Роман «Госпожа Бовари» - самое знаменитое произведение французского прозаика Гюстава Флобера, классический образец реализма в литературе и, по оценке критиков XXI века, один из самых значимых романов всех времен и народов.
«Госпожа Бовари» (в некоторых переводах «Мадам Бовари») была опубликована в 1856 году на страницах тематического литературного журнала «Ревю де Пари». За натурализм роман был раскритикован и признан «аморальным», а его автор отправлен под суд. К счастью, Флоберу и «Госпоже Бовари» вынесли оправдательный приговор. Современный читатель вряд ли найдет что-либо вызывающее и тем более аморальное во флоберовском романе. Произведение является хрестоматийным и входит в обязательный список литературы школьного и вузовского курсов.
Большая любовь Шарля Бовари
Франция. Руан. 1827 год. Молодой доктор Шарль Бовари влачит безрадостную супружескую жизнь рядом с некрасивой сварливой женой, на брак с которой он согласился по наущению матери. Родительницу Шарля привлекло солидное приданое будущей пассии, о счастье сына мадам Бовари, как водится, не беспокоилась.
Но однажды серые будни Шарля Бовари заиграли неведомыми красками. Впервые в жизни он полюбил! Его сердцем раз и навсегда завладела дочь папаши Руо, пациента Шарля, чья ферма находилась по соседству. Эмма (так звали молоденькую дочь Руо) была умницей и красавицей - темные гладкие волосы, стройная фигура в обхвате утонченных платьев, она - воспитанница монастыря урсулинок, прекрасная танцовщица, рукодельница и мастерица исполнять трогательные мотивы на фортепиано.
Визиты Шарля к Руо становятся все чаще, а придирки законной супруги еще более настойчивыми и язвительными. История любви Шарля Бовари рисковала превратиться в трагедию, но сварливая жена скоропостижно скончалась, уступив дорогу молодой и красивой. Едва вытерпев отведенное под супружеский траур время, Шарль женится на Эмме.
В жизни Шарля наступают блаженные времена. Он боготворит свою жену и готов утопать в складках ее платья. Чего не скажешь об Эмме. Когда торжественные волнения улеглись и подвенечное платье оказалось наглухо заперто в шкафу, молодая госпожа Бовари начала томиться. Ее муж теперь казался ей скучным, посредственным, безвольным, супружеская жизнь серой и унылой, а провинциальное существование угрюмым и безрадостным. Госпожа Бовари откровенно скучала.
Читая любовные романы, юная мадмуазель Руо представляла себе замужество совсем иначе. Она воображала себя хозяйкой старинного замка, что ожидает в покоях своего супруга. Вот он возвращается из опасного военного похода, она мчится ему навстречу, прижимается к его широкой мужественной груди и млеет в его сильных объятьях… Действительность жестокого разочаровала мадам Бовари. Мало-помалу она начала чахнуть, болеть. Перепуганный Шарль винил во всем неблагоприятный климат местечка Тост, куда после свадьбы переехало молодое семейство. Решено - они с Эммой переезжают в Ионвиль и начинают жизнь заново.
Эмму вдохновил переезд, однако при коротком знакомстве с Ионвилем девушка поняла, что этот городок такая же беспросветная дыра, как и Руан. Супруги Бовари знакомятся с немногочисленными соседями - самовлюбленным аптекарем Оме, торговцем и по совместительству ростовщиком господином Лере, местным священником, трактирщиком, полицейским и другими. Словом, с публикой провинциальной и недалекой. Единственным светлым лучом для Эммы стал помощник нотариуса Леон Дюпюи.
Этот белокурый молодой человек с длинными по-девичьи загнутыми ресницами и робким румянцем на щеках положительно выделялся среди всего ионвильского общества. С ним Эмма могла разговаривать часами о литературе, музыке, живописи. Дюпюи очень нравилась Эмма, однако он не решался проявить свои чувства по отношению к замужней женщине. Тем более, у Бовари только что родилась дочка. Правда, мадам хотела мальчика. Когда родилась девочка, она назвала ее Бертой, отдала кормилице и напрочь позабыла о ребенке, всегда оставаясь холодной к этому чужому маленьком существу. Все ее мысли занимал запретный Леон Дюпюи. Отъезд Леона в Париж стал для госпожи Бовари настоящей трагедией. Она едва не сошла с ума от горя, но тут появился Родольф Буланже.
Соседский помещик Родольф Буланже привез своего слугу на осмотр к лекарю Бовари. Родольф был хорошо сложенным тридцатичетырехлетним холостяком. Уверенный, напористый, мужественный, он быстро влюбил в себя неопытную Эмму. При любой удобной возможности парочка ездила на конную прогулку, предаваясь любовным утехам в домике на лесной опушке.
Эмма была вне себя от нового чувства. Она рисовала романтические продолжения своего любовного приключения и возводила помещика Буланже в ранг средневекового рыцаря. Со временем Родольфа стал настораживать напор его новой любовницы. Эмма была слишком отчаянной и могла скомпрометировать их обоих. Более того, Бовари требовала от него нелепых клятв в вечной любви и преданности.
Родольфу не хотелось бросать хорошенькую Эмму, но когда она заговорила о побеге, Буланже спасовал. Пообещав увезти ее с собой, в последний момент он прислал Эмме письмо в корзине абрикосов. В записке говорилось, что он отправится в путешествие сам, больше не желая продолжать отношения с замужней Эммой Бовари.
Очередное любовное разочарование вызвало у Эммы тяжелый недуг. Она пролежала в постели больше месяца. Ее первый выход в свет после болезни состоялся в Руане. Муж купил Эмме билеты в оперу «Лючия де Лемермур». Бедняга Бовари не подозревал, что там его супруга встретит Леона Дюпюи.
На этот раз влюбленные больше не сдерживали своих чувств. С этого дня под видом посещения музыкальных курсов Эмма отправлялась на руанскую квартиру Леона. Однако счастью госпожи Бовари не суждено было продлиться долго. На протяжении многих лет у Эммы была одна слабость - расточительность. Бовари выбрасывала сумасшедшие суммы на украшения, наряды, подарки своим любовникам и хобби, которые она забрасывала так же стремительно, как и загоралась ими. Чтобы скрыть растраты от мужа, Эмма брала в долг у ростовщика Лере. На момент руанского романа сумма ее долга была так велика, что расплатиться по счетам можно было только путем полной описи имущества.
Отчаявшаяся Эмма обратилась за помощью к Леону, но тот, проявив малодушие, отказался помогать Бовари. Его и без того начинали тяготить слишком частые визиты замужней дамы. Леон мечтал сделать блестящую карьеру, успешно жениться, а потому порочащая связь с замужней дамой была для него крайне неудобной.
Преданная, Бовари мчится к бывшему любовнику Родольфу Буланже, но и здесь она вновь получает отказ. Тогда Эмма решается на отчаянный поступок. Она тайком прокрадывается в аптечную лавку и принимает огромную дозу мышьяка.
Самый близкий человек
Эмма умирала несколько дней в страшных мучениях. Все это время от ее постели не отходил верный Шарль. После смерти супруги вдовцу открылась страшная истина - он разорен и предан.
Однако это уже не важно. Шарль бы простил Эмме все ее предательства, если бы она вновь открыла глаза. Убитый горем, он скитается по саду, подобно призраку, и умирает от горя вслед за своей женой.
Маленькая Берта переезжает к бабушке (старшей Бовари). Вскоре бабушка умирает и нищая сиротка отправляется работать на фабрику. Леон тем временем успешно женится. Ростовщик Лере открывает новый магазин. Аптекарь получает Почетный ордер. Жизнь в Ионвиле и других маленьких городках Франции продолжает течь своим чередом.
У флоберовской госпожи Бовари был вполне реальный прототип. Девушку звали Дельфиной Кутюрье. Она была дочерью состоятельного фермера. В 17 лет романтическую воспитанницу монастыря урсулинок выдали замуж за провинциального врача Эжена Деламара. Деламар некогда учился медицине у отца Флобера. Он был очень старательным, но, увы, посредственным студентом. Провалив решающие тесты, Эжен потерял возможность сделать успешную карьеру в столице, так он попал в один из забытых богом провинциальных городков, которыми изобилует Франция.
Роман «Госпожа Бовари»: краткое содержание
Роман «Госпожа Бовари» - самое знаменитое произведение французского прозаика Гюстава Флобера, классический образец реализма в литературе и, по оценке критиков XXI века, один из самых значимых романов всех времен и народов.
«Госпожа Бовари» (в некоторых переводах «Мадам Бовари») была опубликована в 1856 году на страницах тематического литературного журнала «Ревю де Пари». За натурализм роман был раскритикован и признан «аморальным», а его автор отправлен под суд. К счастью, Флоберу и «Госпоже Бовари» вынесли оправдательный приговор. Современный читатель вряд ли найдет что-либо вызывающее и тем более аморальное во флоберовском романе. Произведение является хрестоматийным и входит в обязательный список литературы школьного и вузовского курсов.
Большая любовь Шарля Бовари
Франция. Руан. 1827 год. Молодой доктор Шарль Бовари влачит безрадостную супружескую жизнь рядом с некрасивой сварливой женой, на брак с которой он согласился по наущению матери. Родительницу Шарля привлекло солидное приданое будущей пассии, о счастье сына мадам Бовари, как водится, не беспокоилась.
