Изучение книг было внесено в школьную программу по литературе. В «Новом мире» № 11 за 1981 год были опубликованы «Воспоминания» Л. И. Брежнева, состоявшие из двух книг: «Жизнь по заводскому гудку» и «Чувство Родины». В 1982 году «Воспоминания» были изданы отдельной книгой.
Книги Л. И. Брежнева «Малая Земля», «Возрождение» и «Целина» (издание до 1982 года).
Мои воспоминания, конечно, не претендуют на полный охват событий. Главное, что мне хотелось передать на этих страницах читателю, - это чувство гордости за то, что в авангарде всех дел и свершений нашей Родины всегда идут коммунисты, наша славная партия, созданная и выпестованная В. И. Лениным, это чувство великого счастья, что я всегда был и остаюсь её верным солдатом.
Леонид Брежнев (из обращения к читателям книги «Воспоминания»)
«Малая Земля»
В книге «Малая Земля» 44 страницы, в сборнике «Воспоминания» идёт как третья глава.«Жизнь по заводскому гудку»
Первая глава в сборнике «Воспоминания», 14 страниц.Брежнев вспоминает о своём детстве в Каменском, будущем городе Днепродзержинске . Рассказывает о своей семье, родителях. Вспоминает о нелёгкой жизни пролетариата в Российской Империи. Упомянул о становлении ВКП(б) в Екатеринославской губернии , о революционной борьбе под руководством известных большевиков Бабушкина и Петровского .
«Чувство Родины»
Вторая глава в сборнике «Воспоминания», 20 страниц.Мемуары Брежнева, опубликованные после его смерти
Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Леонид Ильич Брежнев. «Воспоминания» (издание 1983 года).
Книги «Молдавская весна», «Космический Октябрь» и «Слово о коммунистах» при жизни Брежнева не публиковались. В сборнике «Воспоминания», изданном после его смерти, все книги, в том числе и «Малая Земля», «Возрождение» и «Целина» обозначены как главы .
«Молдавская весна»
Пятая глава в сборнике «Воспоминания», 34 страницы.«Космический Октябрь»
Седьмая глава в сборнике «Воспоминания», 39 страниц.«Слово о коммунистах»
Восьмая глава в сборнике «Воспоминания», 24 страницы.Книгу «Возрождение» написал известный очеркист Анатолий Аграновский , «Малую землю» - публицист газеты «Известия» Аркадий Сахнин , а «Целину» - ведущий корреспондент газеты «Правда » Александр Мурзин .
Есть предположение, что награждение Александра Мурзина в феврале орденом Дружбы народов «за многолетнюю и плодотворную работу и в связи с 50-летием», а Аркадия Сахнина орденом Октябрьской Революции было своего рода «гонораром ».
По другим данным, всю трилогию написал Анатолий Аграновский .
В качестве участников написания мемуарной трилогии упоминаются также генеральный директор ТАСС Леонид Замятин и его первый заместитель Виталий Игнатенко , получившие Ленинскую премию в 1978 году за сценарий документального фильма «Повесть о коммунисте». Полагают, что их роль в написании мемуаров Л. И. Брежнева была контролирующей.
Упоминают также, что консультировал «меморайтеров» помощник Брежнева А. М. Александров-Агентов .
Эта книга представляет собой исторический документ. Леонид Ильич не писал эту книгу, но она написана с его слов и на основе дневников его помощника по политчасти. Когда мне задают вопрос насчет «Малой земли»: «Писал ли Леонид Ильич эту книгу?» - я говорю, что не писал, но он является автором этой книги, так как она написана с его слов, но литературно обработана людьми, которые владели пером. Брежнев пером не владел. После написания «Малой земли» нашей группой были подготовлены ещё 11 глав, которые собраны в одну книгу, но она так и не была издана. У меня есть единственный экземпляр этой книги. Издательство «Вагриус» предлагало мне издать её. Я сказал, что у меня нет возражений. В этих главах рассказывается о пребывании Леонида Ильича в Молдавии и о покорении космоса. Есть там и глава, которую можно назвать его политическим завещанием.
Авторство продолжения трилогии точно неизвестно. «Молдавская весна» и «Космический Октябрь», по воспоминаниям А. П. Мурзина, были написаны двумя разными журналистами «Комсомольской правды », оба из которых имели инициалы «В. Г.» По воспоминаниям того же А. П. Мурзина, замышлялось и продолжение воспоминаний Брежнева под названием «На посту генсека», автором которого должен был стать ещё один журналист «Комсомольской правды» с инициалами «В. Д.»
Напишите отзыв о статье "Трилогия Брежнева"
Ссылки
- в библиотеке Максима Мошкова
- Брежнев Л. И. Малая Земля // . - М .: Политиздат, 1982.
- Валиуллин К. Б., Зарипова Р. К. - Уфа: РИО БашГУ, 2002
- Земляной C. // НГ - субботник. - 25 июня 2001. - № 25 (72) . (недоступная ссылка)
- . Lenta.ru. Проверено 7 февраля 2015.
Примечания
Отрывок, характеризующий Трилогия Брежнева
Женщина «подплыла» ближе, от неё веяло грустью, величием и теплом.– Я Атенайс, – очень мягко, мысленно произнесла она. – Кто вы, дивные создания?
«Дивные создания» чуточку растерялись, точно не зная, что на такое приветствие ответить...
– Мы просто гуляем, – улыбаясь сказала Стелла. – Мы не будем вам мешать.
– А кого вы ищете? – спросила Атенайс.
– Никого, – удивилась малышка. – А почему вы думаете, что мы должны кого-то искать?
– А как же иначе? Вы сейчас там, где все ищут себя. Я тоже искала... – она печально улыбнулась. – Но это было так давно!..
– А как давно? – не выдержала я.
– О, очень давно!... Здесь ведь нет времени, как же мне знать? Всё, что я помню – это было давно.
Атенайс была очень красивой и какой-то необычайно грустной... Она чем-то напоминала гордого белого лебедя, когда тот, падая с высоты, отдавая душу, пел свою последнюю песню – была такой же величественной и трагичной...
Когда она смотрела на нас своими искристыми зелёными глазами, казалось – она старее, чем сама вечность. В них было столько мудрости, и столько невысказанной печали, что у меня по телу побежали мурашки...
– Можем ли мы вам чем-то помочь? – чуточку стесняясь спрашивать у неё подобные вопросы, спросила я.
– Нет, милое дитя, это моя работа... Мой обет... Но я верю, что когда-нибудь она закончится... и я смогу уйти. А теперь, скажите мне, радостные, куда вы хотели бы пойти?
Я пожала плечами:
– Мы не выбирали, мы просто гуляли. Но мы будем счастливы, если вы хотите нам что-нибудь предложить.
Атенайс кивнула:
– Я охраняю это междумирье, я могу пропустить вас туда, – и, ласково посмотрев на Стеллу, добавила. – А тебе, дитя, я помогу найти себя...
Женщина мягко улыбнулась, и взмахнула рукой. Её странное платье колыхнулось, и рука стала похожа на бело-серебристое, мягкое пушистое крыло... от которого протянулась, рассыпаясь золотыми бликами, уже другая, слепящая золотом и почти что плотная, светлая солнечная дорога, которая вела прямо в «пламенеющую» вдали, открытую золотую дверь...
– Ну, что – пойдём? – уже заранее зная ответ, спросила я Стеллу.
– Ой, смотри, а там кто-то есть... – показала пальчиком внутрь той же самой двери, малышка.
Мы легко скользнули внутрь и... как будто в зеркале, увидели вторую Стеллу!.. Да, да, именно Стеллу!.. Точно такую же, как та, которая, совершенно растерянная, стояла в тот момент рядом со мной...
– Но это же я?!.. – глядя на «другую себя» во все глаза, прошептала потрясённая малышка. – Ведь это правда я... Как же так?..
Я пока что никак не могла ответить на её, такой вроде бы простой вопрос, так как сама стояла совершенно опешив, не находя никакого объяснения этому «абсурдному» явлению...
