеет отношение и к пониманию различия у Деррида.

Однако этими спецификациями понятие различия у Деррида не ограничивается. Он вводит еще одну операцию, которая радикально усиливает различие и закрепляет сложное и опосредованное отношение человека к смыслам. Она названа словом "различение" (differAnce): на слух это понятие не отличается от обычного difference (различие) и выявляет свое своеобразие только в письменном виде. Этот неологизм, или неографизм, Деррида трактует как нечто сходное с греческим средним залогом -- вне антитезы активности и пассивности. Различение -- это условие формирования формы, условие означения. Позитивные науки могут описывать только те или иные проявления различАния, но не различение как таковое, хотя процессы и состояния, связанные с различением, имеют место повсюду. Различение лежит в основе оппозиции наличия и отсутствия, в основе самой жизни.

Различение предполагает двоякую деформацию пространства и времени как опор восприятия и осознавания. А именно, различение -- это промедленность, отсроченность, постоянное запаздывание во времени и отстраненность, смещение, разбивка, промежуток в пространстве. Выше у нас шла речь о том, что наличие представляет собой единство "здесь и теперь", настоящего момента и данного места, И это единство разбивается различением -- его временной аспект промедляется, а его пространственный аспект -- включает "разбивку", "интервал", отстранение. При этом оба типа деформаций -- и временные, и пространственные -- взаимодействуют и переплетаются. В слове "различение" слышатся, таким образом, разные значения: различаться, не быть тождественным; запаздывать (точнее, отсрочиваться во времени и отстраняться в пространстве); различаться во мнениях, спорить (франц. differend).

Отслеживая элементы письма, как работу differance, Деррида рассматривает совокупность текстов культуры в качестве сплошного поля переноса значения, не останавливающегося ни в каком месте в виде застывшей структуры, она подрывает изнутри фундаментальные понятия западной культуры, указывая на их нетождественность самим себе, освобождая репрессированную метафорику философских произведений, приходящую в столкновение с их идеологическим строем. Тем самым демонстрируется сопротивление языка любому философскому (метафизическому) проекту. Внеположная тексту позиция классического интерпретатора в деконструкции элиминируется. Задается констатация факта «инвагинации», внедренности, привитости одного текста другому, бесконечного истолкования одного текста посредством другого (рафинированно такой подход реализован в «Похоронном звоне», 1974, где Деррида сталкивает гегелевскую «Эстетику» и «Философию религии» с размышлениями о романе «Чудо» Жене, передавая функцию комментария и интерпретации белому просвету между столбцами двух текстов). Практика деконструкции носит вне методологический характер и не предлагает ограниченного набора строгих правил «разборки». Деррида доказывает, что для нее уязвимо практически любое философское произведение - от сочинений Платона до работ Хайдеггера.

Вслед за Гуссерлем, здесь особенно важно именно взаимосоотнесенное становление пространства и времени, это становление - временем пространства и становление-пространством времени. В отличие от Гуссерля, который отступает к своим первичным до языковым интуициям, Деррида стремится не к первоначалу, а туда, где происходит отстранение-отсрочивание всего в человеческом мире, где разрастаются подстановки и замены. Однако в итоге эта конструкция отсрочивания и отстранения выступает не как результат, а как условие -- как то, раньше чего ничто другое невозможно.

Деррида полагает, что деконструкцию надо использовать не только в философии, но и в этике и политике. Государство - сфера, где метафизические мифы воспроизводятся неконтролируемо, оно держится на основе власти и силы. Нам нужно, считает Деррида, понимание истории, показывающее нам некий отсутствующий элемент, некоторое утраченное основание - без которого ничего бы не было. Это некоторый логический элемент, который надо допустить.

Какой бы привычный (или непривычный) нам социальный предмет мы ни взяли (национальное государство, демократия), во всех этих случаях противоречие между единством и множественностью делает вопрос о философском и реальном статусе этих образований -- "неразрешимым". И потому "плюрализм" оказывается столь же бесполезной стратегией, как и гомогенное "единство". По сути, нам нужна не множественность как таковая, а гетерогенность, которая предполагает различие, расчлененность, разделенность - как условия установления отношений между людьми. Опасны единства, которые принимают вид однородных органических целостностей, - внутри них нет места для ответственного решения, а стало быть, нет места для этики и политики. Но если взглянуть на все это шире, то и чистые единства, и чистые множественности в равной мере оказываются именами опасного, нежизненного состояния, именами смерти.

Вот уж Деррида дает нам почти тот же метод, какой был найден самим МТ.