Но однажды серые будни Шарля Бовари заиграли неведомыми красками. Впервые в жизни он полюбил! Его сердцем раз и навсегда завладела дочь папаши Руо, пациента Шарля, чья ферма находилась по соседству. Эмма (так звали молоденькую дочь Руо) была умницей и красавицей - темные гладкие волосы, стройная фигура в обхвате утонченных платьев, она - воспитанница монастыря урсулинок, прекрасная танцовщица, рукодельница и мастерица исполнять трогательные мотивы на фортепиано.
Визиты Шарля к Руо становятся все чаще, а придирки законной супруги еще более настойчивыми и язвительными. История любви Шарля Бовари рисковала превратиться в трагедию, но сварливая жена скоропостижно скончалась, уступив дорогу молодой и красивой. Едва вытерпев отведенное под супружеский траур время, Шарль женится на Эмме.
В жизни Шарля наступают блаженные времена. Он боготворит свою жену и готов утопать в складках ее платья. Чего не скажешь об Эмме. Когда торжественные волнения улеглись и подвенечное платье оказалось наглухо заперто в шкафу, молодая госпожа Бовари начала томиться. Ее муж теперь казался ей скучным, посредственным, безвольным, супружеская жизнь серой и унылой, а провинциальное существование угрюмым и безрадостным. Госпожа Бовари откровенно скучала.
Читая любовные романы, юная мадмуазель Руо представляла себе замужество совсем иначе. Она воображала себя хозяйкой старинного замка, что ожидает в покоях своего супруга. Вот он возвращается из опасного военного похода, она мчится ему навстречу, прижимается к его широкой мужественной груди и млеет в его сильных объятьях… Действительность жестокого разочаровала мадам Бовари. Мало-помалу она начала чахнуть, болеть. Перепуганный Шарль винил во всем неблагоприятный климат местечка Тост, куда после свадьбы переехало молодое семейство. Решено - они с Эммой переезжают в Ионвиль и начинают жизнь заново.
Эмму вдохновил переезд, однако при коротком знакомстве с Ионвилем девушка поняла, что этот городок такая же беспросветная дыра, как и Руан. Супруги Бовари знакомятся с немногочисленными соседями - самовлюбленным аптекарем Оме, торговцем и по совместительству ростовщиком господином Лере, местным священником, трактирщиком, полицейским и другими. Словом, с публикой провинциальной и недалекой. Единственным светлым лучом для Эммы стал помощник нотариуса Леон Дюпюи.
Этот белокурый молодой человек с длинными по-девичьи загнутыми ресницами и робким румянцем на щеках положительно выделялся среди всего ионвильского общества. С ним Эмма могла разговаривать часами о литературе, музыке, живописи. Дюпюи очень нравилась Эмма, однако он не решался проявить свои чувства по отношению к замужней женщине. Тем более, у Бовари только что родилась дочка. Правда, мадам хотела мальчика. Когда родилась девочка, она назвала ее Бертой, отдала кормилице и напрочь позабыла о ребенке, всегда оставаясь холодной к этому чужому маленьком существу. Все ее мысли занимал запретный Леон Дюпюи. Отъезд Леона в Париж стал для госпожи Бовари настоящей трагедией. Она едва не сошла с ума от горя, но тут появился Родольф Буланже.
Соседский помещик Родольф Буланже привез своего слугу на осмотр к лекарю Бовари. Родольф был хорошо сложенным тридцатичетырехлетним холостяком. Уверенный, напористый, мужественный, он быстро влюбил в себя неопытную Эмму. При любой удобной возможности парочка ездила на конную прогулку, предаваясь любовным утехам в домике на лесной опушке.
Эмма была вне себя от нового чувства. Она рисовала романтические продолжения своего любовного приключения и возводила помещика Буланже в ранг средневекового рыцаря. Со временем Родольфа стал настораживать напор его новой любовницы. Эмма была слишком отчаянной и могла скомпрометировать их обоих. Более того, Бовари требовала от него нелепых клятв в вечной любви и преданности.
Родольфу не хотелось бросать хорошенькую Эмму, но когда она заговорила о побеге, Буланже спасовал. Пообещав увезти ее с собой, в последний момент он прислал Эмме письмо в корзине абрикосов. В записке говорилось, что он отправится в путешествие сам, больше не желая продолжать отношения с замужней Эммой Бовари.
Очередное любовное разочарование вызвало у Эммы тяжелый недуг. Она пролежала в постели больше месяца. Ее первый выход в свет после болезни состоялся в Руане. Муж купил Эмме билеты в оперу «Лючия де Лемермур». Бедняга Бовари не подозревал, что там его супруга встретит Леона Дюпюи.
На этот раз влюбленные больше не сдерживали своих чувств. С этого дня под видом посещения музыкальных курсов Эмма отправлялась на руанскую квартиру Леона. Однако счастью госпожи Бовари не суждено было продлиться долго. На протяжении многих лет у Эммы была одна слабость - расточительность. Бовари выбрасывала сумасшедшие суммы на украшения, наряды, подарки своим любовникам и хобби, которые она забрасывала так же стремительно, как и загоралась ими. Чтобы скрыть растраты от мужа, Эмма брала в долг у ростовщика Лере. На момент руанского романа сумма ее долга была так велика, что расплатиться по счетам можно было только путем полной описи имущества.
Отчаявшаяся Эмма обратилась за помощью к Леону, но тот, проявив малодушие, отказался помогать Бовари. Его и без того начинали тяготить слишком частые визиты замужней дамы. Леон мечтал сделать блестящую карьеру, успешно жениться, а потому порочащая связь с замужней дамой была для него крайне неудобной.
Преданная, Бовари мчится к бывшему любовнику Родольфу Буланже, но и здесь она вновь получает отказ. Тогда Эмма решается на отчаянный поступок. Она тайком прокрадывается в аптечную лавку и принимает огромную дозу мышьяка.
Самый близкий человек
Эмма умирала несколько дней в страшных мучениях. Все это время от ее постели не отходил верный Шарль. После смерти супруги вдовцу открылась страшная истина - он разорен и предан.
Однако это уже не важно. Шарль бы простил Эмме все ее предательства, если бы она вновь открыла глаза. Убитый горем, он скитается по саду, подобно призраку, и умирает от горя вслед за своей женой.
Маленькая Берта переезжает к бабушке (старшей Бовари). Вскоре бабушка умирает и нищая сиротка отправляется работать на фабрику. Леон тем временем успешно женится. Ростовщик Лере открывает новый магазин. Аптекарь получает Почетный ордер. Жизнь в Ионвиле и других маленьких городках Франции продолжает течь своим чередом.
У флоберовской госпожи Бовари был вполне реальный прототип. Девушку звали Дельфиной Кутюрье. Она была дочерью состоятельного фермера. В 17 лет романтическую воспитанницу монастыря урсулинок выдали замуж за провинциального врача Эжена Деламара. Деламар некогда учился медицине у отца Флобера. Он был очень старательным, но, увы, посредственным студентом. Провалив решающие тесты, Эжен потерял возможность сделать успешную карьеру в столице, так он попал в один из забытых богом провинциальных городков, которыми изобилует Франция.
Роман «Госпожа Бовари»: краткое содержание
ГОСПОЖА БОВАРИ
(Провинциальные нравы)
МАРИ-АНТУАНУ-ЖЮЛИ СЕНАРУ,
парижскому адвокату, бывшему президенту Национального собрания и министру внутренних дел
Дорогой и знаменитый друг!
Позвольте мне поставить Ваше имя на первой странице этой книги, перед посвящением, ибо Вам главным образом я обязан ее выходом в свет. Ваша блестящая защитительная речь указала мне самому на ее значение, какого я не придавал ей раньше. Примите же эту слабую дань глубочайшей моей признательности за Ваше красноречие и за Ваше самопожертвование.
Луи Буйле{1}
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Когда мы готовили уроки, к нам вошел директор, ведя за собой одетого по-домашнему «новичка» и служителя, тащившего огромную парту. Некоторые из нас дремали, но тут все мы очнулись и вскочили с таким видом, точно нас неожиданно оторвали от занятий.
Директор сделал нам знак сесть по местам, а затем, обратившись к классному наставнику, сказал вполголоса:
Новичок все еще стоял в углу, за дверью, так что мы с трудом могли разглядеть этого деревенского мальчика лет пятнадцати, ростом выше нас всех. Волосы у него были подстрижены в кружок, как у сельского псаломщика, держался он чинно, несмотря на крайнее смущение. Особой крепостью сложения он не отличался, а все же его зеленая суконная курточка с черными пуговицами, видимо, жала ему в проймах, из обшлагов высовывались красные руки, не привыкшие к перчаткам. Он чересчур высоко подтянул помочи, и из-под его светло-коричневых брючек выглядывали синие чулки. Башмаки у него были грубые, плохо вычищенные, подбитые гвоздями.
Начали спрашивать уроки. Новичок слушал затаив дыхание, как слушают проповедь в церкви, боялся заложить нога на ногу, боялся облокотиться, а в два часа, когда прозвонил звонок, наставнику пришлось окликнуть его, иначе он так и не стал бы в пару.