Стелла тихонько протянула ручку к своему близнецу и коснулась протянутых к ней таких же маленьких пальчиков. Я хотела крикнуть, что это может быть опасно, но, увидев её довольную улыбку – промолчала, решив посмотреть, что же будет дальше, но в то же время была настороже, на тот случай, если вдруг что-то пойдёт не так.
– Так это же я... – в восторге прошептала малышка. – Ой, как чудесно! Это же, правда я...
Её тоненькие пальчики начали ярко светиться, и «вторая» Стелла стала медленно таять, плавно перетекая через те же самые пальчики в «настоящую», стоявшую около меня, Стеллу. Её тело стало уплотняться, но не так, как уплотнялось бы физическое, а как будто стало намного плотнее светиться, наполняясь каким-то неземным сиянием.
Вдруг я почувствовала за спиной чьё-то присутствие – это опять была наша знакомая, Атенайс.
– Прости меня, светлое дитя, но ты ещё очень нескоро придёшь за своим «отпечатком»... Тебе ещё очень долго ждать, – она внимательнее посмотрела мне в глаза. – А может, и не придёшь вовсе...
– Как это «не приду»?!.. – испугалась я. – Если приходят все – значит приду и я!
– Не знаю. Твоя судьба почему-то закрыта для меня. Я не могу тебе ничего ответить, прости...
Я очень расстроилась, но, стараясь изо всех сил не показать этого Атенайс, как можно спокойнее спросила:
– А что это за «отпечаток»?
– О, все, когда умирают, возвращаются за ним. Когда твоя душа кончает своё «томление» в очередном земном теле, в тот момент, когда она прощается с ним, она летит в свой настоящий Дом, и как бы «возвещает» о своём возвращении... И вот тогда, она оставляет эту «печать». Но после этого, она должна опять возвратиться обратно на плотную землю, чтобы уже навсегда проститься с тем, кем она была... и через год, сказав «последнее прощай», оттуда уйти... И вот тогда-то, эта свободная душа приходит сюда, чтобы слиться со своей оставленной частичкой и обрести покой, ожидая нового путешествия в «старый мир»...
Я не понимала тогда, о чём говорила Атенайс, просто это звучало очень красиво...
И только теперь, через много, много лет (уже давно впитав своей «изголодавшейся» душой знания моего удивительного мужа, Николая), просматривая сегодня для этой книги своё забавное прошлое, я с улыбкой вспомнила Атенайс, и, конечно же, поняла, что то, что она называла «отпечатком», было просто энергетическим всплеском, который происходит с каждым из нас в момент нашей смерти, и достигает именно того уровня, на который своим развитием сумел попасть умерший человек. А то, что Атенайс называла тогда «прощание» с тем, «кем она была», было ни что иное, как окончательное отделение всех имеющихся «тел» сущности от её мёртвого физического тела, чтобы она имела возможность теперь уже окончательно уйти, и там, на своём «этаже», слиться со своей недостающей частичкой, уровня развития которой она, по той или иной причине, не успела «достичь» живя на земле. И этот уход происходил именно через год.
Но всё это я понимаю сейчас, а тогда до этого было ещё очень далеко, и мне приходилось довольствоваться своим, совсем ещё детским, пониманием всего со мной происходящего, и своими, иногда ошибочными, а иногда и правильными, догадками...
– А на других «этажах» сущности тоже имеют такие же «отпечатки»? – заинтересованно спросила любознательная Стелла.
– Да, конечно имеют, только уже иные, – спокойно ответила Атенайс. – И не на всех «этажах» они так же приятны, как здесь... Особенно на одном...
– О, я знаю! Это, наверное «нижний»! Ой, надо обязательно туда пойти посмотреть! Это же так интересно! – уже опять довольно щебетала Стелла.
Было просто удивительно, с какой быстротой и лёгкостью она забывала всё, что ещё минуту назад её пугало или удивляло, и уже опять весело стремилась познать что-то для неё новое и неведомое.
– Прощайте, юные девы... Мне пора уходить. Да будет ваше счастье вечным... – торжественным голосом произнесла Атенайс.
И снова плавно взмахнула «крылатой» рукой, как бы указывая нам дорогу, и перед нами тут же побежала, уже знакомая, сияющая золотом дорожка...
А дивная женщина-птица снова тихо поплыла в своей воздушной сказочной ладье, опять готовая встречать и направлять новых, «ищущих себя» путешественников, терпеливо отбывая какой-то свой особый, нам непонятный, обет...
– Ну что? Куда пойдём, «юная дева»?.. – улыбнувшись спросила я свою маленькую подружку.
– А почему она нас так называла? – задумчиво спросила Стелла. – Ты думаешь, так говорили там, где она когда-то жила?
– Не знаю... Это было, наверное, очень давно, но она почему-то это помнит.
– Всё! Пошли дальше!.. – вдруг, будто очнувшись, воскликнула малышка.
На этот раз мы не пошли по так услужливо предлагаемой нам дорожке, а решили двигаться «своим путём», исследуя мир своими же силами, которых, как оказалось, у нас было не так уж и мало.
Мы двинулись к прозрачному, светящемуся золотом, горизонтальному «тоннелю», которых здесь было великое множество, и по которым постоянно, туда-сюда плавно двигались сущности.
– Это что, вроде земного поезда? – засмеявшись забавному сравнению, спросила я.
– Нет, не так это просто... – ответила Стелла. – Я в нём была, это как бы «поезд времени», если хочешь так его называть...
– Но ведь времени здесь нет? – удивилась я.
– Так-то оно так, но это разные места обитания сущностей... Тех, которые умерли тысячи лет назад, и тех, которые пришли только сейчас. Мне это бабушка показала. Это там я нашла Гарольда... Хочешь посмотреть?
Ну, конечно же, я хотела! И, казалось, ничто на свете не могло бы меня остановить! Эти потрясающие «шаги в неизвестное» будоражили моё и так уже слишком живое воображение и не давали спокойно жить, пока я, уже почти падая от усталости, но дико довольная увиденным, не возвращалась в своё «забытое» физическое тело, и не валилась спать, стараясь отдохнуть хотя бы час, чтобы зарядить свои окончательно «севшие» жизненные «батареи»...
Так, не останавливаясь, мы снова преспокойно продолжали своё маленькое путешествие, теперь уже покойно «плывя», повиснув в мягком, проникающем в каждую клеточку, убаюкивающем душу «тоннеле», с наслаждением наблюдая дивное перетекание друг через друга кем-то создаваемых, ослепительно красочных (наподобие Стеллиного) и очень разных «миров», которые то уплотнялись, то исчезали, оставляя за собой развевающиеся хвосты сверкающих дивными цветами радуг...
Неожиданно вся эта нежнейшая красота рассыпалась на сверкающие кусочки, и нам во всем своём великолепии открылся блистающий, умытый звёздной росой, грандиозный по своей красоте, мир...
У нас от неожиданности захватило дух...
– Ой, красоти-и-ще како-о-е!.. Ма-а-амочка моя!.. – выдохнула малышка.
У меня тоже от щемящего восторга перехватило дыхание и, вместо слов, вдруг захотелось плакать...
– А кто же здесь живёт?.. – Стелла дёрнула меня за руку. – Ну, как ты думаешь, кто здесь живёт?..
Я понятия не имела, кем могут быть счастливые обитатели подобного мира, но мне вдруг очень захотелось это узнать.
– Пошли! – решительно сказала я и потянула Стеллу за собой.