Differance стирает все дуальные позитивности европейских идеологий - метафизик: оппозиции Бога и мира, духа и материи, души и тела, сущности и явления - оставляя феноменалистское поле непредставимого движения чистого различия, запредельная негативная энергия которого сковывалась абстрактно-логическими структурами для обеспечения «нормальной», «культурной» коммуникации

Деконструкция носит вне методологический характер и не предлагает ограниченного набора строгих правил «разборки»

Difference отсылает к немыслимому опыту не-присутствия, вечно отсроченного настоящего, запечатленному в выявляемых деконструктивной работой разрывах смыслового единства текста.

Речь, таким образом, идет о разрыве, трещине в якобы непрерывном пространстве текста. Стоит найти, ощутить этот зазор, «обосноваться в нем» и тогда становится возможным видение некоего первописьма, которое репрезентирует следы предшествующие самому языку и культуре.

Стихия МТ - импровизация, действие как интуитивное понимание не понимаемого, как разрыв с линейностью, выход в иномирное пространство, пространство «первотекста», которое содержит в себе лишь потенцию текста, но еще не является им самим. В этом пространстве уже нет места

центризму традиции, свертыванию игр означения в некоторую незыблемую точку присутствия (гаранта смысла и подлинности). Здесь, как говорит Деррида, существует лишь центробежное движение «рассеяния».

5. Мир как текст

Согласно Деррида, «мир - это текст», «текст - единственно возможная модель реальности». По убеждению теоретиков постмодернизма, язык, вне зависимости от сферы своего применения, функционирует по своим законам и мир постигается человеком лишь в виде той или иной истории, рассказа о нем. Или, иными словам, в виде «литературного» дискурса (от латинского discurs - «логическое построение»).

Сомнение в достоверности научного познания привело постмодернистов к убеждению, что наиболее адекватное постижение действительности доступно лишь интуитивному - «поэтическому мышлению» (выражение М.Хайдеггера, по сути, далекого от теории постмодернизма). Специфическое видение мира как хаоса, предстающего сознанию лишь в виде неупорядоченных фрагментов, получило определение «постмодернистской чувствительности».

Не случайно работы главных теоретиков постмодернизма - скорей художественные произведения, чем научные труды, а всемирная слава их создателей затмила имена даже серьезных прозаиков

Рассматривая человека только через призму его сознания, т.е. исключительно как геологический феномен культуры и, даже более узко, как феномен письменной культуры, как порождение Гутенбергеровой цивилизации, пост - структуралисты готовы уподобить самосознание личности некоторой сумме текстов в той массе текстов различного характера, которая, по их мнению, и составляет мир культуры. Весь мир в конечном счете воспринимается Дерридой как бесконечный, безграничный текст (можно сравнить с характеристикой мира как космической библиотеки" В. Лейча, или "энциклопедии" и "словаря" У. Эко).

Таким образом, текст для Деррида не является объектом как таковым: текст - это не объект, а территория. Он существует скорее как terra mutationis, топос активности, перманентное поле метаморфоз. Здесь имеют место не тождества и константы, т.е. изначально неподъемная статика, но плавающие величины, серии и вариации. Текст возможен только как эхолот проецируемых вовне коммуникаций.

Детальное исследование структуры текста позволяет утверждать, что ни один текст не является тотальностью: текст, apriori, не может выступать в качестве некого центрирующего начала. Текст - это всегда реальность между, предполагающая множественность рассредоточенных источников смысла. Более того, текст отвергает наличие оснований, он устремляется к слоям, обращен к цепочкам дифференцированных следов, а потому даже всеобщий текст, понятый как культурный универсум, противостоит, какой бы то ни было, теории и практике центрации.

Следовательно, текстуальность не является свойством отдельных текстов, но есть формой организации самого знания, графической перкуссией человеческого мышления. Представление о мире как о сумме текстов, в сущности, оказывается микромоделью восприятия и оформления действительности в виде определенного сюжетного модуса. Реальность всегда уже есть текст: мир открывается человеку только лишь в форме текстов, историй о нем. Эта позиция бытия-в-тексте есть не просто констатацией текста; эта позиция и есть развернутое тело текста. Поэтому, когда Деррида говорит о том, что "нет ничего вне текста", то речь идет скорее о том, что всё мыслимо в тексте, всё является частью текста, того текста, которым и является мир, та изначальная текстуальность мышления, через которую и в рамках которой рождалась сама культура.

