Юродивый и царь: о Василии Блаженном. Настоящая логика этих действий остается за кадром - кому вообще под силу разобраться в поступках человека, надевшего маску рукотворного безумия? Кто такие юродивые Христа ради

Контрольная, 24 страниц

Список использованной литературы

1. Березовая Л.Г., Берлякова Н.П. История русской культуры. В 2-х ч. Ч. 1. М., 2002
2. История и культурология. Учебное пособие. М., 2000
3. История религий в России: Учебник // Под ред. Н.А. Трофимчука. М., 2002
4. Кузьмин А. Падение Перуна: Становление христианства на Руси. М., 1988
5. Рыбаков Б.А. Мир истории. Начальные века русской истории. М., 1987
6. Хрестоматия по истории СССР. В 3-х тт. Т.1. С древнейших времен до конца XVII века. М., 1949
7. Экономцев И. Православие. Византия. Россия. М., 1992

Юродивые и колдуны на Святой Руси

Еще одно интереснейшее явление древнерусской жизни – феномен юродства, юродивых. С особой нежностью и народ, и русская церковь покровительствуют именно им. Более того, явление «юродства» оказывается особым социально-духовным феноменом. Юродство тоскует о правде и любви, и потому неизбежно переходит на обличение всяческой неправды у людей. Надо заметить, что если в Западной Европе в период раннего и классического средневековья особое место занимали святые отшельники как богоизбранные люди, то на Руси их место заняли юродивые – безумцы.

Именно юродство стало, в представлении русского общественного сознания, одним из подвигов христианского благочестия: богослужение здесь – юродство о Христе. Культ «блаженных и юродивых» – неотъемлемая принадлежность и черта православия. Эта идея созвучна знаменитому изречению Иисуса Христа из Нагорной проповеди (Евангелие от Матвея): «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное».

Кто же такие эти «нищие духом»? Как гласит проповедь Христа – это вовсе не «нищие», это как раз сильные духом, сильные нравственной чистотой. Они олицетворяют Правду, чем составляют как «свет мира», так и «соль земли». Это явление духовной культуры, которое имело большое социально-обличительное значение. В юродстве следует видеть проявление знаковой системы: аскетическое самоуничижение (пассивная сторона) и «ругание миру», то есть обличение его пороков (активная сторона). Это был диалог юродивого и толпы на равных (брань и бросание камней). Правда – нага, а нагота юродивого – правда.

Юродивые были, по древнерусским понятиям, святые, хотя и занимали положение меньшой братии.

Уже в середине XVI в. «Стоглав» давал такое описание юродивым: «По погостам и селам ходят ложные пророки, мужики и жонки, и девки и старые бабы, наги и босы и волосы отрастив и распустя, трясутся и убиваются, а сказывают, что им являются святые Пятница и Анастасия, и велят им заповедывать христианам канон завечивати, они же заповедуют крестьянам в среду и пятницу ручного дела не делати, и женам не прясти, и платья не мыти, и каменья не разжигати, и иные заповедуют богомерзкие дела творить...». Такие юродивые, пророки обоего пола, в которых якобы поселялось божество, были желанными гостями и чудесными людьми не для одного только простонародья, но для всего тогдашнего общества, кончая его духовными и светскими главами.

В истории Руси известны имена не менее пятидесяти юродивых, живших в XI - XVII вв., из них десять впоследствии были канонизированы, то есть причислены к лику святых. Первый по времени юродивый – киево-печерский монах Исаакий (ум. 1090).

Сам Иван IV Грозный смирялся перед такими святыми пророками. Когда в Пскове во время Ливонской войны один из таких пророков, Микола свят (Никола Салос), обозвал правителя царем-кровопийцем и пожирателем христианских сел и клялся ангелом, что, если хоть один воинОсновные тенденции развития благотворительности в Древней Руси из царского войска коснется хоть одного волоска последнего псковского дитяти, царя постигнет смерть от молнии,– то царь просил молиться, чтобы Господь избавил его от такой участи. Другим знаменитым юродивым при Иване IV был Василий, ходивший зимой и летом совершенно нагим и объявленный после смерти святым; его мощи были поставлены в Покровском соборе на Красной площади, получившем в связи с этим и название Василия Блаженного. К образу юродивого нередко прибегал и сам царь Иван IV , выступая под псевдонимом Парфения Уродивого, называя себя «псом смердящим», «убогим духом и нищим».

Юродивый Иоанн Московский позднее обвинял царя Бориса Годунова в связи с убийством царевича Дмитрия Иоанновича (3591), яркое представление о чем, а также о месте и роли юродивых в древнерусском обществе дает трагедия А. К. Толстого «Царь Борис». И позже, уже в середине XVII в., сам патриарх Никон сажал с собою на обед юродивого по имени Киприян, ходившего нагим: патриарх же собственными руками угощал его и поил из серебряных сосудов, а остатки допивал сам.