Нам открылся дивный пейзаж... Он был очень похож на земной и, в то же время, резко отличался. Вроде бы перед нами было настоящее изумрудно зелёное «земное» поле, поросшее сочной, очень высокой шелковистой травой, но в то же время я понимала, что это не земля, а что-то очень на неё похожее, но чересчур уж идеальное... ненастоящее. И на этом, слишком красивом, человеческими ступнями не тронутом, поле, будто красные капли крови, рассыпавшись по всей долине, насколько охватывал глаз, алели невиданные маки... Их огромные яркие чашечки тяжело колыхались, не выдерживая веса игриво садившихся на цветы, большущих, переливающихся хаосом сумасшедших красок, бриллиантовых бабочек... Странное фиолетовое небо полыхало дымкой золотистых облаков, время от времени освещаясь яркими лучами голубого солнца... Это был удивительно красивый, созданный чьей-то буйной фантазией и слепящий миллионами незнакомых оттенков, фантастический мир... А по этому миру шёл человек... Это была малюсенькая, хрупкая девочка, издали чем-то очень похожая на Стеллу. Мы буквально застыли, боясь нечаянно чем-то её спугнуть, но девочка, не обращая на нас никакого внимания, спокойно шла по зелёному полю, почти полностью скрывшись в сочной траве... а над её пушистой головкой клубился прозрачный, мерцающий звёздами, фиолетовый туман, создавая над ней дивный движущийся ореол. Её длинные, блестящие, фиолетовые волосы «вспыхивали» золотом, ласково перебираемые лёгким ветерком, который, играясь, время от времени шаловливо целовал её нежные, бледные щёчки. Малютка казалась очень необычной, и абсолютно спокойной...
– Заговорим? – тихо спросила Стелла.
В тот момент девочка почти поравнялась с нами и, как будто очнувшись от каких-то своих далёких грёз, удивлённо подняла на нас свои странные, очень большие и раскосые... фиолетовые глаза. Она была необыкновенно красива какой-то чужой, дикой, неземной красотой и выглядела очень одинокой...
Трилогия Брежнева - книги-воспоминания «Малая Земля», «Возрождение» и «Целина», автором которых считался , но которые на самом деле были написаны профессиональными журналистами. За эту трилогию Брежнев был удостоен в апреле года по литературе. Тираж каждой книги составил 15 миллионов экземпляров, благодаря чему Л. И. Брежнев стал самым издаваемым в писателем. Книги были внесены в школьную программу по литературе. Трилогия увидела свет в журнале «Новый мир» в году (в № 2 - «Малая земля», в № 5 - «Возрождение», в № 11 - «Целина»). В том же «Новом мире» в № 11 за год были опубликованы дополнительные главы «По заводскому гудку» и «Чувство Родины», а в № 1 за г. - главы «Молдавская весна», «Космический Октябрь» и «Слово о коммунистах».
Авторство трилогии
«Возрождение» на самом деле написал известный очеркист , «Малую землю» - публицист газеты «Известия» Аркадий Сахнин, а «Целину» - ведущий корреспондент газеты Александр Мурзин. Вместо гонорара Александр Мурзин был удостоен в феврале ордена Дружбы Народов «за многолетнюю и плодотворную работу и в связи с 50-летием», а Аркадий Сахнин был награждён орденом Октябрьской Революции. Авторство продолжения трилогии точно неизвестно, «Молдавская весна» и «Космический Октябрь» по воспоминаниям А. П. Мурзина были написаны двумя разными журналистами , оба из которых имели инициалы «В. Г.» В качестве участников написания мемуарной трилогии упоминаются также генеральный директор Леонид Замятин и его первый заместитель Виталий Игнатенко, получившие Ленинскую премию в 1978 году за сценарий документального фильма «Повесть о коммунисте» (считается, что их роль в написании мемуаров была контролирующей). Упоминают также, что консультировал «меморайтеров» помощник Брежнева А. М. Александров-Агентов. Инициативу создания трилогии приписывают , который в стал кандидатом в члены Политбюро, и Л. М. Замятину. По воспоминаниям того же А. П. Мурзина, замышлялось и продолжение воспоминаний Брежнева под названием «На посту генсека», автором которого должен был стать ещё один журналист «Комсомольской правды» с инициалами «В. Д.»
Юмор о трилогии
- По поводу одной из книг трилогии её реальный автор Александр Мурзин сочинил частушку: «Появилась „Целина“ - удивилась вся страна: как же вождь её состряпал - коль не смыслит ни хрена?»
- Анекдот:
Кто был истинным автором знаменитых мемуаров Леонида Брежнева? Почему в 1987 году книги были изъяты из всех магазинов? И как генсек отблагодарил авторов своих мемуаров? Телеканал "Москва Доверие" подготовил специальный репортаж.
Начало 90-х. Редакция одного из самых популярных печатных изданий в стране "Совершенно секретно" проводит встречу с читателями. На повестке дня знаменитые книги-мемуары Брежнева: "Малая земля", "Возрождение", "Целина". Эта встреча закончится сенсацией. Воспоминания генсека, за которые он получил Ленинскую премию по литературе, оказываются фальшивкой. Леонид Ильич не написал ни единого слова в мемуарах. Имена реальных авторов держались в секрете более 10 лет.
19 декабря 1976 года. Юбилей Леонида Ильича Брежнева. Страна делает ставки: сколько орденов вождь получит на этот раз? Традицию одаривать главу государства наградами ввел еще Сталин, а Брежнев довел до апофеоза. Свое 70-летие он встречает дряхлым и больным. Он уже давно стал героем многочисленных анекдотов и главным объектом насмешек в стране. Становится понятно, что очередной медалью на этот раз не обойтись.
"Есть отдельные воспоминания о том, что он хотел уйти, но не мог. Он действительно не мог, то есть это дело не во властолюбии каком-то, а в системе, потому что Леонид Ильич был идеальным балансиром различных интересов в этой системе", - говорит руководитель Центра истории России, Украины, Белоруссии Института всеобщей истории РАН Александр Шубин.
Слабый и безвольный руководитель выгоден ЦК, таким генсеком легко управлять. Политбюро в срочном порядке берется за организацию мероприятий по поднятию авторитета Брежнева. Отечественные СМИ лихорадочно соображают, каким образом увековечить юбилейную дату. Чествование вождя в декабре 1976 года начинается с газеты "Правда". Журналисту Александру Мурзину поручают сделать обзор писем читателей, пожелавших выразить свои теплые чувства к дорогому Леониду Ильичу. В каждый день его рождения "Правда" печатает хвалебные статьи. А на фоне кампании по поднятию авторитета Брежнева пропаганда на страницах газеты набирает обороты в разы.
Обозреватель Николай Кожанов помнит, как чествовали вождя тогда, в 1976-м.
Книга "Целина". Фото: ИТАР-ТАСС
"Приезжали лидеры других компартий, особенно социалистических, наших союзных государств. Поздравления, письма иногда печатали, какой-то там коллектив выполнил досрочно обязательства, поздравляет Леонида Ильича и говорит, что его руководство способствует успешной работе", - рассказывает политический обозреватель газеты "Правда" Николай Кожанов.
Эпопея с повышением авторитета вождя продолжается и после дня рождения. В апреле 1977-го генеральный директор ТАСС Леонид Замятин устраивает секретное собрание. За столом собрались сильнейшие журналисты страны. На повестке дня - творческое спецзадание. Поручение спускают с самых верхов, а у участников проекта нет права на ошибку.
"Я не знаю, у кого родилась эта идея мемуаров Брежнева, думаю, что она родилась у Виталия Игнатенко. Однажды он позвонил, мы приехали и собрались в кабинете. Замятин был в ЦК партии. Нас было несколько человек. Был Толя Аграновский, Аркаша Сахнин, Саша Мурзин, Виталий Ганнушкин был позже. Шел разговор о том, что хорошо бы написать мемуары. Уже было ясно, честно говоря, по подбору людей, кто чем должен был заниматься", - рассказывает автор главы "Космический октябрь" Владимир Губарев.
Предполагается, что лучшие умы от мира журналистики и литературы выступят в качестве помощников вождя. К работе следует приступить немедленно. Владимир Губарев, на тот момент журналист "Комсомольской правды" и "Правды", эксперт по вопросам космоса, оказался в числе избранных.
"Я согласился сразу же, могу сказать, потому что понял, что это дает возможность очень много открыть. Чтобы было понятно, я занимаюсь космосом и ядерными делами с 1960 года. У меня была первая форма допуска. Этот допуск "совсекретно" обработан, то есть мне доверяли. Но я, естественно, не мог обо всем рассказывать, поэтому подумал о том, что очень многое можно открыть и сказать это устами Брежнева", - рассказывает Губарев.