Текстуальное восприятие действительности и истории обусловлено не только невозможностью культуры находиться вне текста, но и тем, что все внешнее по отношению к тексту, всякая негативность текста производится в нем же. Выход из текста, "другой" и "порог" высказываются в самом тексте. Даже рефлексия о том, чту есть апофатика текста, всегда уже является частью текста. "Наши представления о тексте с точки зрения соотношения его с реальностью - это бесконечный выход за пределы его классического представления. Это проламывание в радикальную инаковость текста" (Derrida J. Outwork . p.1-60)

Для Деррида текст не вовне языка - он его внеположность. "Так что у текста нет больше предела, нет ничего внешнего ему. Нельзя сводить текст к языку, речевому акту в строгом смысле слова" (Философия и литература: Беседа с Жаком Деррида. //Жак Деррида в Москве: деконструкция путешествия. - М. : Ad Marginem. - 1993. - c.151). Язык всегда есть лингвистический феномен, его понимание и интерпретация так или иначе опосредованы текстом, а именно всем тем, что определяет "язык" в качестве такового. Поэтому за пределами языка действительно есть текст - текст, который рождает само то "чту значит быть за пределами".

Заключение

Идеи Дерриды:

1) Деррида демонстрирует живучесть логоцентризма в западной мысли и неразрешимость его парадоксов, а также маловероятность его преодоления, поскольку любая критика логоцентризма опирается, в конечном счете, на логоцентрические понятия.

2) Деррида указывает на важность элементов, кажущихся маргинальными, и на зависимость систем от того, что они вытесняют и подавляют.

3) Деррида разрабатывает технику интерпретации, необычную для философии, поскольку она использует ресурсы риторики текста,и продуктивную для литературной критики, исследующей язык и его парадоксальность.

4) Хотя Деррида не предлагает собственной теории языка, его деконструкция других теорий показывает, что значение является продуктом языка, а не его источником, и что оно никогда не может быть вполне определенным, поскольку является результатом контекстуальных сил, которые не могут быть ограничены.

5) Наконец, работы Деррида ставят под сомнение различные понятия, на которых мы привыкли основываться, такие, как происхождение, присутствие, человеческое Я, показывая, что они скорее результаты, нежели чистые данности и основания.

Список литературы

1) https://ru.wikipedia.org

2) Альманах «Архетипические исследования» Л. Хайтин, Е. Миронова, В. Лебедько «Философия Жака Деррида» [Электронный ресурс]. URL: http://www.kafedramtai.ru

3) Философия. Учебник для ВУЗов под редакией В. В. Миронова. [Электронный ресурс]. URL: http://philosophica.ru

4) http://eurasialand.ru

Размещено на Allbest.ru

...

Подобные документы

Проблема метафизики в историко-философской перспективе. Экзистенциальная и интеллектуальная биография персоналий. Актуальные теоретические координаты философских поисков мыслителей. Философия бытия Хайдеггера и философия языка Деррида, критика метафизики.

дипломная работа , добавлен 22.06.2014


Призрак - центральная тема работ Ж. Деррида. Связь призрака с кино и живописным образом. Медиальные фотографические и кинематографические образы Деррида и характеристика их как призраков, потому что они могут возвращаться, двигаться, говорить смотреть.

статья , добавлен 29.07.2013


Учение о науке, ее субъективность, развитие идеи в "духе" (в который переходит природа) в философии Ф. Гегеля. Особенность и своеобразие науки в отличие от философии (метафизики) по И. Канту. Позитивная философия французского философа Огюста Конта.

реферат , добавлен 16.04.2009


Краткая биографическая справка из жизни философа. Сущность всеединства по Соловьеву. Понятие про онтологическую гносеологию. Сущность понятия "смысл". Философская архитектоника идей богочеловечества, всеединства в концепции Владимира Сергеевича Соловьева.

презентация , добавлен 29.04.2012


Позитивизм – направление философии, выступающее за то, чтобы философия была освобождена от научных черт и опиралась только на достоверное научное знание. Биография французского философа Огюста Конта. Ведущая идея социальной динамики. Джон Стюарт Милль.

курсовая работа , добавлен 18.09.2013


Краткая биография Жан Жака Руссо - французского писателя и философа, одного из крупнейших мыслителей XVIII века. Исследование гражданского состояния общества, обобщение его важнейших черт и элементов. Анализ концепции государственной власти Руссо.

курсовая работа , добавлен 14.06.2014


Личность Фридриха Ницше, его краткая биография. Влияние Шопенгауэра на развитие мировоззрения философа. Волюнтаризм Ницше и его смысл. "Воля к власти"- как основной мотив общественной жизни. Сущность концепции сверхчеловека и его миссии на земле.

реферат , добавлен 15.04.2011


Биография выдающегося русского философа Николая Александровича Бердяева. Увлечение марксизмом, административная ссылка. Участие в религиозно-общественных движениях русской эмиграции в Германии. Мировоззрение и философия Бердяева: краткий обзор работ.