С юродивыми «конкурировали» колдуны и в особенности колдуньи, волхвы и «бабы богомерзкие», «идоломо-лицы», как называли их требники в чинах исповеди и церковные поучения. Как показывают исторические материалы, вера в колдовство была общераспространенным явлением в Древней Руси. В основе ее лежала известная концепция болезни: болезнь есть «бес», которого надо уметь изгнать из больного надлежащим заговором. «Бесица трясавиц», то есть лихорадка, изображается в одном распространенном заговоре в таких красках: «бесица, имеющая разжени очи, а руци железные, а власы верблюжия», послал ее из преисподней ее отец сатана,-«в человеке злые пакости творити, и кости женские изсушивати, млека из-сякнути, в младенца уморити, и очи человекам омрачити, составы расслабити».

Медицинская служба в Древней Руси всецело, за редчайшими исключениями, оказалась в ведении местных знахарей и колдуний. Так, в древних заговорах была сделана даже попытка систематизировать бесов болезней путем присвоения им собственных имен и определенных функций. «Бесиц-трясавиц» двенадцать, они считаются «дщерями Ирода царя» и изображаются в виде голых женщин с крыльями; имена их: Трясея, Огнея, Ледея (насылает озноб), Гнетея (ложится на ребра и утробу), Грынуша (ложится на грудях и выходит харканьем), Глухея (голову ломит и уши закладывает), Ломея (кости и тело ломит), Пухнея («пущает отек»), Желтея (насылает желтуху), Кор-куша (насылает корчи), Глядея (спать не дает, ума лища-ет), Невея («всех проклятее – поймает человека и не может тот человек жив быть»). Бес болезни может сам напасть на человека или же колдун может «сглазить» или «испортить» любого человека.

Приемы лечения колдунов и знахарок заключались в заговоре болезней на определенных предметах: угольке, воде, соли и т.п. Заговором старались перевести ее из страждущего в один их этих предметов. Христианство на Руси внесло новые элементы в язычество и элементы новой веры стали применяться в борьбе с бесами болезней. В заговорах присутствуют обращения к деве Марии, архангелам и ангелам, а также к определенным святым, которые своею силою должны спасти человека от болезни. Например, против лихоражки призывается архангел Михаил, против двенадцати трясавиц – мученик Сисиний, против кровотечения – Богородица (самый текст заговора против крови, гласящий: «На море, на окияне, на острове на Буяне, лежит горюч камень, на том камне сидела пресвятая Богородица, держала в руке иглу золотую, вдевала нитку шелковую, зашивала рану кровавую: тебе, рана, не болеть, тебе, кровь, не бежать, аминь»,– проникнут старинным народным духом).

Составлялись списки святых, специальных помощников в различных болезнях, как, например, «Сказание, киим святым каковые благодати от Бога даны, и когда памяти их», в котором значатся не только такие святые, которые помогают в болезнях, но также и святые, которые бывают полезны и в других трудных случаях жизни: мученики Гурий, Симон и Авив помогали жене, если ее неповинно ненавидит муж, Косьма и Дамиан просвещали разум к изучению грамоты, Богородица Неопалимая Купина оберегала от пожара, пророк Илья боролся с засухой, Федор Тирон и Иоанн-воин помогали находить украденные вещи и даже сбежавших рабов, Флор и Лавр помогали отыскивать украденных лошадей и вообще были их покровителями.

При произнесении заговоров их сила подкреплялась наложением на больного Евангелия, креста или наузов. Последние были всего употребительнее, «бабы богомерзкие» оперировали больше всего именно при их помощи, и потому баб этих часто называли также «наузницами». Происхождение наузов чрезвычайно характерно. Наузы («навязи») представляли собою не что иное, как модификацию старинных амулетов, носившихся людьми и привязывавшихся на шею домашним животным для предохранения от «порчи» и «дурного глаза». Христианское издание этих амулетов представляло из себя привески в виде иконок или складней с ушком наверху, в которое продевалась нитка, на лицевой стороне наузов изображались святые и ангелы, специально призывавшиеся против болезней и несчастий (Богородица, архангел Михаил, Федор Тирон, поражающий змия, и другие), а на оборотной – бесы болезней, чаще всего фантастический змий получеловеческого вида, а иногда в виде человеческой головы с расходящимися от нее змеями, поэтому наузы часто назывались «змеевиками».

Наузы применялись не только в случаях болезней или несчастий, когда важно было применить определенный, надлежащий вид науза, их носили также постоянно для предохранения от болезней и бедствий вообще. По существу, таким же наузом был и нательный крест, надевавшийся на ребенка при крещении, никогда не снимавшийся и сопровождавший своего владельца в могилу. Из символа принятия христианской веры, каким крест является в чине крещения, в сознании людей XII - XVI вв. он превратился в магический амулет, охраняющий от бесов.