При входе в класс нам всегда хотелось поскорее освободить руки, и мы обыкновенно бросали фуражки на пол; швырять их полагалось прямо с порога под лавку, но так, чтобы они, ударившись о стену, подняли как можно больше пыли: в этом заключался особый шик.
Быть может, новичок не обратил внимания на нашу проделку, быть может, он не решился принять в ней участие, но только молитва кончилась, а он все еще держал фуражку на коленях. Она представляла собою сложный головной убор, помесь медвежьей шапки, котелка, фуражки на выдровом меху и пуховой шапочки, - словом, это была одна из тех дрянных вещей, немое уродство которых не менее выразительно, чем лицо дурачка. Яйцевидная, распяленная на китовом усе, она начиналась тремя круговыми валиками; далее, отделенные от валиков красным околышем, шли вперемежку ромбики бархата и кроличьего меха; над ними высилось нечто вроде мешка, который увенчивался картонным многоугольником с затейливой вышивкой из тесьмы, а с этого многоугольника свешивалась на длинном тоненьком шнурочке кисточка из золотой канители. Фуражка была новенькая, ее козырек блестел.
Встаньте, - сказал учитель.
Он встал; фуражка упала. Весь класс захохотал.
Он нагнулся и поднял фуражку. Сосед сбросил ее локтем - ему опять пришлось за ней нагибаться.
Да избавьтесь вы от своего фургона! - сказал учитель, не лишенный остроумия.
Дружный смех школьников привел бедного мальчика в замешательство - он не знал, держать ли ему фуражку в руках, бросить ли на пол или надеть на голову. Он сел и положил ее на колени.
Встаньте, - снова обратился к нему учитель, - и скажите, как ваша фамилия.
Новичок пробормотал нечто нечленораздельное.
Повторите!
В ответ послышалось то же глотание целых слогов, заглушаемое гиканьем класса.
Громче! - крикнул учитель. - Громче!
Новичок с решимостью отчаяния разинул рот и во всю силу легких, точно звал кого-то, выпалил:
Шарбовари!
Тут взметнулся невообразимый шум и стал расти crescendo, со звонкими выкриками (класс грохотал, гоготал, топотал, повторял: Шарбовари! Шарбовари!), а затем распался на отдельные голоса, но долго еще не мог утихнуть и время от времени пробегал по рядам парт, на которых непогасшею шутихой то там, то здесь вспыхивал приглушенный смех.
Под градом окриков порядок мало-помалу восстановился, учитель, заставив новичка продиктовать, произнести по складам, а потом еще раз прочитать свое имя и фамилию, в конце концов разобрал слова «Шарль Бовари» и велел бедняге сесть за парту «лентяев», у самой кафедры. Новичок шагнул, но сейчас же остановился в нерешимости.
Что вы ищете? - спросил учитель.
Мою фур… - беспокойно оглядываясь, робко заговорил новичок.
Пятьсот строк всему классу!
Это грозное восклицание, подобно Quos ego, укротило вновь поднявшуюся бурю.
Перестанете вы или нет? - еще раз прикрикнул разгневанный учитель и, вынув из-под шапочки носовой платок, отер со лба пот. - А вы, новичок, двадцать раз проспрягаете мне в тетради ridiculus sum. - Несколько смягчившись, он прибавил: - Да найдется ваша фуражка! Никто ее не украл.
Наконец все успокоились. Головы склонились над тетрадями, и оставшиеся два часа новичок вел себя примерно, хотя время от времени прямо в лицо ему попадали метко пущенные с кончика пера шарики жеваной бумаги. Он вытирал лицо рукой, но позы не менял и даже не поднимал глаз.
Вечером, перед тем как готовить уроки, он разложил свои школьные принадлежности, тщательно разлиновал бумагу. Мы видели, как добросовестно он занимался, поминутно заглядывая в словарь, стараясь изо всех сил. Грамматику он знал недурно, но фразы у него получались неуклюжие, так что в старший класс его, видимо, перевели только за прилежание. Родители, люди расчетливые, не спешили отдавать его в школу, и основы латинского языка ему преподал сельский священник.
У его отца, г-на Шарля-Дени-Бартоломе Бовари, отставного ротного фельдшера, в 1812 году вышла некрасивая история, связанная с рекрутским набором, и ему пришлось уйти со службы, но благодаря своим личным качествам он сумел прихватить мимоходом приданое в шестьдесят тысяч франков, которое владелец шляпного магазина давал за своей дочерью, прельстившейся наружностью фельдшера. Красавчик, говорун, умевший лихо бряцать шпорами, носивший усы с подусниками, унизывавший пальцы перстнями, любивший рядиться во все яркое, он производил впечатление бравого молодца и держался с коммивояжерской бойкостью. Женившись, он года два-три проживал приданое - плотно обедал, поздно вставал, курил фарфоровые чубуки, каждый вечер бывал в театрах и часто заглядывал в кафе. Тесть оставил после себя немного; с досады г-н Бовари завел было фабрику, но, прогорев, удалился в деревню, чтобы поправить свои дела. Однако в сельском хозяйстве он смыслил не больше, чем в ситцах, на лошадях своих катался верхом, вместо того чтобы на них пахать, сидр тянул целыми бутылками, вместо того чтобы продавать его бочками, лучшую живность со своего птичьего двора съедал сам, охотничьи сапоги смазывал салом своих свиней - и вскоре пришел к заключению, что всякого рода хозяйственные затеи следует бросить.
Главная героиня романа Флобера, собственно, мадам Бовари была провинциалкой с мышлением столичной светской львицы. Она рано вышла замуж за овдовевшего доктора, который лечил перелом ноги у ее отца, а сам ухаживал за молоденькой Эммой - будущей Бовари.
Эмма умела играть и петь, была весьма тонкой натурой, обожала читать романы, а жизнь ее после замужества стала скучной и серой. Но вот молодые Бовари попадают на бал, где Эмма понимает - она была создана для такой роскошной жизни, а не для прозябания с мужем, которого презирает. И она начинает тайно тратить деньги мужа на роскошные наряды, заводит себе любовника - Рудольфа, после - другого в городе. Но все они ей лишь пользуются, но помочь не готовы, а ее долг растет, в итоге Эмма травится крысиным ядом, оставляя несчастным мужа и дочь.
Роман учит опасности пустых фантазий, ведь героиня и жизнь свою не меняла глобально, и не смирилась с ней, а стала жить в обмане. И еще автор обращает внимание на то, что Эмма так хотела красивой жизни, романтической любви, роскоши, что зачастую отпугивала своей страстью всех своих любовников и все сама портила.
Юная Эмма получила образование, очень полюбила читать женские романы. Она мечтала, что ее жизнь будет, как в этих книгах: яркой, насыщенной, роскошной. Когда отец сломал ногу, то к нему приехал доктор Бовари. Женатый на сварливой и некрасивой женщине Шарль, конечно, засмотрелся на красавицу Эмму. Отец ее быстро выздоравливал, а Шарль все ездил в их дом. Жена догадалась о влюбленности, изводила мужа упреками. И вот она умерла, освободив Шарля для нового брака. Отец отговаривал Эмму, ведь он понимал ее характер. И старик видел, что Шарь этот хороший, но слишком простой человек, что ему будет достаточно уютного дома и сытного обеда… но его дочь согласилась на брак.
Свадьба была пышной, но провинциальной. Свекровь относилась к новой невестке холодно. Эмма очень старалась, чтоб в доме был порядок, всегда вкусный обед. Шарль очень ее любил и был просто на вершине блаженства. А вот Эмме чего-то не хватало… Ей была скучна их провинциальная жизнь, где бомонд это священник и аптекарь.
И вот однажды дворянин, которому доктор Бовари удачно удалил нарыв, пригласил его с супругой на бал. Вот тут Эмма потеряла голову от роскоши, от ароматов, от речей. Ее все восхищало. После этого она поняла, какой отвратительной жизнью живет. Она даже назвала родившуюся у неё дочку Бертой, а это имя она услышала на балу. К девочке мадам относилась прохладно, ребенок все время был у кормилицы или няни, Эмме дочка скорее мешала.
У нее было влечение к одному юноше, но он считал ее неприступной, а вскоре уехал учиться в другой город. После его отъезда у Эммы началась депрессия, нервный кашель. Тут она познакомилась с Рудольфом – богатым и взрослым мужчиной. Он знал, как нужно вести себя с такими «чувствительными и тонкими» натурами. Вскоре (на прогулке верхом) он стал её любовником.
В начале их отношений Эмма стыдилась, страдала, её мучили угрызения совести. Но вскоре она полностью отдалась этому роману, поняла, что Рудольф – воплощение её мечты. Она вела себя даже слишком смело, Рудольф постоянно боялся, что она его выдаст. Он намеренно пропускал свидания, чем её очень раздражал. Мужа она презирала всё больше, только в объятьях любовника могла об этом забыть. Кстати, Шарль пошел на рискованную операцию, о которой вычитал в одном журнале. Если б получилось, то он бы прославился. Эмма даже стала с ним разговаривать, даже волновалась… Но к сожалению, у пациента началась гангрена.
Утомленный страстью Эммы, Рудольф вскоре сбежал, оставив прощальное письмо. Эмма впала в отчаянье. Чтобы отвлечь, Шаль отвез её в театр, а там она встретила того юношу, который так о ней мечтал. У них начался роман.