Леонид Брежнев в Иране, 1963 год. Фото: ИТАР-ТАСС
Позже Губарев, как и большинство участников тайного собрания, много лет будет молчать о своей причастности к трилогии Брежнева. И только инициалы В.Г. будут говорить посвященным о том, что именно он, специалист в вопросах науки и космоса, и есть автор одной из глав воспоминаний – "Космический Октябрь". Он поймет сразу, что генсек не будет заниматься мемуарами.
"С самого начала было ясно, что Брежнев уже не мог в это время нам ничем помогать. Каждому из нас были "даны" члены Политбюро, с которыми и работали", - добавляет Губарев.
Для журналиста "Правды" Александра Мурзина такой поворот событий станет сюрпризом.
"Он предполагал, что это будет так: человек записывает интервью, потом расшифровывает. Человек рассказывает о своей жизни, отвечает на вопросы, потом ты это оформляешь в текст, что-то правишь. Предполагалось, что так будет идти работа с Леонидом Ильичом. Но встречи не было. Рука вождя не касалась этого текста ни в единой строчке и букве", - рассказывает дочь Александра Мурзина Марина.
Первым признает свое участие в написании мемуаров Брежнева Александр Мурзин, хотя намекали на свое авторство многие журналисты, на деле не имевшие к воспоминаниям никакого отношения.
"В "Правде" некоторые его коллеги в кофейне подсаживались за стол и говорили: "Ну, ребята, я же такую работу, между нами говоря, сделал, это же я писал за Брежнева". И сидит мой папа, пьет кофе или кушает свой борщ и это слышит. Конечно, ему было еще и это странно", - рассказывает Марина Мурзина.
Работа истинных авторов мемуаров Брежнева проходила в режиме строжайшей секретности. После публикации мемуаров Александр Мурзин войдет в состав кремлевских речеписцев, и не один год его словами будут говорить с народом сначала Брежнев, а потом и Горбачев.
Ни для кого не секрет, что в арсенале современных политиков целые бригады спичрайтеров. В Советском Союзе народ и не догадывался, что тексты выступлений государственных деятелей – это многочасовая работа профессиональных речеписцев.
"Есть деятели второго и третьего ряда, за которых целиком пишут какие-то люди, причем не очень высокого качества и журналисты, и спичрайтеры, и литературные негры. Что касается людей первого ряда, здесь все гораздо серьезнее, там работают люди, которые имеют доступ "к телу", там работают люди, которые понимают, что они делают", - рассказывает журналист и спичрайтер Андрей Колесников.
Валентин Юмашев не только активный участник в создании книг Ельцина. Именно он автор знаменитого прощального новогоднего обращения Бориса Николаевича к народу. А брежневская "экономика должна быть экономной" принадлежит спичрайтеру Александру Бовину. Сегодня сложно кого-то удивить подобной информацией.
"Здесь есть элемент какого-то стыда и неловкости за то, что работали на кого-то. Тем более что фигура Брежнева неоднозначна, и по поводу этой самой трилогии многие говорили, что это, может быть, был не слишком качественный литературный труд. Это было безобразие: человек не писал этого текста, может быть, даже и не читал, но получил за него государственную премию. В этом есть какой-то морально-этический неприятный аспект", - добавляет Колесников.
Леонид Брежнев. Фото: ИТАР-ТАСС
Среди участников тайной встречи называют еще журналиста "Известий" Анатолия Аграновского, знаменитого публициста и очеркиста Аркадия Сахнина, замдиректора ТАСС Виталия Игнатенко. Сахнин и Аграновский так никогда и не признают своего авторства. Даже их близкие по сей день отказываются обсуждать этот вопрос.
Станислав Сергеев много лет проработал с Анатолием Аграновским в "Известиях", но так и не отважился задать знаменитому коллеге прямой вопрос.
"Мы с ним никогда это не обсуждали. Это было после того, как мы с ним общались сравнительно часто. Больше того, я даже с Галиной Федоровной это не обсуждал, уже потом и сейчас, когда мог это обсудить, хотя этот вопрос меня интересовал. Но фигура Брежнева была тогда уже многим понятна и ясна, и многие прекрасно понимали, что журналисты взялись за это ради заработка и только. Конечно, они своего главного героя, может быть, и уважали за что-то. Его можно было за что-то уважать", - говорит обозреватель газеты "Известия" (1960-2011 гг.) Станислав Сергеев.
О том, что к написанию собственных воспоминаний Леонид Ильич не имеет никакого отношения, открыто заговорят только в эпоху гласности. На заре 90-х в СССР возникает первое частное печатное издание под названием "Совершенно секретно". Его создателем и вдохновителем становится Юлиан Семенов, автор романов о советском супергерое Штирлице. Издание начинает активно использовать рассекреченные документы, в том числе и из архивов КГБ.
Журналист Дмитрий Лиханов входил в состав редколлегии газеты "Совершенно секретно". Он был одним из тех, благодаря кому все тайное становилось явным.
"Я помню, что приходил и совершенно свободно смотрел так называемую "особую" папку Горбачева. А теперь пойдите – ее невозможно посмотреть, потому что там все документы прикрыты. Тогда было проще в архивах. И, естественно, что каждый из нас в силу своих профессиональных обязанностей раскапывал что-либо и рассказывал людям, которые, конечно же, воспринимали это как глоток свободного воздуха, потому что по телевидению пока такого ничего не было", - рассказывает обозреватель газеты "Совершенно секретно" (1989-1994 гг.) Дмитрий Лиханов.
Издание настолько популярно, что приходится организовывать встречи редколлегии с читателями. На одной из них впервые прозвучат имена настоящих авторов воспоминаний Брежнева. С этого момента история создания фальшивых мемуаров начнет обрастать новыми и новыми подробностями.
Дочь Александра Мурзина Марина не раз слышала от отца историю написания легендарной "Целины". Он был уверен: Леонид Ильич сильно сократит текст и дополнит его своими реальными воспоминаниями. Однако "Целину" публикуют без правок.
Леонид Брежнев. Фото: ИТАР-ТАСС
"Ходил же анекдот замечательный, как Леонид Ильич говорит дома супруге Виктории Петровне: "Все хвалят мою трилогию, может, мне самому прочитать?". А папа тогда сочинил частушку: "Появилась "Целина" – удивилась вся страна, как же вождь ее состряпал, коль не смыслит ни хрена?". То есть это был гигантский журналистский труд, чтобы собрать материал о жизни человека, которого видел только на трибуне всю жизнь по телевизору, и не знал ничего. И писать это от первого лица", - рассказывает Марина Мурзина.
За свои мемуары Леонид Брежнев получает Ленинскую премию по литературе. Теперь он и маршал, и герой, и писатель молодой. Доходит до абсурда – готовится решение о его принятии в Союз писателей под первым номером. И только смерть новоиспеченного литератора мешает этому событию произойти. Воспоминания переводят на 65 языков и рассылают в национальные библиотеки 120 стран мира. Об истинных авторах мемуаров ни слова.
"Их пригласили на вручение Ленинской премии вождю, где к отцу подходили и говорили: "Ну, Саня, молодец, ты классно написал, конечно". То есть широко известен в узких кругах он был, безусловно. Говорю только за отца, потому что авторы между собой не общались, хотя друг друга знали и глубоко уважали. Но Аграновский, Сахнин и Мурзин во время написания не общались и друг друга не читали", - добавляет Мурзина.
Наградили и авторов задумки – Константина Черненко, руководителей ТАСС Виталия Игнатенко и Леонида Замятина. Как только главы мемуаров начали выходить в свет, Черненко из секретаря ЦК становится членом Политбюро, затем внезапно лауреатом Ленинской премии. Замятин и Игнатенко тоже удостоены лауреатства за сценарий документального фильма о Брежневе "Повесть о коммунисте" – фактически за разработку и проведение кампании по поднятию авторитета главы государства. Разобраться в том, как отблагодарили настоящих авторов жития Брежнева, сложно даже сегодня.