Вера в наузы и колдовство была всеобщей, вплоть до верхов тогдашнего общества. Князь Василий III (1505-1533) после женитьбы на Елене Глинской искал «чародеев», которые своими чарами помогли бы ему иметь детей. «Стоглав» обличает «поклепцов и ябедников», которые не хотят мириться, целуют крест на том, что правы, и тем вынуждают обиженных к судебным поединкам, на которых одолевают противников волхвованием – «и в те поры волхвы и чародейники от бесовских научение им творят, ку-десы бьют». Вслед за светскими главами общества шли его духовные руководителя: монахи и священники, даже игумены и епископы перенимали у мастеров чародейного искусства «волхвования, чарования и наузы всякия... ворожбы деля, и порчи деля, и болезни для, прожитка для, где бы сыту быти». Не гнушались «чародейством» и лица духовного сана. В 1288 г. новгородское вече выгнало из города местного архиепископа Арсения, обвинив его в том, что «того деля стоит тепло долго».

Когда же какая-либо «баба богомерзкая» посылала непогоду, неурожай, голод или наговаривала моровую язву, мало было сжечь «волховей», как поступали владимирцы в 1270-х гг. Зло могло быть удалено только крестным ходом, в котором должны были фигурировать все наиболее крупные местные святыни в лице икон, мощей и других реликвий, с пением специального молебна для изгнания нечистой силы и с окроплением святой водой постигнутых бедствием людей, скота или предметов. В церковном требнике предусматривались специальные заклинания против бесов, где именем Троицы проклинались «диаволи проклятии, чародие, диавольстии содружницы, злотворнии воз-духов, гадов, птиц, мух и всяческого роду животнии и зло-охотнии дуси».

В то же время новая вера не оспаривала реального существования волшебства и даже не во всем с ним боролась: считая грехом возложение науза в качестве амулета «богомерзкой бабой», одновременно одобряла постоянное ношение креста и науза по личной инициативе носящего. Иными словами, новая христианская вера на Руси одной рукой возрождала то, что старалась разрушить другой.

Ярким тому примером стал культ икон. Икона стала общераспространенным объектом домашнего и личного культа; ей воссылают молитвы, подносят дары, от нее ждут великих и богатых милостей. Русский человек XIII - XVI вв., начиная с холопа и кончая царем, молится только перед иконой, другой способ молитвы ему непонятен и недоступен. Не только в доме, но и в приходской церкви у каждого своя икона, и если собственник иконы заметит, что перед его иконой молится чужой, поднимает ссору и брань. Молитва чужой иконе – воровская молитва, ибо она есть не что иное, как покушение похитить те милости, на которые имеет право как владелец иконы. Во время общественного богослужения каждый молится только своей иконе, не обращая внимания на других, и для иностранцев русские в церкви представляли собою всегда странную и непостижимую картину собрания лиц, обращенных в разные стороны. В связи с этим возник и довольно любопытный обычай – изображать на иконах молящимися перед святым или Богом собственника иконы и даже всю его семью, Русские того времени и не скрывали того значения, какое они приписывали иконе. Икона – это их наиболее близкий, домашний бог, личный фетиш. Этот бог живет и чувствует, видит и слышит. Супруги во время соития завешивали иконы полотенцем, чтобы не оскорблять божество видом непристойного акта. Икона слышит ту молитву, которая к ней обращена, и бывают случаи, когда она дает ответ словом или движением изображенного на ней лица, От нее зависит благополучие ее хозяина, и потому тот должен заботиться о ней, приносить ей жертвы и дары. Отсюда и любимая жертва иконе – восковая свеча, в которую часто залепливали деньги. Икона сопровождала своего владельца всюду: в походе, на дороге, на свадьбе, на похоронах; иконы охраняли входы в дома, ворота, улицы, переулки, площади, всякий, кто желал благополучно пройти охраняемую иконою территорию, должен был снять шапку и обратиться к иконе с молитвою. В этом исток культа чудотворных икон.

Помимо личной милостыни, со всеми ее достоинствами и недостатками, и при отсутствии государственной службы социальной помощи, со времен Владимира I берет свое начало церковяо-монастырская благотворительность. Более того, в период феодальной раздробленности именно церковь оказывается во главе помощи нищим и убогим. Особой щедростью в этом деле отличались иноки Киево-Печерского монастыря (известны имена таких благотворителей, как Антоний, Даминиан, Феодосии Печерский и др.).