Ещё Эмма могла забыться, покупая красивые вещи. Она оказалась в долгах у местного торговца, который хитро стал её шантажировать. Когда она попросила денег у Рудольфа, он сказал, что у него нет такой суммы. Ни у кого не было для неё денег.
В ужасе Эмма выпила крысиного яду. Умерла она в муках.
Шарль чтил её память, но вдруг нашел её письма любовникам… Он умер от разочарования и страданий. У подросшей Берты не было состояния, ей пришлось тяжело работать.
Картинка или рисунок Флобер - Госпожа Бовари
Другие пересказы для читательского дневника
- Краткое содержание Софокл Антигона
После смерти братьев власть перешла к Креонту. Первым решением нового правителя было: Этеокла упокоить с честью, а предателя, Полоника, оставить на съедение диким зверям.
- Краткое содержание Достоевский Кроткая
Начинается данное произведение с небольшого лирического отступления. Автор говорит несколько слов о сюжете и о некоторой предыстории. Только потом он вводит читателя непосредственно в сам рассказ.
- Краткое содержание Мой спутник Горький
Однажды, в гавани Одессы, я повстречал необычного человека. Он был восточной внешности, одет довольно прилично, костюм хороший и чистый. Человек неторопливо прогуливался по гавани и резко отличался от тамошних рабочих
- Краткое содержание Дойл Союз Рыжих
К мистеру Шерлоку Холмсу обращается за помощью мистер Джабез Уилсон, обладатель ярко – рыжей шевелюры. Он приносит с собой газету двухмесячной давности со странным объявлением о приёме на работу человека с рыжими волосами
- Краткое содержание Трест, который лопнул О. Генри
Однажды герои из цикла произведений Благородный жулик, по имени Джефф Питерс и Энди Такер, возвращались назад к себе домой после одной из многочисленных удачных афер, проведенных ими
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
В жизни Шарля Бовари даже в детские годы не было ничего особенного. До двенадцати лет он слонялся по селу: бегал за пахарями в поле, гонял комками грачей, рвал более рвами шелковицу, пас с хворостиной индюков, шевелил сено, лазил по лесам.
Отец его служил когда-то военным фельдшером, но, прошпетившись в призывных делам, вынужден был оставить службу. Воспользовавшись своей красотой, он подцепил с лету приданое в шестьдесят тысяч франков, который давал за своей дочерью торговец головными уборами. Девушка была без памяти от его телосложения. Женившись, господин Бовари жил два или три года на женины деньги, хорошо обедал, поздно вставал, бывал каждый вечер как ни в театрах, то в кофейнях. Потом тесть умер, оставив им в наследство какую-то рухлядь. Бовари возмутился и взялся сам до фабричного производства, и чуть не вылетел в трубу и выехал на село, но и на земледелии разбирался не лучше. Похазяйнувавши некоторое время, он махнул рукой на свою хозяйственную деятельность, нанял задвісті франков годовой платы усадьбу и, досадуючи на свои неудачи, завидуя всем на свете, решил доживать в покое, имея лишь сорок пять лет от роду. Женщина его когда души в нем не чаяла. Смолоду приветливая и оживленная, под старость она стала дразнящей и нервной. Видя, как муж бегает за деревенскими девками, приходит домой с каких вертепов, противно сопя с перепоя, она сначала страдала без жалоб, без упреков. Но потом в ней заговорила гордость. Она уже не плакала, угнетала ярость на сердце, замкнулась в немом стоїцизмі. Всегда она куда-то бегала, хлопотала. Когда в нее нашелся мальчик, она ласкала его, как королевича. Вопреки материнским заботам, отец выдвигал свой идеал мужественного детства. Желая закалять сына по-спартански, он клал парня спать в нетопленой комнате, приучал хлистати ром. Господин Бовари мало заботился о науке. Иметь же в мнении видела сына умным, образованным. Она научила его читать. Когда Шарлю исполнилось двенадцать лет, мать добилась, чтобы его начал учить местный кюре. Впоследствии мальчика отдали в руанский коллежа. Благодаря своей старательности он всегда был в числе средних учеников. Через три года родители забрали его из школы, чтобы он изучал медицину.
Мать наняла ему квартиру, приобрела мебель, чугунную печку с запасом дров, строго приказала почитаться и поехала домой. Ознакомившись с программой занятий, Шарль долго ходил, как шальной. Он не помнил ничего, хоть как внимательно слушал преподавателей. Однако пытался работать - обзавелась общие тетради по всем дисциплинам, посещал все лекции, не пропускал ни одного клинического занятия. И через некоторое время он медленно забыл свои добрые намерения, повадился к ветчину, стал играть в домино. Не удивительно, что с такой подготовкой Шарль провалился на экзаменах на звание санитарного врача. Мать простила его, отец узнал об этом лишь на пятый год. Шарль снова засел за науку, вызубрил наизусть все вопросы и сдал экзамен вполне прилично.
Практику в городке Тост устроила Шарлю мать. Она же нашла ему жену - вдову судебного пристава с Дьєппа, что имела сорок пять лет и тысячу двести ливров годового дохода. Шарль надеялся, что женитьба улучшит его положение, думал, что будет хозяйничать сам собой и своими деньгами. Но женщина взяла его в шоры: он должен говорить на людях так, а не этак, поститься по пятницам, одеваться, как велела жена, править по ее приказу гонорар из пациентов. Она следила за каждым его шагом, поминутно надо было с ней нянчиться. Вечно она ахала и охала, всегда просила каких-то сладких лекарств и хоть немножечко больше ласки.
Эмму Руо Шарль увидел впервые, когда его вызвали на ферму ее отца, который сломал ногу. Перелом был простісінький. Шарль быстро справился с перевязкой, обещал заглянуть к больному через три дня, зато заявился уже второго дня, потом наведывался регулярно дважды в неделю. Он даже не задумался над тем, чего это ему так полюбилось ездить на ферму Берто. Зато сияющий вид Шарля, когда он рядился к господина Руо и известие о том, что у старика есть дочь, которая получила прекрасное образование в монастыре урсулинок, вызвали приступ ревности у лікарші. Она инстинктивно возненавидела Эмму. После бесконечных слез жены Шарль поклялся на молитвеннике, что больше не бывать в Руо. И вскоре жена Шарля неожиданно умерла. Дядя Руо привез Шарлю плату за вылеченную ногу, посочувствовал горю врача и пригласил к себе на ферму. Шарль снова начал часто бывать в Берто. Постепенно он все реже и реже вспоминал о покойную жену, приятное ощущение независимости помогало ему забывать о одиночество. Теперь он мог делать все, что ему заблагорассудится, бывать на ферме господина Руо сколько захочет. В нем шевелилась какая-то смутная надежда, какое-то предчувствие счастья. Отбыв траур, Бовари брак с девицей Руо. Свадьбу отгуляли хорошо: гостей было аж сорок три человека, за столом сидели шестнадцать часов следующего утра все началось сначала; догуливавших еще несколько дней назад. За два дня после свадьбы молодые уехали в Тоста.
С первых же дней Эмма Бовари принялась переделывать в доме все по-своему. Шарль был счастлив, ведь до этого у него не было ничего хорошего в жизни. Теперь он даже овладел волшебным существом, которую горячо любил. Весь мир ограничивался для него теперь шелковистыми вокруг ее юбок, он корил себя, что не достаточно любит ее, всегда скучал по ней, спешил вернуться домой, и сердце его колотилось, когда он сбегал наверх по лестнице. Шарль и понятия не имел, что творится в душе жены.
До брака Эмме казалось, что она любит, но любовь должна давать счастье, а счастья не было: значит, она ошиблась. В монастыре девушка читала много романов, и ей хотелось быть похожей на замечательных героинь, что отдаются страстным страстям. Она прижималась душой к бурным явлений. Натура у Нее была более эмоциональна, чем артистична, она стремилась волнующего, а не живописного. Когда у Эммы умерла мать, она первые дни очень плакала, заказала медальон для волос покойной. В душе она чувствовала некоторое удовлетворение тем, что сразу возвысилось до изысканного идеала безрадостного существования, который является недостижимым для простых сердец. Монахини уже прочили ей религиозное призвание, но Эмми были неприемлемы таинства веры и дисциплина. Отец забрал ее из пансиона. Вернувшись домой, Эмма первые дни с удовольствием командовала слугами, но вскоре село надоело ей. Она считала себя крайне разочарованной существом, неспособным научиться чему-то новому или понести каких-либо чувств. Появление Шарля в Берто предоставила ей веры, будто в нее сошла, наконец, и чудесная страсть, которая до сих пор витала над ней легендарным розовым птицей в сиянии поэтических небес. Однако замужество не принесло Эмми вимріяного блаженства. Шарль был предан ей, добрым, трудолюбивым, но в нем не чувствовалось и тени героического. Он не умел ни плавать, ни фехтовать, ни стрелять из пистолета. Разговоры Шарля были плоские, как уличные тротуары. Эмму раздражали его благодушное спокойствие, его вяленькая безмятежность и счастье, что она дарила ему. Поскольку Эмма выросла с мечтой о сильных и пылкие страсти, жизнь в провинции казалось ей прозаичным, каким-то ненастоящим. Ей казалось, будто в некоторых уголках земли счастье вроджується само собой, подобно тому, как некоторые растения требуют определенного почвы и не принимаются ни в каком другом месте. И чтобы испытать от жизни, полной радости, надо было, пожалуй, поехать в экзотические края с громкими названиями. Может, ей хотелось рассказать кому-то о все свои химеры. Но она не могла найти ни слов, ни случаю, ни отваги. Если бы Шарль захотел, если бы он догадался, подхватил ее мнению, - сердце ее прорвалось бы внезапной щедростью, как падают с дерева спелые плоды, когда его тряхнуть рукой. Но что более тесно сплеталось их интимной жизни, тем глубже становилось внутреннее отчуждение Эммы.