"Все, что они попросили, то дали. Сашка получил квартиру в Доме на набережной. Толя Аграновский получил тоже квартиру, у него не было. Саша Сахнин попросил два тома издать, и они были изданы", - рассказывает автор главы "Космический октябрь" Владимир Губарев.
"Мурзин не получил ничего, получил орден Дружбы народов за многолетний вклад, как раз у него было 50-летие, и под это дело ему дали почему-то орден Дружбы народов. Сахнин получил орден Октябрьской революции, Аграновский, по-моему, ничего не получил", - говорит Марина Мурзина.
Первые подозрения о том, что истинным автором мемуаров является вовсе не Брежнев, появляются сразу после выхода трилогии в свет. В журналистских кругах циркулируют слухи: неужели немолодой и крайне занятой генсек написал и "Малую землю", и "Возрождение", и "Целину"? Масло в огонь подливает и то, что у каждой из трех частей свой собственный стиль. Кто-то из журналистов угадывает в стилистике почерк коллег. Лишь немногие посвященные знают имена авторов.
Леонид Брежнев. Фото: ИТАР-ТАСС
Мемуары включают в школьную и вузовскую программы. Они обязательны для положительного обсуждения во всех трудовых коллективах. Трилогия звучит даже по радио. В итоге вместо повышения политического авторитета главы государства партия получает совершенно противоположный результат. Мемуары вызывают волну неприязни и насмешек.
"Брежнев стал универсальным объяснением, почему все так плохо. Стало героическим делом сказать лишний раз, что он ничего вообще и читать не умел. Я думаю, что люди, которые Брежнева знали, они, конечно, вынимали те детали его действительной биографии, которые годились для красивого сюжета", - говорит руководитель Центра истории России, Украины, Белоруссии Института всеобщей истории РАН Александр Шубин.
Лето 1987 года. Брежневские воспоминания изымают из всех книжных магазинов Советского Союза. Отныне "Малая земля", "Возрождение" и "Целина" – просто макулатура.
План:
-
Введение
- 1 Авторство трилогии
- 2 Юмор о трилогии Источники
Введение
Трилогия Брежнева - книги-мемуары «Малая Земля», «Возрождение» и «Целина», автором которых считался Леонид Брежнев (фактически на основе воспоминаний Брежнева книги были написаны группой профессиональных журналистов) .
За эту трилогию Брежнев был удостоен в апреле 1980 года Ленинской премии по литературе. Тираж каждой книги составил 15 миллионов экземпляров. Книги были внесены в школьную программу по литературе. Трилогия была переведена и разослана в национальные библиотеки 120 стран мира. Трилогия увидела свет в журнале «Новый мир» в 1978 году (в № 2 - «Малая земля», в № 5 - «Возрождение», в № 11 - «Целина»). В том же «Новом мире» в № 11 за 1981 год были опубликованы дополнительные главы «По заводскому гудку» и «Чувство Родины», а в № 1 за 1983 год - главы «Молдавская весна», «Космический Октябрь» и «Слово о коммунистах».
Летом 1987 года книги трилогии были изъяты из книжных магазинов и списаны в макулатуру .
Эта книга представляет собой исторический документ. Леонид Ильич не писал эту книгу, но она написана с его слов и на основе дневников его помощника по политчасти. Когда мне задают вопрос насчет «Малой земли»: «Писал ли Леонид Ильич эту книгу?» - я говорю, что не писал, но он является автором этой книги, так как она написана с его слов, но литературно обработана людьми, которые владели пером. Брежнев пером не владел. После написания «Малой земли» нашей группой были подготовлены еще 11 глав, которые собраны в одну книгу, но она так и не была издана. У меня есть единственный экземпляр этой книги. Издательство «Вагриус» предлагало мне издать её. Я сказал, что у меня нет возражений. В этих главах рассказывается о пребывании Леонида Ильича в Молдавии и о покорении космоса. Есть там и глава, которую можно назвать его политическим завещанием.
1. Авторство трилогии
В годы перестройки в печати стали открыто говорить о том, что за Л. И. Брежнева трилогию создали «литературные негры». Как показывают документы Политбюро и воспоминания участников, трилогия была создана по решению Политбюро в рамках мероприятий по «повышению авторитета» генсека. При этом «Возрождение» написал известный очеркист Анатолий Аграновский, «Малую землю» - публицист газеты «Известия» Аркадий Сахнин, а «Целину» - ведущий корреспондент газеты «Правда» Александр Мурзин. По другим данным, всю трилогию написал Анатолий Аграновский . Есть предположение, что награждение Александра Мурзина в феврале 1979 орденом Дружбы народов «за многолетнюю и плодотворную работу и в связи с 50-летием», а Аркадия Сахнина орденом Октябрьской Революции, было своего рода «гонораром». Авторство продолжения трилогии точно неизвестно, «Молдавская весна» и «Космический Октябрь» по воспоминаниям А. П. Мурзина были написаны двумя разными журналистами «Комсомольской правды», оба из которых имели инициалы «В. Г.» В качестве участников написания мемуарной трилогии упоминаются также генеральный директор ТАСС Леонид Замятин и его первый заместитель Виталий Игнатенко, получившие Ленинскую премию в 1978 году за сценарий документального фильма «Повесть о коммунисте» (считается, что их роль в написании мемуаров была контролирующей). Упоминают также, что консультировал «меморайтеров» помощник Брежнева А. М. Александров-Агентов. Инициативу создания трилогии приписывают К. У. Черненко, который в 1977 стал кандидатом в члены Политбюро, и Л. М. Замятину. По воспоминаниям того же А. П. Мурзина, замышлялось и продолжение воспоминаний Брежнева под названием «На посту генсека», автором которого должен был стать ещё один журналист «Комсомольской правды» с инициалами «В. Д.»
2. Юмор о трилогии
По поводу одной из книг трилогии её реальный автор Александр Мурзин сочинил частушку:
«Появилась „Целина“ -
Удивилась вся страна:
Как же вождь её состряпал -
Коль не смыслит ни хрена?»
Популярным также стал и появившийся тогда анекдот:
После вручения Ленинской премии Брежнев сидит в своем кресле и играет лауреатским значком.
В кабинет к генеральному секретарю заходит Суслов:
- Михайло Андреевич, ты «Малую Землю» читал?
- А как же, Леонид Ильич, замечательная книга!
Через некоторое время к Брежневу заглянул Пельше:
- Арвид Янович, ты «Малую Землю» читал?
- Читал, Леонид Ильич, аж два раза. Превосходная вещь!
Оставшись в кабинете наедине, Брежнев задумчиво произнес:
- Надо же, всем нравится. Может, и мне прочитать?
Другой анекдот, появившийся сразу после его смерти:
О Брежневе на случай его кончины: похороним его на «Целине», накроем «Малой Землей», только без «Возрождения».
Брежнев - великий агроном: с Малой Земли собрал самый большой урожай.
Переделка популярной песни «Остановите музыку»:
Остановите Брежнева, остановите Брежнева
Прошу вас я, прошу вас я
Сожгите книгу «Малая Земля»
Источники
- Валиуллин К. Б., Зарипова Р. К. История России. XX век. Часть 2: Учебное пособие. - Уфа: РИО БашГУ, 2002.
- Земляной C. История на голубом глазу. Свои игры «Золотых перьев генсека» // НГ - субботник . - 25 июня 2001. - № 25 (72).
- 14 этапов эпохи Брежнева: чем гордиться и чего стыдиться
- Отзыв Леонида Замятина
- Из передачи Намедни 1961-2003: Наша эра
Данный реферат составлен на основе статьи из русской Википедии . Синхронизация выполнена 11.07.11 19:07:34
Похожие рефераты:
Владимир Мусаэльян запечатлел буквально каждый шаг советского лидера
Владимир Мусаэльян: «Утром 10 ноября Брежнев умер. А ведь через неделю должен был состояться пленум ЦК КПСС, на котором он назвал бы преемника - Владимира Щербицкого»
Три десятилетия назад закончилась эпоха застоя. Именно столько прошло с момента смерти ее главного архитектора - Леонида Ильича Брежнева. За это время отношение общества и к брежневской эпохе, и к персоне, ее олицетворявшей, сменилось неоднократно - от высмеивания до ностальгии и обратно. Сегодня сравнивать ситуацию в стране с застоем стало общим местом - вплоть до практически дословного совпадения политических анекдотов. А между тем людей, досконально знавших ту эпоху изнутри, осталось совсем немного. Ну а тех, кто лично общался с Брежневым, и того меньше.