Особое место здесь занимает фигура Феодосия Печер-ского, деятельность которого не ограничивалась стенами монастыря. А. Нечволодов в своих «Сказаниях о Русской земле» так писал о Феодосие: «Он был истинным заступником притесняемых и обиженных. Особенно же он любил бедных; он построил при монастыре особый двор для увечных, слепых, хромых и отдавал им десятую часть монастырских доходов. Каждую субботу отсылал он возы хлеба в тюрьмы. Однажды, привели к нему воров, пойманных в монастырском селе; увидев их связанными, Феодосии заплакал, велел развязать и накормить их, потом, дав наставление не обижать их и снабдив всем нужным, отпустил с миром».

Был Феодосии и активным общественным деятелем, защищая обиженных несправедливым судом, обличая князей, вероломно захватывающих власть и попирающих закон. Видя высокий авторитет подвижника, князья и судьи побаивались его: «Тако же сии блаженый отъц нашь Феодосии многыим заступьник быстъ пред судиями и князи, избавляя тех, не бо можахуть ни въ чем преслушати его, ведуще и правьдьна и свята».

От Феодосия Печерского сохранилось 11 сочинений: два послания к князю Изяславу Ярославичу, восемь поучений и одна молитва, все в списках XIII - XV вв. Краткие, безыскусные и вместе с тем удивительно проникновенные, полные искреннего участия к людям, они показывают образец учительного красноречия XI века. Феодосии, обращаясь к самым сокровенным глубинам человеческой души, вопрошал: «Что внесем, любимици мои, в мир съй или что имам изнести?»

В послании князю Изяславу Феодосии призывал быть милостивым по отношению ко всем людям независимо" от их веры и национальной принадлежности:«.. .милостынею милуй не токмо своя веры, нъ и чюжая; аще ли видиши анаг, ли голодна, ли зимою, ли бедою одьржима, аще ти будеть ли жидовие, ли сорочинин,-ли болгарин* ли еретик, ли латинин, ли от поганых – всякого помилуй и от беды избави, яко же можеши».

В XI в. Устав монастырей определил обитель как форму социальной организации людей. Монастыри решали различные задачи, & том числе и такие, как призрение нетрудоспособных, организация больниц и домов инвалидов. Первая на Руси больница, в которой бедные получали пропитание и пользовались бесплатным лечением, по всей видимости, была устроена Феодосией Печерским в середине 1070-х гг. при Киево-Печерской лавре. В 1089 г. Ефрем, переяславский"епископ, учредил больницу в пограничном городе Переяславле Южном. Затем, став Киевским митрополитом, Ефрем в 1097 г, велел построить больницы при монастырях в Киеве, определил к ним врачей и установил, чтобы больные лечились в них «безденежно». До монгольского нашествия в летописях упоминаются больницы в Смоленске, Вышгороде, Чернигове, Новгороде, Пскове, на Волыни, в Галицкой Руси.

Для монастырских больниц существовали более или менее однотипные положения («уставы»), в которых оговаривались расходы на содержание больных, больничных штатов, порядок управления. Больничные здания размещались за монастырскими стенами, в наименее доступных для обстрела (в случае осады) участках. К больницам примыкали «портомойни», бани, огороды и кладбища. Больничные помещения делились на небольшие кельи, с взрослыми лежали и дети. Изоляции подвергались лишь лица с «изгнившими удами» (по причине смрада) и буйные больные, которые нередко содержались в отдельных пещерах в цепях или «на колодах». Во главе больницы стоял старший над больницей – «смотрител». Обходы («мимохож-дения», или «прехождения недужных») совершались врачами к «наутрию».

В XIII в. в «Правилах о церковных людях» были более четко обозначены формы социальной помощи церкви: пособия вдовам, приданое девицам, выкуп пленных и др.

Однако мнения по поводу благотворительности русской церкви очень различны. Так, с одной стороны, историк С. Ф. Платонов отмечал, что «церковь опекала и питала тех, кто не мог сам себя кормить: нищих, больных, убогих. Церковь давала приют и покровительство всем изгоям, потерявшим защиту мирских обществ и союзов. Церковь получала в свое владение села, населенные рабами. И изгои, и рабы становились под защиту церкви и делались ее работниками. Всех своих людей одинаково церковь судила и рядила по своему закону и по церковным обычаям; все эти люди выходили из подчинения князю и становились подданными церкви. И как бы ни был слаб или ничтожен церковный человек, церковь смотрела на него по-христиански – как на свободного человека. Таким образом, церковь давала светскому обществу пример нового, более совершенного и гуманного устройства, в котором могли найти себе защиту и помощь все немощные и беззащитные».

С другой стороны, выздоровевшие бедняки (так называемые «прощеники», то есть прощенные Богом за грехи) за дни, проведенные в больнице, обязывались отплатить монастырю отработкой на пашне, в извозе, на промыслах, на скотном дворе. Эта кабала распространялась и на детей, которых нередко оставляли в монастыре на всю жизнь.