Госпожа Бовари-мать как-то сразу невзлюбила невестку-за ее «великосветские» замашки. Когда мать приезжала к сыну, то весь день только и слышно было, что «дочка» и «мама». Обе говорили, подобрав губы, произносили ласкательные слова, а голос аж дрожал от притамованої ярости.
Эмма пыталась разжечь в себе любовь к мужу, однако эти попытки были тщетными. Она вскоре убедилась, что в чувствах Шарля нет ничего Особенного. Он хранил ее в определенные часы, и это стало будто какой-то привычке, подобной заранее заказанного десерта однообразном обеда. Лесник, которого Шарль вылечил от воспаления легких, подарил Эмме маленькую итальянскую левретку, которая стала верной спутницей в самітніх прогулках госпожа Бовари.
Но однажды в жизни Эммы ворвалась чрезвычайное происшествие: супруги Бовари был приглашен к родового поместья маркиза д"Андервільє, которого Шарль спас, вовремя розітнувши ланцетом опухоль в горле. Прекрасные залы, знатные гости, изысканные блюда и вина, сияние драгоценностей на дамах, звуки вальса - это было то роскошную жизнь, о которой мечтала Эмма. Воспоминания о этот бал стали для нее своеобразным занятием. Со временем все лица смешались в ее памяти, подзабылись мелодии контрдансы, некоторые подробности выветрились, но увы остался. Эмма приобрела план Парижа и, водя пальцем по карте, путешествовала столицей. Она подписалась дамский журнал и жадно поглощала все, что писали о великосвітське жизни. Знала последние моды сезона, расписание спектаклей в опере. Следила за романами. Читая книги, Эмма все время вспоминала виконта, с которым танцевала вальс, сравнивала его с литературными героями. Париж, безбрежный, как океан, мерцал перед Емминими глазами в розовой мгле.
А Шарль - под дождь, под снег - знай разъезжал верхом окрестными проселками, бабрався в потных постелях, пускал больным кровь, рассматривал, что было в ночных горшках, зато каждый вечер находил дома веселый огонь и элегантно оформленное хорошенькую женщину, от которой так и пашіло свежестью. Она очаровывала мужчину своей тонкой изощренности, с которой украшала свой дом вроде того, о чем читала в журналах. Репутация Шарля окончательно установилась, пациенты любили его. Желая идти в ногу с наукой, Шарль подписался медицинский журнал, который пробовал читать после обеда, но, изнуренный, засыпал за пять минут. Эмма смотрела и только плечами пожимала. Ей хотелось бы, чтобы фамилия Бовари - это же ее фамилия! - стало знаменитым, фигурировало в газетах и журналах, гремело на всю Францию. Но Шарль не отличался честолюбием.
В глубине души Эмма надеялась на какую-то перемену. Наступила весна. Когда зацвели груши, у Эммы появилась астма. С начала июля она стала считать, сколько недель осталось до октября: возможно, маркиз д"Андервільє даст еще один балл. Но и сентябрь уже истек, а не было ни писем, ни визитов.
После этого горького разочарования сердце снова опустел, опять потянулись скучные, однообразные дни. Она забросила музыку. Шитье раздражало ее. Читать не хотелось. Хозяйственные дела она совсем запустила. Эмма сделалась капризная, ей трудно было угодить. Она становилась все более бледной, у нее началось сердцебиение. Шарль прописал ей валерьянку и камфорні ванны, но всякие попытки лечения еще больше раздражали ее. Она постоянно жаловалась на Тост, и Шарль решил, что ее болезнь вызвана местным климатом. Шарлю нелегко было покидать Тост именно в такой момент, когда он начинал становиться на ноги, и ради здоровья жены он решил перебраться к Йонвіля, неподалеку от Руана. В марте, когда они выехали из Тоста, госпожа Бовари была беременна.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Йонвіль-л"Аббеї - городок, расположенный за восемь лье от Руана. Его видно издалека: лежит себе, раскинувшись на берегу, словно чередник, что покоится над рекой. Дом нотариуса, церковь, крытый рынок, аптека господина Оме, трактир «Золотой лев» - больше в Йонвілі и смотреть не на что. Главная и единственная улица тянется не более чем на ружейный выстрел. Когда из Руана прибывал дилижанс «Ласточка», йонвільці сбегались на площадь; кучер Ивер выполнял в Руане все их поручения: ходил по магазинам, привозил чоботарю шкуры, ковалю железо, своей хозяйке - сельдь, женщинам - шляпки от модистки и накладные волосы от парикмахера.
Аптекарь Оме взял под свою опеку прибывшее в Йонвіль супругов Бовари. Он встретил их в «Золотом льве», и во время обеда познакомил врача с особенностями медицинской практики в этих краях. Госпожа Бовари во время этого же обеда обратила внимание на светловолосого нерешительного и застенчивого юношу Леона Дюпюи, который служил клерком у местного нотариуса. С первой беседы они почувствовали родство душ. Леон любил книги, музыку, имел романтическую удачу, часто погружался в мечты, спасаясь от скуки йонвільського жизни. Эмма Бовари поразила его воображение, до встречи с ней ему еще никогда не приходилось разговаривать два часа подряд с дамой.
Супруги Бовари поселилось в доме, оставленном предыдущим врачом. Шарль был захвачен ожиданиям ребенка. Что больше приближалось время родов, тем сильнее он любил жену. Эмма была сначала очень удивилась, а потом ей захотелось побыстрее родить, чтобы узнать, что значит быть матерью. Ей хотелось мальчика, но родилась девочка. Эмма долго думала над тем, как назвать дочь, и наконец остановилась на имени Берта - так назвала на балу одну молодую женщину маркиза. Дядя Руо не мог приехать на крестины, и в кумовья пригласили г-на Оме. Девочке нашли кормилицу.
Жизнь Эммы в Йонвілі не отмечалось разнообразием. Обед, на который всегда приходил господин Оме, с которым Шарль вел беседы о пациентов, гонорары, газетные новости. Вечеринки у г-на Оме, где гости сначала играли в карты, потом в домино. Однообразие и скуку этого жизнь скрашувало общество Леона. Между ним и Эммой установилась будто какая-то сделка, постоянный обмен книгами и романсами. Леон влюбился в молодую лікаршу, но не осмеливался признаться ей в любви. Она казалась ему такой целомудренной и неприступной, что у него не осталось никакой надежды. Леон и понятия не имел, что Эмма тоже была влюблена в него, но стремилась к уединению, чтобы вволю наслаждаться его образу. Встречи с ним нарушали очарование грез. Эмма и жалела, что своей неприступностью отталкивала от себя молодого клерка, но вместе с тем радовалась и гордилась, что может сказать себе: «Я честная». Что больше она мечтала о Леона, тем сильнее ее раздражал Шарль. Она чувствовала себя очень несчастной, а между тем ей надо было притворяться перед всеми, что она счастлива. Это лицемерие было ей отвратительно. Лишь служанка Фелисите была свидетелем ее рыданий. Усталый бесплодным любовью, Леон уехал в Париж продолжить обучение. Эмма упала в мрачную меланхолию, в какую-то тоскну безнадежность. Образ Леона все время вставал перед ее воображением. Она кляла себя за то, что не любила его. И вновь, как в Тосте, начались плохие времена. Теперь Эмма считала себя еще нещаснішою, чем раньше, потому что она познала горе и была пересвідчена, что ему не будет конца. С ней стали случаться приступы, во время которых она была способна на всякие неразумного. Часто на него нападали неги. Однажды случилось даже кровохарканье. Встревоженный Шарль вызвал к Йонвіля свою мать и подолгу советовался с ней по Эммы, потому она и слушать не хочет о лечении. Свекровь считала, что ее невестке надо дела хорошей, работы руками, от безделья и лезут в голову разные химеры. Шарль с матерью решили не давать Эмми читать романов.
И вот как-то на прием к Шарля появился господин Родольф Буланже де ла Юшетт. Он привез к врачу своего конюха: тот хотел, чтобы ему пустили кровь. Господину Родольфу Буланже было тридцать четыре года. Брутальный на удачу и быстрый на ум, он имел немало любовных приключений и досконально разбирался в женщинах. Госпожа Бовари упала ему в глаз. Он сразу понял, что Эмми очень скучно в Йонвілі, что душа у нее аж звенит за любовью, и решив, что она будет его любовницей, немедленно стал обдумывать, где бы с ней встретиться.
Вскоре в Йонвілі открылась сельскохозяйственная выставка. Родольф встретил там Эмму. Он жаловался ей на одиночество, на провинциальную ограниченность, которая губит жизнь, губит мечты. Потом завел речь о родстве душ, которые соединятся в любви, несмотря на все препятствия и мелкую условную мораль. Когда же Родольф сказал Эмме, что никогда, ни в чьем обществе он не находил такого всевластного очарование, и сжал ее руку, то почувствовал, что ладонь ее горит и тріпонеться, как пойманная горлица.