О том, каким он был на самом деле, «дорогой Леонид Ильич», «Итогам» рассказал личный фотограф генсека Владимир Мусаэльян.
Владимир Мусаэльян.
- Владимир Гургенович, для вас смерть генсека была неожиданностью?
Полнейшей. 7 ноября были парад и демонстрация, а вечером прием в Кремле. Леонид Ильич выглядел хорошо. После уехал в Завидово (госрезиденция в нынешней Тверской области) в прекрасном расположении духа. Шутил, смеялся, хорошо поохотился. Я ведь был с ним и могу утверждать: он тогда решился на что-то важное, это его раскрепостило, как человека, сбросившего тяжелую ношу. 9 ноября мы вернулись в Москву. Он поехал на работу, встретился с Андроповым, был бодр и вечером пошел спать в отменном состоянии духа. Утром 10 ноября он умер. А ведь через неделю должен был состояться пленум ЦК КПСС, на котором он назвал бы преемника - Владимира Щербицкого.
- Откуда знаете?
Я оказался невольным свидетелем разговора Леонида Ильича с секретарем ЦК Иваном Капитоновым, занимавшимся кадровыми вопросами. «Видишь это кресло? - спросил Брежнев, указывая на свое место. - Его займет Владимир Васильевич Щербицкий (член Политбюро, первый секретарь ЦК компартии Украины). Так что кадры подбирай соответственно». Это было 4 ноября - менее чем за неделю до смерти Брежнева. А перед этим он снял с КГБ Андропова и поставил на это место главу украинского КГБ Федорчука, хотя Андропов и просил за Чебрикова. Брежнев явно готовил перемены под Щербицкого, расставляя близких ему людей. Почему Щербицкий? Он был относительно молод и здоров, Брежнев ему доверял. А вот о серьезной болезни Андропова и Черненко знал…
Владимир Васильевич Щербицкий,Первый Секретарь ЦК КП УССР
- Так ведь он и сам не мог похвастаться богатырским здоровьем…
На одной из последних его фотографий августа 1982 года я написал: «Как же власть изнашивает человека! Больно смотреть». Но Брежнев и тогда не был неадекватен, как это потом пытались представить. Да, он уставал: все реже ходил на приемы, старался не работать до полуночи, уезжал в Завидово в четверг после Политбюро, а не в пятницу. Энергии стало меньше - все же 75 лет. Что у него точно было, так это бессонница. Он принимал снотворное, и много. Верил в него, поэтому врачи это использовали и подсовывали плацебо - «пустышки».
Но меня поражает, как потом люди из его окружения - тот же переводчик Виктор Суходрев - говорили, что он был недееспособен. Я так и сказал: «Виктор, не выдумывай! Ты был переводчиком и никогда бы не рискнул домысливать за руководителя страны». Да, власть изнашивает. Недаром американцы закрепили за высшим постом только два срока. Ведь мало того, что с утра до ночи «на дежурстве» по стране, так еще и ночью, и на прогулке - все те же мысли… Я видел, как, гуляя в Завидове, Брежнев мыслями был на работе.
Любимое место отдыха заядлого охотника - Завидово.
- Когда он стал сдавать?
Я заметил такие признаки где-то в 1975-м: он тогда из Хельсинки вернулся никакой. Через год уже в семье об этом заговорили вслух. Виктория Петровна, жена, пыталась повлиять: «Леня, посмотри на себя! Ты же устал». А он: «Товарищи мне доверяют, они не хотят, чтобы я уходил». Не хотели? Конечно! Помню, как на его день рождения собралось высшее руководство. Суслов, второй человек в партии, зачитал текст поздравления и указ о награждении Леонида Ильича орденом Ленина и очередной Золотой звездой Героя Советского Союза. «Ну раз вы так решили, мне приятно принять эту награду», - отреагировал Брежнев. И вдруг заговорил, что устал и не пора ли ему покинуть пост генсека. Я не поверил ушам. В ответ - гробовое молчание. Потом нестройный хор: «Вы - наше знамя! Как же мы без вас? Вы отдыхайте, дорогой Леонид Ильич, а мы будем работать с удвоенной энергией». Он им: «Хорошо, сделайте меня почетным председателем партии, как в США». Но они наотрез - нет! Я было подумал, что это сталинский синдром: Иосиф Виссарионович проверял окружение, сообщая, что готов «уйти», - те, кто соглашался с вождем всех народов, сами отправлялись на покой, и быстро. Но с Брежневым было по-другому. Все закончилось тем, что Политбюро согласилось лишь ограничить его рабочий день.
Если бы Брежнев ушел в 70 лет, остался бы в памяти людей совсем другим человеком. Но не ушел. Дело не только в товарищах - сам не смог. Власть - она ж такая сладость! Достаточно посмотреть на Путина и Медведева. Ведь видно: им нравится…
- Усталость - одно, но говорят, что Брежнев уже не все контролировал?
Правильно говорят, но это не показатель болезни. Брежнев не любил менять людей, а посему подбирал их тщательно, хотя потом все равно их контролировал. Но рано или поздно у любого правителя приходит это чувство, когда он уверен, что абсолютно все уже под контролем. И вот тут свита начинает играть правителя. У Леонида Ильича появилось доверие к некоторым людям, и он перестал перепроверять, что они ему подсовывали. Эти же люди потом потоптались на его имени. По мне, так нет ничего гаже этого холуйского топтания на уже умершем властелине в отместку за собственное былое восхищение и почитание.
- Быстро отмежевались от наследия вождя?
При Андропове и Черненко память Брежнева не трогали: случаи с Щелоковым и Чурбановым не в счет. Все началось с приходом Горбачева. Взялись всерьез: мемориальную доску с дома на Кутузовском сняли. Я Егора Лигачева потом спрашивал: кто такой Андропов по сравнению с Брежневым? Почему же проспект Андропова есть, а тут даже доску сняли? Он мне: «Я не хотел». Что значит не хотел? Это было решение Политбюро. Долгие годы пришлось потом добиваться ее возвращения, и вроде как оно должно вот-вот состояться.
Похороны генсека. Фото: В. Мастюков.
- Кто более других ратовал за то, чтобы, как говорится, предать анафеме?
Раиса Максимовна сыграла огромную роль. Железная леди. Поначалу чета Горбачевых стремилась максимально вобрать то, что осталось от брежневской эпохи: дачу в Заречье, хотя она была решением Политбюро оставлена за Викторией Петровной до ее смерти. А зачем им еще и Завидово? Не охотники же! Приехали разок, побродили и больше носа не казали. Адъютанта Брежнева Владимира Медведева сделали начальником личной охраны, личного фотографа, то есть меня, тоже в обойму… Раиса Максимовна явно стремилась окружать себя людьми, некогда близкими к Брежневу. Но потом начала всех выживать.
- В чем, по-вашему, причины той антибрежневской кампании?
Надо было объяснить, почему в магазинах нет колбасы. Получалось, что Горбачев в брежневские годы был вне системы. А Андропов с Черненко на роль козлов отпущения не подходили - слишком мало царствовали. К тому же это Андропов вывел Горбачева наверх: Брежнев его брать не хотел. Так был подключен Суслов, и Михаил Сергеевич оказался в центральном аппарате секретарем ЦК по сельскому хозяйству. В общем, выходило, что один Брежнев и виноват. Меня тогда неприятно резануло, что Громыко поддержал Горбачева. Столько лет он работал с Брежневым бок о бок, многим обязан ему, а туда же - предал.
- Брежнев знал, что над ним смеялись на всех советских кухнях?