Растущей церковно-монастырской благотворительности способствовали по меньшей мере три важнейших фактора. Во-первых, обязанность священников (по Уставу 996 г.) обеспечивать надзор и призревать бедных, на что должна была идти часть десятины. Так, еще князь Владимир I после крещения поставил в Киеве церковь Богородицы, на содержание которой отдал десятую часть своих доходов от имений и городов, и обязал своих преемников под угрозой проклятия соблюдать это обязательство, за что и церковь была прозвана Десятинной.

Во-вторых, сами русские князья покровительствовали церкви, записывая на монастыри богатые вклады «на помин души» (для спасения души, по счастливом окончании похода или какого-либо предприятия, по выздоровлении от тяжкой болезни и т.п.). Об их размерах говорят летописные данные о вкладах в Киево-Печерский монастырь в XI -ХИ вв. Так, князь Ярополк Изяславич (вторая половина XI в.) «вдал» монастырю «всю жизнь свою», то есть все (или, по крайней мере, все лучшие) свои имения, а, кроме того, четыре волости, из них одну около Киева, со всеми сидевшими там крестьянами. Князь Глеб Всесла-вич дал при жизни и завещал монастырю 700 гривен серебра и 100 гривен золота (1 гривна – примерно 200 грамм).

Другой монастырь – Юрьевский – получил в начале XII в. от князя Мстислава Владимировича не только волость Буец «с данями, и с водою, и продажами», но также часть княжеских доходов – «вено вотское», то есть брачные пошлины в Вотской области, и «осеннее полюдье даровное», то есть сполна княжеские сборы в осенний проезд по волости, находившейся под княжеским управлением. Ряд князей и бояр, принимая иноческий сан, завещали монастырям свое имущество (например, черниговский князь Николай Давыдович). Тому способствовало распространившееся суждение, что всякий человек, монах или мирянин, похороненный в монастыре, будет помилован. В «Житии Феодосия Печерского» отмечалось:. «Се елико же вас в монастыри сем умрет, или игуменом где отослан, аще и грехи кто сотворил, аз имам перед Богом за то отвещати».

В-третьих, само духовенство было свободно от различных платежей и податей. Более того,-в период монго-ло-татарского владычества российским митрополитам были даны специальные ханские грамоты («ерлыки»), которые освобождали церкви и монастыри от всех даней и поборов. Тем самым духовенство пользовалось относительным достатком и богатством, что давало возможность расходовать часть средств на нужды неимущих.

За помощь ближнему и благотворительность был причислен к лику святых подвижник Сергий Радонежский, один из наиболее почитаемых русских святых, основатель и игумен Троице-Сергиева монастыря (ок. 1321-1391), который «учил не столько словом, сколько делом, практически показывая, как надо поступать в сложных ситуациях». Ученик Сергия Епифаний Премудрый писал о своем учителе: «На нем из одеяний все было худостно, все ни-щетно, все сиротинско, ибо поживе он на земле ангельским житием и возсиа в земли Русьей, акы звезда пресвятлая».

Воспитатель и духовник князя Дмитрия Донского, московский митрополит Алексей в грамоте 1360 г. писал: «Вдовиц и сирот и полонянников и странных милуйте и призирайте; иже в темницах посетите, да сподобитеся блаженного онаго святаго гласа истинного Христа глаго-люща: „Придете благословении Отца моего и наследуйте уготованное вам Царство от сложения мира..."».

Надо заметить, что постепенно идея помощи ближнему – нищему, убогому, калеке – трансформировалась. С одной стороны, развивается так называемая показная, чисто формальная помощь – в форме раздачи милостыни по различным религиозным праздникам. Внешнее благочестие здесь скрывало под собою грубость, бесправие, бесчеловечность. Не случайно известный русский психолог и педагог П. Ф, Каптерев в конце XIX в, писал: «Настоящего понятия о человеке не было в России. Истинная гуманность была чужда русскому обществу. Конечно, было сострадание, жалость, но все несколько свысока, с сознанием своих мнимых естественных преимуществ».

Такая показная помощь подверглась критике со стороны древнего русского философа, подвижника Максима Грека (1475-1556), который писал: «Убогию же возлюби всего мыслию... оскорбляемы убоги и нищи, вдовы и сироты, вопиют на ны и воздыхают из глубины душевныя и горькия слезы лиют».

С другой стороны, тот же Максим Грек развивает представление о помощи ближнему в виде душевного сочувствия и сострадания. Наиболее примечателен в этом отношении такой памятник древнерусской литературы, как «Моление Даниила Заточника» (XIII в.). Философия Даниила уже обращена к самому человеку, к его страданиям и нуждам. «Аще кто в печали человека призрит, как студеною водою напоит в знойный день».