После выставки Родольф не появлялся полтора месяца, рассчитывая, что от нетерпения увидеться с ним любовь Эммы еще больше разгорится. Его расчет был правильным. Они стали любовниками во время первой же прогулки верхом, которую предложил Родольф для улучшения Емминого здоровья, а Шарль горячо поддержал. Вечером после прогулки, взглянув на себя в зеркало, Эмма была поражена своим видом. Никогда еще глаза у нее были такие большие, такие черные, такие глубокие. Что-то неосязаемо тонкое светилось на ее лице, одухотворяя и изменяя его. От мысли, что у нее есть любовник, она испытывала неизъяснимое наслаждение. Наконец и она испытывает тех радостей любви, тех восторгов счастью, которых уже и не думала дождаться. Эмма настолько была увлечена этим чувством, что решалась приходить в дом Родольфа рано утром, когда ее муж уезжал в больных. Впоследствии они отказались от этих безрассудных посещения. Родольф стал приходить по ночам в сад, вызвал Эмму, бросая в оконницу горсть песка. Она выбегала, затаив дыхание, улыбающаяся, дрожащая, невдягнена. Это любовь без разврата было для Родольфа полнейшей новостью: оно выходило за рамки его нынешних легкомысленных привычек, удовлетворяя в нем не только похоть, но и гордость. Однако, убедившись, что Эмма его любит, он стал равнодушным. Для Эммы же со временем ее чувство стало не душевной привязанностью, а какой-то ненастанною искушением. Родольф вполне покорил ее. Она его почти боялась. Однако внешне все шло гладко. Родольфові удалось урегулировать их взаимоотношения по своей уподобою, и за полгода любовники оказались в роли супруги, спокойно поддерживает домашний очаг. Эмма даже начала спрашивать себя, почему это она так ненавидит Шарля и не лучше ли было бы попытаться полюбить его. Тут очень кстати появился аптекарь и дал ей для этого определенную возможность.
Господин Оме прочел хвалебную статью о новом методе лечения искривленной ступни и, будучи сторонником прогресса, выразил патриотическую мысль, что Йонвіль должно идти в ногу с жизнью, а для этого необходимо выполнить в нем операцию стрефоподії. Он стал убеждать Шарля помочь Іполитові из «Золотого льва», сделав поэтому такую операцию. Эмма не видела никаких оснований считать своего мужа за бездарь, - а какая бы это утешение было для нее, если бы она побудила Шарля к этому поступку, что привело бы к росту его репутации и его доходов, ей так хотелось найти себе какую-то опору, крепкую любовь. Шарль послушался уговоров аптекаря и жены. Ипполита же удалось убедить согласиться на операцию лишь благодаря тому, что это ему ничего не будет стоить. После операции взволнованная Эмма встретила Шарля на пороге и бросилась ему на шею. Вечер прошел в разговорах и общих мечтах. Однако через пять дней у конюха началась гангрена. Пришлось послать в Нефшатель по тамошнее медицинское светило, господина Каніве. Тот осмотрел больного и заявил, что здесь совет один - ампутация. Шарль был в отчаянии. Эмма не испытывала жалости к мужу, ее угнетала другая мысль: как могла она представить себе, будто этот человек на что-то способна? И Эмма вспомнила все свои стремления к роскоши, все свои сердечные невзгоды, убожество своего брака, свои мечты, что попадали в болото, как подбитые ласточки. Когда вечером в садик пришел Родольф, они обнялись, и вся их досада растаяла, как снежинка, в обжигающем поцелуе.
Они начали любить друг друга снова. Эмма часто говорила Родольфу, что муж ей надоел, что жить так дальше невозможно. Он просто не мог понять, к чему вся эта путаница в такой обычной деле, как любовь. А у нее были свои основания, свои причины любить его все больше. Ее нежность к Родольфа росло ежедневно под влиянием отвращения к мужу. Чем полнее она отдавалась одном, то сильнее ненавидела второго. Играя роль добропорядочной жены, она вместе аж вся пылала от упоминания о любовника. Для него она обвішувалась браслетами, перстнями, кораллами. Когда он должен был прийти, она ставила розы в большие вазы синего стекла, украшала свою комнату и себя, как куртизанка, что ждет посещение принца. Она делала ему дорогие подарки, купленные в Leray: арапник с позолоченной головкой, печать с девизом «Amor nel сог», элегантное кашне, портсигар, точно такой, как віконтів. Ей хотелось всегда быть рядом с Родольфом.
После очередной ссоры со свекровью Эмма выбежала к Родольфа чрезвычайно смущена и стала умолять его уехать вместе с Йонвіля. Глаза ее, полные слез, блестели, словно огонь под водой; грудь высоко подымались от прерывистых вздохов. Никогда она не была ему такой милой, как сейчас; забыв все, он согласился.
Эмма стала жить сладкими мечтами о близком счастье. Вместе с Родольфом они детально продумали план побега. Эмма приготовила вещи для путешествия. Никогда госпожа Бовари не была такой красивой, как эти дни; она была красива той особой красотой, которая порождается радостью, восторгом и успехом, которая является проявлением полной гармонии между темпераментом и внешним обстоятельствам. Однако на нее ждал страшный удар. Родольф, который все время откладывал отъезд, в последний день отказался от этого замысла. Он решил порвать с Эммой и написал ей письмо, которого утром послал в корзине с абрикосами.
Родольф часто прибегал к такому способу переписки, посылая фрукты или дичь, как до поры года. Но на этот раз какое-то недоброе предчувствие охватило Эмму. Найдя письмо на дне корзины, поднялась на чердак, чтобы никто не видел, что она читает. Что напряженнее она вдумывалась в смысл письма, тем сильнее мішалось ей все в голове. Взгляд ее истошно блуждал, ей хотелось, чтобы вся земля запалася. Из растворенного окна она посмотрела на брук и готова была сделать последний шаг, но тут Шарль громко Позвал ее обедать. И пришлось сойти вниз. Пришлось сесть к столу. В то время, когда Шарль тщетно пытался уговорить Эмму попробовать абрикосов, по площади быстрой рысью мелькнуло синее тильбюрі. Эмма вскрикнула и упала навзничь, как мертвая. Дело в том, что после долгих размышлений Родольф решил поехать к Руана. Но из его имения к Бюші можно было добраться только Йонвільським путем, что он и вынужден был сделать. Эмма узнала его в свете фонарей, молнией разодрали темноту.
В течение сорока трех дней Шарль не отходил от Эммы, спасая ее от воспаления мозга. Он бросил всю практику и ни минуты не спал. Больше всего его пугала полная апатия жены: она ничего не говорила, ничего не слышала и даже, казалось, совсем не страдала, будто ее тело и душа нашли наконец спокойствие во всех тревогах и страданиях.
Однажды, в самом разгаре болезни, Эмми показалось, что уже начинается агония, и она захотела причаститься. Во время этого таинства она почувствовала, будто ее осеняет какая-то могущественная сила, которая освобождает ее от всех болей, всех впечатлений и чувств. Среди других обманчивых надежд Эмми открылся состояние непорочной чистоты, когда душа витает над землей, сливаясь с небом. Эмма тоже стремилась к этому, ей хотелось стать святой. А память о Родольфа спряталась в нее где-то в глубине сердца и спала там. От этого набальзамованого большой любви продолжался нежный аромат проникал всюду и пронизывал собой ту атмосферу непорочности, в которой хотела теперь жить Эмма. Становясь на колени в молитве, она посылала к Господу те же голубливі слова, которые шептала когда любовнику в пылу греховной страсти. Она хотела воспалиться порывом веры, но радость так и не сходила с небес, и она поднималась, уставший физически и с щемящим ощущением какой-то огромной притворства.
Тогда она отдалась вся излишней благотворительности. Она шила одежду для бедных, посылала дрова роженицам, кормила супом нищих. Она снова забрала домой дочь, - во время ее болезни Шарль отдал был ребенка к мамке. Она решила сама научить ее читать, и хотя как капризничала Берта, мать не гневалась. О чем бы Эмма не говорила, она приступала к молитвенных выражений. Госпожа Бовари-старшая теперь уже не знала, к чему и придраться - вот разве что не похваляла той мании возиться с кофтами для сироток, когда в доме и своя белье не латанная.
Как-то весной господин Оме посоветовал Шарлю повезти женщину для развлечения в руанский театр послушать знаменитого тенора Лагарді. Шарль поделился этой мыслью с женщиной. Та сначала отказывалась, ссылаясь на проблемы, усталость, расходы. Но Шарль, вопреки обычаю, стоял на своем, потому что был убежден, что это развлечение выйдет на пользу Эми, которая была после болезни ко всему равнодушной.