Догадывался, но виду не подавал. Удивительно, как политики ведут себя в такой ситуации: на людях - им всегда все равно, от них прямо исходит уверенность в своей правоте. Вот и Леонид Ильич - все гоголем ходил. Умел он вызывать в находившихся рядом чувство, что поблизости - небожитель. И при всем этом людей он чувствовал и видел насквозь. Он из тех правителей, что не говорят, а слушают, задают вопросы, молча курят.
- По-вашему, у него было осознание своего предназначения?
Хрущев, когда Брежнев был председателем президиума Верховного совета, был для него бесспорным авторитетом. Так, по крайней мере, казалось со стороны, а что там у него внутри было, не знаю. Все они - прошедшие сталинскую школу - умели скрывать и мысли, и чувства. Я был удивлен, когда узнал, что был заговор против Хрущева. Но когда уже Леонид Ильич стал генсеком, у меня ни разу не возникло ощущения, что он не на своем месте.
- Откуда он черпал эту уверенность? «Красивый молдаванин» - и вдруг у кормила власти…
Он обладал потрясающей интуицией в отношении людей. Врать ему было нельзя. Он ценил честность. Это было, пожалуй, основное в нем - чувство доверия к окружению. Он как бы обволакивал людей непосредственностью, хорошим отношением. Умел располагать, всегда интересовался делами человека как-то по-домашнему, никакого официоза. Но и никакого панибратства. Он даже с егерями, шоферами или мной говорил очень уважительно. Помнил дни рождения. Память у него была отличная - это же своего рода инструмент сильных мира сего.
- Память, чтобы помнить врагов?
Агрессивности или любой демонстрации недовольства он себе не позволял. Однако быстро убирал с глаз долой человека, сделавшего что-то, на его взгляд, неприятное. Избавлялся, но уважительно. Более того, так умел все обставить, что проштрафившийся не мог отказаться. И никогда не добивал поверженных. Даже с иностранцами он эти фокусы проделывал. Помню, в ГДР еще был лидером Ульбрихт, а ему уже готовили смену - Хонеккера, но поставить его не решались: Ульбрихт не желал уходить, а политик он был жесткий. Брежнев его уговорил стать пенсионером. Я - свидетель. А Броз Тито? Ведь Хрущев с ним никак не мог справиться. И тут Брежнев поехал в Югославию. В охотхозяйстве собрались в домике на втором этаже. Тито говорил о том, что народ Югославии не верит, что ему предстоит враждовать с СССР, а Брежнев поддержал: мол, народ всегда прав. Тито оторопел. А потом смотрю: они уже почти друзья, Тито ему доверяет. Умел Леонид Ильич найти нужные слова.
- Американцев он также смог обаять?
С США сначала были большие проблемы после Карибского кризиса. Отношение и настроение были никудышными с обеих сторон. Первым к Брежневу нагрянул госсекретарь Роджерс. С ним трудно было вести переговоры, хотя Брежнев и пытался. Никсон, зная, каков Роджерс, заменил его на Киссинджера, и сразу все переменилось: Брежнев таскал Киссинджера в Завидово, даже брал его на вышку, хотя тот и не стрелял, но переговоры шли прямо в процессе отстрела кабанов. Забавно выглядело: Киссинджер без ружья, в охотничьих сапогах, куртке - и на вышке. Отношения потеплели. Начались дипвояжи: Киссинджер - в СССР, Громыко - в США. Никсон же проникся к Брежневу сначала заочно - по рассказам Киссинджера, - а потом и лично. Вместе они ездили в Крым, потом в кэмп-дэвидскую резиденцию и явно получали удовольствие от общения друг с другом.
- Еще кто попал под обаяние генсека?
Президент Франции Жорж Помпиду. Помню, они встретились в Белоруссии: километрах в двадцати от Минска была резиденция. В день прилета Помпиду выпало много снега. С утра слышу, как Леонид Ильич выговаривает Громыко и послу СССР во Франции Абрасимову: «Что ж это такое! Неужели переговоры мне надо начинать с извинений?» Оказывается, машина, которая чистила взлетную полосу, врезалась во французский самолет из-за того, что солдат-срочник заснул от усталости за рулем. Хорошо, на борту был журналистский пул, а не Помпиду. Возвращаться им пришлось на нашем Ил-62. А Брежнев бушевал: «Почему работа не была посменной?» Через три дня после возвращения в Москву вызвал адъютанта: «Как самочувствие солдатика?» Оказалось, у того была повреждена рука. Брежнев распорядился после лечения отправить его домой на пару недель.
С Помпиду они быстро нашли общий язык. Взаимные симпатии дошли до того, что во время пребывания Брежнева во Франции советская делегация жила в Версале: Леонид Ильич в Малом Трианоне, мы все - в Большом. По 25 километров носились каждый день от Версаля до Парижа. Помпиду старался сделать все, чтобы очаровать гостя. И второй раз уже принимал его в своей летней резиденции.
В бассейне с канцлером ФРГ Вилли Брандтом.
Хорошие отношения у него были и с канцлером ФРГ Вилли Брандтом. Тут было сложнее, чем с Помпиду: первый визит канцлера был организован в лучших традициях шпионских романов. Андропов по указанию Брежнева заслал в ФРГ двух человек, они встречались с помощником Брандта и уговаривали его на поездку шефа. Нужно было, чтобы в ГДР об этом не знали и не помешали. Все делалось под грифом «Сов.секретно». Брандт поверил и приехал. Леонид Ильич повез его в Крым, где они разговаривали и даже купались вместе в бассейне. Свита Брандта была возмущена: генсек уговорил канцлера на эту, с их точки зрения, авантюру, да еще и одолжил ему свои плавки. Я снимал, как они плавали…
- Как же они в бассейне-то общались?
Переводчик бегал по краю.
- Леонид Ильич не знал иностранных языков?
Ни одного.
- В ГДР о том визите узнали?
Узнали, но промолчали. А что им оставалось? Потом, правда, нанесли ответный удар: внедрили в окружение Брандта своего шпиона, которого поймали, а Брандту пришлось уйти. Брежнев его уговаривал: мол, все разведки мира так работают и только мешают нам с вами, что ж всем покинуть посты? Но Брандт был принципиальный - ушел. Наследовал ему Шмидт. Помню, приехали мы к нему в резиденцию, а там портреты всех канцлеров, но у Брандта смазано лицо. Оказалось, таким было пожелание самого Брандта: он, мол, «замазался»…
Кстати, когда Брежнев ездил в ФРГ с официальным визитом, то произошел курьезный случай: концерн «Мерседес» решил потрафить Леониду Ильичу как страстному любителю автомашин. Так что в резиденцию канцлера был доставлен шикарный спортивный «Мерседес». Брежнев сел за руль, посадил рядом представителя фирмы - и вниз с горы. В охране переполох, а машины уже и след простыл. Немецкая охрана связалась по рации с постом на выезде. Задержали. Выехать на автобан не дали, Брежнев развернулся в узком пространстве и пробил картер о бордюрный камень, потекло масло. Сколько было потом разговоров!
- С Шмидтом тоже удалось сойтись?
Сначала он в СССР приехал, потом Брежнев к нему - в его домик в Мюнхене. Я был поражен: у меня на даче шесть соток, а тут канцлер - и у него четыре сотки! К нашему визиту что-то там во дворе насыпали, грязи было! Умел все же Леонид Ильич располагать к себе: отношения сложились не хуже, чем с Брандтом. Помню, два часа кряду он беседовал с одним ярым немецким антисоветчиком, так после беседы тот побежал провожать генсека, а в глазах - восторг. Единственный, с кем Леониду Ильичу так и не удалось наладить отношения, был Чаушеску. Кстати, в ходе встречи с ним я понял, как же Брежнев разбирается в пиаре: он перед объективом радушно обнимал румынского лидера, а сам за его спиной резал пальцами воздух. Это знак мне: кадр надо было убрать.
С Фиделем Кастро.