Таким образом, церковь в Древней Руси играет выдающуюся роль в области благотворительности, пытаясь внести в это дело и некоторые организационные начала (строительство специальных приютов, богаделен, больниц).

150
рублей

Юро́дивый (гр. σαλός, слав. глупый, безумный ), сонм святых подвижников, избравших особый подвиг – юродство, подвиг изображения внешнего, т.е. видимого безумия, с целью достижения внутреннего смирения . Юродство как путь святости реализует то противоположение мудрости века сего и веры во Христа, которое утверждает апостол Павел : “Никто не обольщай самого себя: если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтоб быть мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом, как написано: уловляет мудрых в лукавстве их” (1 Кор. 3, 18 -19), ср. еще: “Мы безумны Христа ради” (1 Кор. 4, 10).

Юродивые отказывались ради Христа не только от всех благ и удобств земной жизни, но также часто и от общепринятых норм поведения в обществе. Зимой и летом они ходили босиком, а многие и вообще без одежды. Нарушали часто юродивые и требования морали, если смотреть на нее как на выполнение определенных этических норм.

Многие из юродивых, обладая даром прозорливости, принимали подвиг юродства из чувства глубоко развитого смирения, чтобы люди приписывали их прозорливость не им, а Богу. Поэтому они часто говорили, употребляя внешне бессвязную форму, намеками, иносказаниями. Другие юродствовали, чтобы потерпеть унижения и бесславия ради Царства Небесного.

Были и такие юродивые, называемые в народе блаженными, которые не принимали на себя подвига юродства, а действительно производили впечатление слабоумных благодаря своей оставшейся на всю жизнь детскости.

Если объединить мотивы, побуждавшие подвижников принимать на себя подвиг юродства, то можно выделить три основных момента. Попрание тщеславия, весьма возможного при совершении монашеского аскетического подвига. Подчеркивание противоречия между истиной во Христе и так называемым здравым смыслом и нормами поведения. Служение Христу в своеобразной проповеди не словом или делом, а силой духа, облеченной во внешне убогую форму.

Подвиг юродства - специфически православный. Католический и протестантский Запад не знает подобной формы подвижничества.

История

Юродство как особый род аскезы возникает в среде восточного монашества около в. Палладий в Лавсаике рассказывает о монахине в одном из египетских монастырей, которая делала вид, что она безумна и одержима бесами, жила обособленно, выполняла всю грязную работу, и монахини называли ее σαλή позднее обнаруживается ее святость, и Палладий указывает, что она воплотила в жизнь те слова из Послания к Коринфянам, которые цитировались выше.

Юродство предполагает внешнее безумие (бесноватость) как крайнее средство изничтожение гордыни , способность к прорицанию, осуществляемому под видом безумия и лишь постепенно постигаемому людьми, смиренное приятие поношений и побоев как следования Христу, обличение грешников и способность видеть бесов, их окружающих, ночные тайные молитвы и демонстративное неблагочестие днем и т.д.

Юродство как тип поведения использует, видимо, ту модель, которая была задана бесноватыми, жившими у мощей святых. В - вв. около церквей, построенных на могилах святых (мартириумы), образуются общины бесноватых, которые периодически подвергаются экзорцизму , а в остальное время живут при церкви, выполняя различные работы в церковном хозяйстве. Бесноватые участвуют в церковных процессиях и могут выкриками и жестами обличать власть имущих в грехах и неблагочестии; их обличения воспринимаются как вещие слова, исходящие от обитающего в них беса (убеждение в том, что обитающие в бесноватых демоны могут открывать истины, скрытые от людей, основано на евангельских примерах бесов, исповедающих Сына Божия, ср. Мф. 8, 29 ; Мк. 5, 7). Вместе с тем в житиях юродивых часто повторяется мотив восприятия их как одержимых бесами, а их пророчеств и обличений как исходящих от демонов (в житии Симеона Эмесского , в житии Андрея , юродивого цареградского и т.д.).

Подвиг юродства не получает значительного распространения в Византии или, во всяком случае, лишь в редких случаях удостаивается признание в форме санкционированного Церковью почитания. Ряд святых прибегают к юродству лишь в течение определенного времени, посвящая, однако, большую часть своей жизни аскезе другого типа. Период юродства отмечается, например, в житиях преп. Василия Нового (X в.), преп. Симеона Студита , учителя Симеона Нового Богослова , святителя Леонтия, патриарха Иерусалимского (+ 1186/1187) и др. В византийских источниках, однако, содержатся многочисленные рассказы о “божиих людях”, принимавших облик безумцев, ходивших нагими, носивших вериги и пользовавшихся исключительным почитанием византийцев. Иоанн Цец (XII в.) говорит, например, в своих письмах о знатных константинопольских дамах, которые в своих домашних церквях вешают не иконы, а вериги юродивых, заполнивших столицу и почитаемых более, чем апостолы и мученики; Иоанн Цец пишет, однако, о них с осуждением, равно как и некоторые другие поздневизантийские авторы. Такого рода осуждение было, видимо, характерно для церковных властей этой эпохи и связано со стремлением утвердить общежительное монашество, живущее по уставу и не практикующее нерегламентированные формы аскезы. При этих условиях, естественно, почитание юродивых как святых официальной санкции не получало.