Слушая оперу, Эмма снова попала в сказочный мир читаемых в девичестве книг. Она отдавалась колисанню мелодий, она чувствовала, как вибрирует все ее существо, словно смычки скрипачей ходили по ее нервам. В чувствах главной героини Эмма узнавала все то опьянение, все те страдания, от которых чуть не умерла сама. Голос певицы казался ей только эхом собственных мыслей, а вся эта очаровательная иллюзия - какой-то частью ее жизни. Слушая знаменитого тенора и стремясь сквозь иллюзию выдумки до живого человека, Эмма пыталась представить себе то жизнь - то громкое, необычное, блестяще жизни, которого бы и она могла понести, если бы так было суждено судьбой. В антракте к их ложе зашел Леон, которого Шарль неожиданно встретил в буфете. Он приехал к Руана на два года поработать в крупной конторе. С этого момента Эмма уже не слушала оперы. Она вспоминала свое общение с Леоном в Йонвілі три года назад, то бедное любви, такое тихое и длинное, такое робкое и нежное. Игра актеров казалась ей теперь неестественной. Спектакль еще не кончился, а Леон и супруги Бовари покинули театр, вышли на набережную и сели в холодке перед кофейней. Разговор быстро прервался, потому что в присутствии мужа Эмми с Леоном, собственно, не о чем говорить. Когда Шарль пожалел, что не дослушал последнего действия, Леон начал уговаривать остаться еще на один день, чтобы снова послушать Лагарді. И Шарль никак не мог задерживаться в Руане и предложил Эмми остаться в Руане самой.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Когда Леон встретил Эмму после трехлетней разлуки, в нем снова заговорила жажда. Попрощавшись вечером с супругами Бовари, Леон пошел за ними следом, чтобы посмотреть, где они остановились. На другой день, около пяти часов, он пришел в «Красный крест». Эмма ничуть не збентежилась, когда он вошел. Между ними завязалась беседа, в которой оба начали определять причины своих страданий, и чем больше говорили, тем сильнее зажигались все большей взаємодовірою. Порой они замолкали, как бы не решаясь высказать мысль до конца, и тогда прибегали к многозначительных намеков. Эмма не призналась, что любила другого, а Леон не сказал, что забыл ее. Оба они рисовали себя такими, какими хотели бы быть, и подгоняли свою прошлую жизнь под творимых ныне идеалы. Леон горячо доказывал Эмми, что редко кто может оценить идеальную натуру. Вот он - он полюбил ее с первого взгляда, он просто впадал в отчаяние мысль о том, какого счастья они могли бы понести, если бы ласковая судьба свела была их раньше и соединила навеки. Эмма принялась убеждать его, что любовь между ними невозможно, они должны, как и до сих пор, не переступать границы братской дружбы. Эмма и сама не знала, серьезно ли это говорилось: она упивалась очаровании искушения и одновременно пыталась устоять против нее. Они проговорили допоздна, забыв даже о оперу, ради которой Эмма осталась в Руане. Прощаясь, Леон виблагав у Эммы согласие увидеться еще раз завтра. Она назначила свидание утром в соборе. Когда Леон ушел, Эмма написала ему длинное письмо, в котором отказывалась от свидания. Но, запечатав письмо, она вдруг вспомнила, что не знает Леоновой адреса. Тогда она решила, что отдаст его завтра сама.
Они встретились в соборе. Эмма долго молилась, надеясь, что небо пошлет ей некое знамение, но на душе ей становилось все бентежніше. Выйдя из собора, Леон послал мальчика, который играл на паперти, позвать извозчика. Эмма была запротестовала, сказав, что это неприлично. Леон сказал, что так делают в Париже. Этот непоколебимый аргумент убедил ее. Они сели в экипаж, кучер получил странный приказ ехать куда хочет. И в порту, среди тележек и бочек, и в городе - на улицах и перекрестках - обыватели широко расплющивали глаза, удивляясь этой невиданной в провинции картины: карета с опущенными шторами все время показывается то здесь, то там, закрытая, как гроб; и раскачанная, как корабль под бурей.
Вернувшись к Йонвіля, Эмма узнала, что умер свекор. Видя молчаливость жены, Шарль решил, что она очень расстроена, и старался ничего не говорить, чтобы не добавлять ей сожаления; он был тронут ее, как ему казалось, сочувствием. А Эмма была в это время мыслями в Руане. Она нашла повод поехать туда снова - необходимо было посоветоваться с господином Леоном относительно того, как расчетливо оформить дела о наследстве.
Это были увлекательные, роскошные, неповторимые три дня - настоящий медовый месяц. Они поселились возле набережной, в отеле «Булонь». Жили, закрыв ставни и заперев дверь. Под вечер брали лодки и ехали обедать на остров. Прощание было очень грустное. Леон должен был адресовать свои письма тете Ролле; Эмма дала ему такие подробные указания относительно двойных конвертов, что он изрядно удивился ее ловкости в любовных делах.
Вскоре Эмма добилась у мужа разрешения ездить в город раз в неделю вроде бы для занятий музыкой, а на самом же деле - чтобы видеться с любовником. И с того времени ее жизнь превратилась в сплошной обман. Она, словно покрывалом окутывала им свою любовь, чтобы его никто не увидел. Ложь стала для нее потребностью, манией, наслаждением.
Снова в дом Бовари под разными предлогами стал приходить торговец Leray. Теперь Эмма совсем не могла жить без его услуг. Двадцать раз на день она посылала по нему, и он, покинув печеное и вареное, летел к ней и делал все без никаких нареканий. Из двух подписанных Шарлем векселей во время болезни жены Эмма оплатила только По одному. Что же до второго, торговец заменил его на ее просьбу двумя новыми, выписанными на очень далекий срок. Лере же надоумил Эмму продать мизерную лачугу в Барневілі, которая принадлежала старому Бовари. Имея от Шарля общую доверенность, Эмма без ведома мужа с помощью того же Leray продала то недвижимое имущество.
Однажды вечером Эмма не вернулась из Руана в Йонвіль. Шарль был не при себе, а маленькая Берта не хотела ложиться спать без мамы и рыдала до полного изнеможения. Шарль не выдержал, запряг своего шарабанчика и в два часа ночи добрался до заезда «Красный крест». Эммы там не было. Шарль бросился искать Леона, но не достучался до него. Тогда он в «Адрес-календаре» отыскал адрес учительницы музыки мадемуазель Ламперер. Когда он свернул на улицу, где жила учительница, на втором конце ее появилась Эмма. На гневное вопрос мужа, почему она вчера не приехала, и спокойно ответила, что была больна. И попросила впредь не беспокоиться так, потому что она не может чувствовать себя свободным, когда знает, что его Волнует меньше всего ее опоздания. Таким образом она установила для себя своеобразное право не ограничивать себя в своих похождениях и стала пользоваться с него довольно часто. Когда ей хотелось видеть Леона, она всегда находила повод поехать к Руана и заходила к нему прямо в контору, потому что он же не ждал ее. Иногда Леон приезжал в Йонвіль, чтобы повидаться с Эммой. От каждого свидания Эмма надеялась какого-то невероятного счастья, а потом признавалась в душе, что ничего сверхъестественного она не почувствовала. Любовь Леона также начало понемногу угасать. То, что когда у Эмми зачаровывало, теперь будто вплоть пугало его. Одного дня после свидания с Леоном Эмма шла по бульвару мимо стены монастыря, где когда-то воспитывался. Она вспомнила годы, проведенные там. Как она завидовала тем невловним любовным чувством, что их она пыталась тогда представить себе из книг! Первые месяцы супружеской жизни, лесные прогулки верхом, вальс из віконтом, пение Лагарді - все прошло перед ее глазами... И вдруг перед ней появилась фигура Леона - такая же далекая, как и все остальные. Она почувствовала неполноту жизни, непрочность всего, на что она пыталась опираться. Все тлен, все обман! За каждой улыбкой кроется зевок тошноты, за каждой радостью - проклятие, за наслаждением - пересит, и даже от самых пылких поцелуев на губах остается только неутолимая жажда некоего высшего блаженства.
Эмма целиком погрузилась в свои переживания и беспокоилась о деньгах не более от какой эрцгерцогини. Тем временем хитрый Leray стал настойчиво требовать уплаты долгов. По подписанным Эммой векселями накопилась немалая сумма. Бовари угрожал опись имущества. Чудовищность такого положения трудно было даже представить. Чтобы получить деньги, Эмма начала продавать свои старые вещи и торговалась отчаянно: в желании заработать больше чувствовалась ее крестьянская кровь. Теперь в их доме было грустно и тоскливо. Кредиторы выходили оттуда злющие-презлющі. Где попало валялась по комнатам белье, а маленькая Берта ходила в дырявых чулочках. Если Шарль позволял себе хоть какое-то робкое замечание, Эмма резко отвечала, что она не виновата. Но дни свиданий были для нее святыми. Эмма хотела, чтобы эти дни были роскошные! Если Леон не мог покрыть всех расходов, она тратила, не считая, свои деньги. Он пытался доказать ей, что им жилось бы не хуже и в каком-нибудь дешевом отеле, но она всегда находила множество возражений. Однажды Эмма вынула из ридикюля полдюжины позолоченных ложечек (это был свадебный подарок дяди Руо) и попросила Леона понести их немедленно в ломбард; он послушался ее, хотя Это поручение было ему не по вкусу. Он боялся скомпрометировать себя. Поразмыслив ладно, на досуге, он решил, что его любовница начинает вести себя как-то странно и не так уж плохо было бы отделаться ее. К тому же его мать уже успела получить анонимное письмо, в котором ее предупреждали, что сын ее губит себя с замужней женщиной. Старушка попросила сына патрона, метра Дюбокажа, повлиять на Леона. Тот прекрасно провел все дело, и Леон дал слово, что не будет встречаться с Эммой.