Он тонко чувствовал, что делать и когда. Например, после встречи с Никсоном полетел на Кубу - успокаивать Фиделя Кастро. Кстати, подарком Кастро от ЦК КПСС стал катер на подводных крыльях. А самому генсеку, зная его страсть к охоте и вождению, дарили все больше ружья и автомобили. Где-то я читал, что у него скопилось около 50 машин. Я столько, правда, не видел.
- С таким обаянием он должен был пользоваться успехом у дам…
У него было почтительное отношение к женщине. Никогда я не видел пошлости в его глазах: если любовался дамой, то искренне и никогда не пожирал взглядом. На любовь был способен. Ему потом много связей приписывали, но единственный роман, свидетелем которого я тоже не был, но много слышал, был во время войны. Ее звали Тамара. Он был влюблен сильно, даже к Виктории Петровне ее привозил.
- К жене! Зачем?
Знакомил. Хотел разводиться. Так уж он был устроен, да и Виктория Петровна все знала и без того. Потом она отозвала Тамару и сказала, что все понимает, но у них двое детей. Тамара уехала, а Леонид Ильич бежал за ней до самого поезда. Было! Он и не скрывал, как она ему дорога.
Брежнев в кругу родных.
- А что Виктория Петровна?
Это была женщина, которая не мешала ему быть собой. То, что ей говорили о его увлечениях, она и сама многое видела, но переносила спокойно, без истерик. Она мудрая была. Первый раз, когда Леонид Ильич попросил меня сфотографировать семью, был по вескому поводу - правнучка родилась. И он предупредил: «Виктория Петровна наслышана о тебе». Я напрягся: одно дело с ним работать, а другое - семья. От того, как меня примут, будет зависеть работа. Он же их потом спросит, как я им. В общем, комплексовал, а напрасно: и она, и мама Брежнева Наталья Денисовна - мудрые женщины оказались. Там такая правильная домашняя обстановка была - никакого чванства, холодности.
- Жена в работу не вмешивалась?
Не вмешивалась, но говорила, как он выглядит со стороны. Особенно в поздние годы.
- Подкаблучником лидер сверхдержавы не был?
Никогда. На самом деле, мне так казалось, он даже семейным человеком не был, хотя семью любил. Помню, приезжал в Завидово его сын Юрий, а он ему с порога: «Почему приехал без приглашения?» Но всегда интересовался, кто да как. Он серьезно относился к делам домашних. Ему не нравилось, что дочь ушла от мужа, а есть ребенок… Но дома долго не сидел, уезжал.
- Воспитанием детей толком не занимался?
Сказал бы больше: Галине он мешал. Не должны родители так вмешиваться в личную жизнь дочери. Хотя первый ее брак ему нравился. Брежнев даже дал зятю Героя Соцтруда. А тот загулял с гимнасткой… Галина мужа любила, страдала. К Чурбанову Леонид Ильич долго приглядывался, но в итоге одобрил.
А с внучкой как поступил? Витуся разошлась с Мишей Филипповым - красивый был парень. Кто из них виноват, не знаю, но Виктория Петровна взяла сторону внучки, а Леонид Ильич - Миши. И в кои-то веки это было оправданно: Миша тогда учился в Академии внешней торговли, так Брежнев позвонил министру торговли Николаю Патоличеву, чтоб не отчисляли - был такой шанс. И все у Миши потом сложилось: сейчас он в Англии работает. А Витуся вышла замуж за Геннадия Варакуту, он тогда жил в Ленинграде. Леонид Ильич опять свое: поезжай к мужу! Она стояла на вокзале, плакала, уезжать от родных из Москвы не хотела. Варакуту Брежнев принял, но позже и с трудом. Зато божественно относился к правнучке - еще одной Гале…
- Что было самыми сильными чертами генсека?
Меня, как и многих, завораживало его умение объединить и увлечь людей. Его обаяние и способность видеть человека насквозь. Не помню, чтобы кто-то трясся, опасаясь за каждое слово. Я, например, как-то продекламировал ему частушку, популярную после очередного подъема цены на водку: «Водка стоит шесть и восемь, все равно мы пить не бросим, передайте Ильичу: нам и десять по плечу, ну а если будет больше, то мы сделаем, как в Польше…» А в Польше тогда набирала силу «Солидарность», по сути, начинал рушиться социализм. В ответ он глянул на меня из-под бровей: «Ты это там пой!» - и махнул на улицу. Никаких последствий. Если уж он вводил в свой круг, то относился просто.
- Но в Завидово Брежнев не всех брал?
Он был заядлым охотником и не любил, когда мешают. Это был его мир. Хорошим был охотником. Это вранье, что для него дичь привязывали. Были вышки, возле которых егеря прикармливали кабанов. Компанию на вышке ему, как правило, составляли старший егерь Василий Щербаков и кто-то из дежурных адъютантов. Иногда на вышку он брал и меня. Стрелял превосходно - с первого выстрела клал зверя. Выбирал, как правило, самого большого секача. Охотился и днем - на лося, оленя, марала, которых в Завидове было предостаточно. Любил и утиную охоту. Летом - примерно в августе - летал в астраханские плавни - стрелять гусей. Частыми гостями у него были Подгорный, Гречко, Черненко, Устинов. После ужина делились впечатлениями и хвалились трофеями. Если было чем. Леонид Ильич мне часто говорил: «Надо есть мясо диких животных, в нем много микроэлементов». Сам любил почки - их ему готовили по особому рецепту.
- Его страсти использовали против него самого?
Не без этого - живой человек! Его окружение, например, довольно быстро уловило слабость Брежнева к наградам. По вечерам на даче в Заречье начальник охраны Рябенко по его просьбе приносил шкатулку с наградами. Леонид Ильич их долго перебирал, рассматривал. Но в основном все больше военные - каждая напоминала о тех годах, молодости… Кстати, еще одна из нелепиц последних лет: мол, он был неграмотный. Так вот: у него было превосходное техническое образование, он интересовался экономикой, ездил на поля…
- На комбайне катался? В бадминтон играл?
Не было моды. Зато на равных беседовал с конструкторами. Ведь Никита Сергеевич именно ему доверил надзирать за космосом. И он прекрасно справился. Или, например, на выставке 1972 года предложил двум заводам, выпускавшим комбайны, объединиться - так появился высокопроизводительный комбайн.
И в машинах разбирался. Очень любил за рулем сидеть. Кстати, и тогда водители кляли руководство страны, когда перекрывали Ленинградское шоссе. Но то бывало редко - только когда за рулем сидел сам генсек.
- За эти годы в массовом сознании прочно поселился образ немощного старца с бровями…
Он сам шутил на тему бровей. Однажды в Крыму вышел «в народ» - попить газировки. Люди к нему, а он: «Как вы меня узнали?» - «По бровям, Леонид Ильич, по бровям». Смеялся.
- Второй бренд эпохи - застой…
Трудно спорить. Хотя и тут не все так просто: я рассказывал уже, что как такового застоя, если судить по цифрам развития страны, не было. Были серьезные проблемы, например, с продуктами и товарами народного потребления, но их дефицит тоже в изрядной степени был искусственным. Кстати, Брежнев разделил посты генсека и председателя правительства. Он сказал Косыгину: «Ты занимайся экономикой, а я - международными делами». Леонид Ильич - первый, кому удалось разделить посты. Сталин того же хотел, но то ли не успел, то ли не вышло. Жаль, Брежнев не решился перевести предприятия на хозрасчет - такой совет Косыгин дал еще за 20 лет до перестройки.
По мнению Владимира Мусаэльяна, Леонида Ильича постигла судьба любого авторитарного правителя: с возрастом контроль ослабевает и короля начинает играть свита.
- И что помешало?
Так партия бы осталась не у дел! И чем бы она руководила? А он не мыслил себя вне партии. Это же она в эпоху его молодости построила Днепрогэс и «Запорожсталь». Так было в массовом сознании. И на любом предприятии весомее любого экономиста была партячейка. Ошибка? Безусловно!..
На мой взгляд, нам и сейчас президент не нужен - этот пост, как наследие той эпохи. Основа основ государства - экономика, так что и рулить, как в большинстве стран Запада, должен премьер. А у нас по-прежнему - лидер и партия.
Loading...