Юродивые в России

Первым русским юродивым следует считать Исаакия Печерского (+ г.), о котором рассказывается в Киево-Печерском патерике . Далее сведения о юродивых отсутствуют вплоть до XIV в., на – первую половину XVII в. приходится расцвет подвижничества, связанного с юродством, в Московской Руси. Русские юродивые ориентировались прежде всего на образец Андрея , юродивого цареградского, житие которого получило исключительно широкое распространение в России и вызвало многочисленные подражания . К числу почитаемых русских юродивых относятся Авраамий Смоленский , Прокопий Устюжский , Василий Блаженный Московский, Максим Московский , Николай Псковский , Михаил Клопский и др. В их аскетическом подвиге отчетливо опознаются те черты, которые характерны и для византийской традиции юродства: внешнее безумие, дар прорицания, соблазн как принцип поведения (перевернутое благочестие), обличение грешников и т.д.

В Московской Руси юродивые получают большую социальную значимость, они выступают как обличители неправедной власти и глашатаи Божией воли. Юродство воспринимается здесь как полноправный путь святости, и многие юродивые почитаются еще при жизни.

Очень поражали юродивые иностранцев-путешественников, находившихся в то время в Москве. Флетчер в году пишет:

"Кроме монахов, русский народ особенно чтит блаженных (юродивых) и вот почему: блаженные... указывают на недостатки знатных, о которых никто другой и говорить не смеет. Но иногда случается, что за такую дерзкую свободу, которую они позволяют себе, от них тоже отделываются, как это и было с одним, двумя в предшествовавшее царствование, за то, что они уже слишком смело поносили правление царя".

Флетчер же сообщает о Василии Блаженном , что "он решился упрекнуть покойного царя в жестокости". Об огромном уважении русского народа к юродивым пишет также Герберштейн: "Их почитали пророками: явно обличаемые ими говорили: это по грехам моим. Если они что брали в лавке, торговцы еще благодарили".

По свидетельству иностранцев, юродивых в Москве было очень много, они составляли по существу как бы некий отдельный орден. Канонизована из них весьма незначительная часть. Есть глубоко почитаемые до сих пор, хотя и неканонизованные местные юродивые.

Таким образом, юродство на Руси по большей части не подвиг смирения, а форма пророческого служения, соединенного с крайней аскезой. Юродивые обличали грехи и несправедливость и таким образом не мир смеялся над русскими юродивыми, а юродивые смеялись над миром. В XIV -XVI веках русские юродивые были воплощением совести народа.

Почитание народом юродивых привело, начиная с XVII века, к тому, что появилось много лжеюродивых, преследовавших свои корыстные цели. Случалось также, что за юродивых принимали и просто душевнобольных людей. Поэтому Церковь всегда очень осторожно подходила к канонизации юродивых.

Использованные материалы

В.М.Живов, Святость. Краткий словарь агиографический терминов
"Юродивые". Богословско-литургический словарь

Житие было написано в Византии, видимо, в в. и вскоре переведено на славянский; время жизни Андрея отнесено к в., многочисленные анахронизмы и иного рода несообразности побуждают думать, что Андрей Блаженный является вымышленной фигурой

История

Юродивые в России

Использованные материалы

В.М.Живов, Святость. Краткий словарь агиографический терминов
"Юродивые". Богословско-литургический словарь

О современных юродивых, пожалуй, не узнаешь ни от экскурсовода, сопровождающего туристическую группу, ни из глянцевого путеводителя. Однако юродивые в нашей стране есть и сейчас. Причем некоторые из них не просто неплохо живут, но и процветают. Если раньше сумасшедшие предрекали, как правило, пришествие антихриста и рождение людей с песьими головами, то теперь они странствуют по городам и весям, рисуют лики святых, читают лекции о международном положении, а порой пишут песни для известных музыкантов.

Что известно о людях, из чьей среды вышло немало почитаемых святых? Известно, что на Руси только в XIV-ХVI веках канонизировали не менее 10 юродивых. Вспомним хотя бы Ваську Нагого, который, согласно легенде, обличал Ивана Грозного и предсказал взятие Казани. Когда блаженный умер, отпевал его сам митрополит. В его же честь народная молва переименовала Покровский собор на Красной площади в храм Василия Блаженного.