Эмма столь же переситилась Леоном, насколько он устал ней. И как остро чувствовала она всю унизительности такого жалкого счастья, однако крепко цеплялась за него; порываясь к какому высшего блаженства, она розгублювала последние остатки утешения. Теперь она всегда и везде чувствовала себя разбитой, истощенной. Получая повестки в суд, гербовые бумаги, она едва смотрела на них. Она предпочла бы не жить или спать беспробудным сном.
На масленицу Эмма не вернулась в Йойвіль, а пошла вечером на маскарад. Всю ночь она танцевала под неистовый рев тромбонов в компании приятелей Леона. Опомнилась утром, оказавшись в плохоньком портовом ресторанчике, где мужчины шушукались, женщины же были определенного сорта. Эмма упала в обморок, а очнувшись, вспомнила о Берту, поспешила ехать в Йонвіль.
Дома ее ждал новый удар - постановление суда, по которому в срок двадцати четырех часов надо было уплатить долг в восемь тысяч франков. Она бросилась к Лере, но тот был неумолим. На следующий день судебный пристав пришел описывать имущество. Эмма проявила твердость духа. Ей удалось скрыть все от мужа, а стража, приставленного к имуществу, спрятать на чердаке. На другой день Эмма уехала в Руан и оббегала там всех банкиров, о которых только слышала, просила денег у всех знакомых, но все отказали. Тогда она бросилась к Леона, но тот ничем не мог помочь. Эмма намекнула, что он мог бы взять денег в своей конторе. Леон испугался настойчивости этой женщины, которая толкала его на преступление. Ссылаясь на неотложные дела, он оставил любовницу. Эмма вернулась в Йонвіль.
Служанка Фелисите показала Эмми объявление о назначенном судом распродажи их имущества. Госпожа Бовари сделала еще одну попытку достать денег: она пошла к нотариусу Гійомена и попыталась разжалобить его. Тот обещал деньги при условии, что Эмма отдастся ему. Она в страшном гневе вскричала, что она несчастна, но не продажная. Эмма вернулась домой. Она представила себе, как расскажет все Шарлю, как он поплачет, а потом примириться с судьбой и простит ей все, а она бы ему ни за какие миллионы не простила, что он встретился с ней. Мысль о душевной преимущество Бовари доводила ее до отчаяния. Услышав шаги мужа, она бросилась из дома. Жена мэра видела, как Эмма вошла в помещение акцизника. Вместе с подругой жена мэра вылезли на чердак, откуда было хорошо видно, что происходит в мансарде акцизника Бине: сначала Эмма взволнованно говорила, потом как будто смутилась и взяла акцизника за руку, потом предложила ему что-то ужасное, потому что тот даже отшатнулся, словно перед ним змея, и закричал. Эмма выскочила на улицу и побежала к тете Ролле, упала на кровать и зарыдала. Затем она послала мамку к себе домой, надеясь, что Леон раздобыл денег и привез их. Тетки Ролле долго не было, и наконец она вернулась и сказала, что Леона нет, господин плачет и все ищут Эмму. Задыхаясь, Эмма смотрела вокруг безтямними глазами. Вдруг, словно молния глубокой ночи, мелькнула у нее в душе упоминание о Родольфа. И она направилась к Ла Юшетт. Родольф очень удивился, начал приводить какие-то запутанные оправдание, даже сказал, что любит ее. Однако когда Эмма попросила денег, решительно отказал.
Эмма вышла на улицу. Она снова осознала свое положение - словно пропасть разверзлась перед ней. Она дышала так тяжело, что грудь ее ходили ходуном. Тогда в каком-то героическом порыве, почти радостно, спустилась вниз с косогора, миновала рынок и оказалась перед аптекой, стуком в окно вызвала Жюстена, племянника господина Оме, который помогал аптекарю, попросила у него ключ от фармакотеки. Эмма хорошо помнила, как когда-господин Оме говорил, что там у него есть мышьяк. Жюслену зона сказала, что хочет вывести крыс, и, зайдя в кладовку с лекарствами, схватила синий пузырек, відіткнула пробку, сунул внутрь руку и, вытащив горсть белого порошка, Тут же начала его есть, а потом ушла, внезапно успокоившись, будто выполнила какой-то долг, тяготел ей на совести.
Дома Шарль потребовал от Эммы объяснений, как случилось, что у них описали имущество. Она написала письмо, поставила число, день, час и запечатала. Затем торжественно сказала, чтобы он прочитал это письмо завтра, а до тех пор не задал ей ни одного вопроса. После этого ушла в свою комнату и легла.
Ее разбудил терпкий вкус во рту. Потом ее потянуло на рвоту. Шарль заметил на дне таза белые крупинки какого-то порошка, начал расспрашивать. Она сначала відмовчувалась, а потом, когда на нее напали корчи, махнула рукой в сторону бюрка. Он схватил письмо, прочитал и ничего не смог сказать, кроме: «Отравилась, отравилась!» Потом вызвал господина Каніве и доктора Ларів"є. Прибежал аптекарь. Шарль рыдал. Эмма тихонько погладила его по голове. Кончались, думала она, все измены, все мерзавцы, все бесчисленные вожделения, что мучили ее. Теперь она не испытывала ни к кому ненависти; имлистое сумрак окутал ее мысли, и из всех земных шумов она слышала только прерывистое, тихое, жалобное лебедіння своего бедного сердца, как последний відлунок замирающей симфонии.
Эмма умирала в страшных мучениях. Прибывшие врачи уже ничем не могли ей помочь. Господин Оме, чтобы скрыть самоубийство, придумал историю, как Эмма, готовя ванильный крем, перепутала мышьяк с сахаром, и все йонвільці до последнего выслушали эту ложь.
После похорон Шарль с матерью, несмотря на усталость, сидели и гуляли до позднего вечера. Они говорили о прошлом и будущем. Теперь она переедет в Йонвіль, будет вести хозяйство, и они никогда не расстанутся. Мать была угождает и ласковая; она радовалась в душе, что к ней вновь, после довгорічної перерыва, возвращается сыновняя любовь.
Вскоре опять начались денежные неприятности. Шарль влез в страшные долги: он ни за что на свете не соглашался продать хоть что-нибудь из Емминих вещей. Это чрезвычайно раздражало мать. Но он разгневался на нее еще сильнее; он совсем не тот стал. Она уехала. Тогда все начали греть руки: мадемуазель Ламперер правила плату за неоказанные уроки, библиотекарь - абонементную плату за три года; тетя Ролле - деньги за то, что отнесла двадцать писем. Выплачивая каждый долг, Шарль думал, что это уже последний. Но где и принимались все новые и новые. На зеленую воскресенье Фелисите, украв Еммині платья, сбежала с Йонвіля. Как раз в это время вдова Дюпюи имела честь известить о женитьбе своего сына Леона. Шарль ответил приветственным письмом.
Однажды он случайно нашел на чердаке того самого прощального письма от Родольфа и подумал, что все должны были обожать его жену, все мужчины, несомненно, жаждали ее. И от этого она стала казаться еще более прекрасной. Для того, чтобы ей нравиться - будто она еще была жива! - он перенял ее вкусы, ее взгляды. Он купил лакированные ботинки, стал носить белые галстуки, напахчував духами усы и подписывал, как Эмма, векселя. Она развращала его из могилы.
Бедному вдовцу жалко было смотреть на ребенка - она была плохо одета, обута в туфли без шнурков. Но девочка была такая тихая, такая ласковая, что он испытывал безмерное наслаждение, радость, смешанную с горечью. Теперь к ним никто не заходил. Жюстен убежал в Руан, а аптекарю дети бывали у Берты все реже. Господин Оме учел разницу в их общественном положении и совсем не был заинтересован в поддержании прежних дружеских отношений.
Как ссудо пытался жить Бовари, ему никак не удавалось рассчитаться со старыми долгами. Снова нависла угроза описи имущества. Тогда он прибегнул к матери. Она позволила заложить ее имущество, но при этом написала немало неприятных слов о Эмму; в награду за свое самопожертвование она, просила у него шаль. Шарль отказал. Они поссорились. Первый шаг к примирению сделала мать: она предложила взять к себе девочку. Шарль согласился. Но в минуту разлуки ему стало жаль отпускать дочь. Тогда наступил полный, окончательный разрыв.
Однажды Бовари отправился на базар продать лошадь - последнее средство существования, и встретился с Родольфом. Они даже зашли в кабак выпить бутылку пива, и Шарль сказал, что не имеет зла на Родольфа, что во всем виновата судьба. Родольф, который сам эту судьбу направил, подумал, что Шарль слишком добродушный для человека в его состоянии, даже смешной, а может, немного и отвратительный.
Второго дня Берта нашла отца в беседке мертвым. Он сидел на лавочке, прислонившись головой к стене, в руках он зажал длинную прядь черных волос.
Когда все было распродано, осталось двадцать франков семьдесят пять сантимов, на которые мадемуазель Бовари послали к бабушке. Старая умерла того же года; дяди Руо разбил паралич, а девочку взяла к себе тетка. Она живет очень бедно и посылает Берту зарабатывать на прядильную фабрику.
Loading...