реферат , добавлен 21.09.2009


Исследование художественного творчества Гастона Башляра - французского философа и методолога, психолога и культуролога. Исходные концепции как начало психоанализа. Онтологический подход к воображению, его измерение, продуктивность и феноменология.

курсовая работа , добавлен 20.03.2012


Краткое описание жизни Р. Декарта - известного французского математика, философа, физика. Рационалистическое учение философа о методе. Декартово "сомнение": я мыслю, значит существую. Материализм Декарта в учении о природе, физика телесной субстанции.

Жак Деррида (фр. Jacques Derrida; 15 июля 1930, Эль-Биар, Алжир - 9 октября 2004, Париж, Франция) - французский философ и теоретик литературы, создатель концепции деконструкции. Один из самых влиятельных философов конца ХХ века, Деррида игнорируется в англо-американской традиции аналитической философии.

Основная цель Деррида - борьба с европейской философской традицией с помощью созданного им проекта деконструкции. Для Деррида такая борьба имеет позитивный смысл и позволяет обновить понимание места человека в мире. Деррида постоянно подвергался критике по самым разным вопросам: от упрёков в излишней педантичности при анализе текстов до обвинений в обскурантизме. Философ старался отвечать своим многочисленным оппонентам – от Серля до Фуко и Хабермаса.

В своих работах Деррида затрагивал широкий круг вопросов - от онтологических и эпистемологических проблем философской традиции (знание, сущность, бытие, время) до проблем языка, литературы, эстетики, психоанализа, религии, политики и этики.

В поздний период Деррида сосредоточился на этико-политической проблематике.

Биография

Родился 15 июля 1930 в Эль-Биаре (Алжир), в богатой еврейской семье. Он был третьим ребёнком своих родителей. Они назвали его Жаки (Jackie), предположительно в честь некоего голливудского актёра (впоследствии, перебравшись в Париж, он поменял своё имя на более привычное французам «Жак»).

В 1942 году, на втором году обучения, Деррида был исключён из лицея по причине национальности: режимом Виши была установлена квота для учеников-евреев.

В 1948 году серьёзно увлекся философией Руссо, Ницше и Камю.

В 19 лет переехал из Алжира во Францию, где с третьей попытки в 1952 году поступил в Высшую нормальную школу. Здесь Деррида, в частности, посещает лекции Фуко, заводит знакомство с ним и с другими впоследствии знаменитыми французскими интеллектуалами.

В 1960-1964 годах был ассистентом в Сорбонне. С 1964 года Деррида - профессор философии в Grandes Ecoles в Париже.

В 1966 году принимает участие в Международном коллоквиуме «Языки критики и гуманитарные науки» в университете Джонса Хопкинса (Балтимор), вместе с Р. Бартом и др.

В 1968-1974 годах преподавал в Университете Джонса Хопкинса. С 1974 - преподаватель Йельского университета.

Творчество

Деррида публикует свою первую значительную работу - перевод работы Гуссерля «Начало геометрии» (с собственным введением) в 1962 году. В 1963-1967 печатает в периодике статьи, включенные позднее в состав работ «О грамматологии» и «Письмо и различие».

В 1967 году почти одновременно вышли первые книги, сделавшие имя Деррида известным - «О грамматологии», «Письмо и различие» - «первые и по сию пору самые читаемые среди многих десятков его книг», и дополняющее их небольшое сочинение «Голос и феномен». Работа «О грамматологии» посвящена анализу философии языка Руссо, но по своему содержанию значительно шире. Работа содержит основные понятия, выработанные Деррида. Предмет книги - история развития графических знаков, господство которых является основанием западной культуры.

«Письмо и различие» представляет собой сборник статей, посвященным различным аспектам теории языка. В этой книге исследуется творчество Декарта, Фрейда, Арто и других. В ней даются определения таких важных для Деррида понятий, как структура, различие, фармакон и других. Статья «Когито и проблема безумия» послужила началом дискуссии Деррида и Фуко о роли безумия в становлении западного рациональности.

Книга «Рассеяние» (1972, в русском переводе - «Диссеминация») посвящена анализу диалога Платона «Федр». Эта работа носит следы формального эксперимента - текст не представляет собой традиционный научный труд, а является сочетанием разнородных фрагментов, графических схем и многочисленных цитат. Главные понятия этой книги - это фармакон (фармация), развязывание, устройство (рамка). Фармакон - это метафора языка, одновременно ядовитое и целебное средство. Развязывание - это способ машинального воспроизведения текста. Устройство - это механизм восприятия текста, создание иллюзии видимости читаемого.