Но блаженные - очень разнородная социальная группа. Есть среди них "обыватели" и "деятели искусства", "политики" и даже "бизнесмены".

В том, кто они, – эти блаженные, калики, чудаки и дурачки, которые придавали городам особый "старорусский" шарм, попыталась сегодня разобраться газета "Версия"

Сема-книголюб находил печатную продукцию на городской свалке

Так, был некогда такой старик - Пиня. Юродствовал он в основном на самарских улицах, хотя добредал и до Казани, и до Москвы. Когда-то Пиня был талантливым ювелиром, потом свихнулся и пошел странствовать с самодельной холщовой сумкой. Одна навязчивая мысль задержалась в его голове: что он, Пиня, золотых дел мастер. Более полувека, бродя по улицам городов, юродивый собирал камушки, складывал их в суму и карманы. Иногда камушки рассыпались - тогда бывший ювелир плакал от огорчения. Набрав достаточно "товара", Пиня раскладывал "драгоценности" на тряпке и начинал торговать. Согбенный, с унылым носом и птичьей головой, он размахивал руками, ловил за полу воображаемых покупателей и что-то убедительно шептал себе под нос. Да и сейчас можно услышать от самарцев: "Ты ведешь себя, как Пиня!"

Духу коммерции был не чужд и липецкий блаженный Сема-книголюб. Печатную продукцию он находил на городской свалке. Комнатушка, которую Сема делил с матерью, вся была завалена книгами и журналами. Некоторые он тщательно мыл и сушил - готовил на продажу. Мог днями напролет "торговать" напротив городских школ, перекладывая свои размытые книжки и терпя насмешки и пинки от старшеклассников. Сему в детстве покалечил отец-алкоголик - повредил мальчику позвоночник, - так что он ходил боком, а на спине вырос горб.

Надо заметить, что не каждый юродивый коммерсант жалок и беззащитен. К примеру, пензенский Вольдемар-таксист весьма успешно зарабатывал себе на жизнь. Вечерами юродивый подстерегал припозднившихся гражданок и заставлял их вместе с ним скакать на метле несколько кварталов. Довезя до места назначения, Вольдемар никогда не забывал стребовать у обессилевших женщин плату за проезд.

Саратовский блаженный писал песни для Алены Апиной

Отличительная черта современных юродивых - страсть к переодеванию. Так, волгоградские дурачки Андрюша и Сережа - одаренное поколение городских чудаков-артистов. Парнишки используют форму сотрудников правоохранительных органов и солдат. Благо этого добра в российских семьях навалом и им охотно делятся с убогими. Ряженые кривляются на центральных улицах города, изображая то батальные сцены из жизни самураев, то исполняя самодельные песни. Например, выпрашивая подаяние, высвистывают на пустой пивной банке: "Давай за нас, давай за вас, и за спецназ, и за ХАМАС, и за горгаз, и за КамАЗ, и за мороз, и за Давос!" И им дают.

Одним из самых талантливых блаженных нашего времени следует признать и небезызвестного саратовского поэта Юру Дружкова - автора всех хитовых песен группы "Комбинация". Благодаря его текстам Алена Апина и иже с ней вознеслись к вершинам славы и благосостояния. Юра же писал стихи разноцветными фломастерами на огрызках бумаги, старательно выводя завитушки. С удовольствием дарил вирши встречным и поперечным. Он не получал за свои песни ни гроша, бродил по улицам родного Саратова в рванине, за что не раз бывал бит. Месяц назад Юру нашли зарезанным в собственной квартире.

Король Абрикос рассказывает о взрыве сверхновой звезды

Русское юродство всегда было сильно политизированным. Блаженный мог в лицо сказать боярам и царям такое, за что обычному человеку отвинтили бы голову. Например, из истории известно, что один из московских юродивых, Иван Большой Колпак, возбуждал народ против царя Бориса Годунова. Безумцы смело указывали на грехи знати и предсказывали политические перемены. Пророчества юродивых в былые времена ценились дороже нынешних прогнозов Германа Грефа.

В той же Пензе в одной из пивных можно услышать громогласный голос пристойно одетого мужчины в шляпе и галстуке. "Король политологии", блаженный со странной кличкой Абрикос, читает посетителям пивной лекции о международном положении, жуликах-олигархах, противостоянии западной и восточной цивилизаций, о взрыве в центре Вселенной сверхновой звезды. За разнообразные познания лектора награждают "пенным". Несмотря на широкую тематику выступлений, обилие цитат, версий и контрверсий, свои спичи Абрикос заканчивает одинаково грустно: "Глупая Россия, долбанутая страна!"

Ну и, конечно, политически озабоченных сумасшедших можно встретить на всяком мало-мальски значительном митинге, независимо от цвета знамен, которые там поднимаются.

Юродивая Наталья мечтает выйти замуж за полковника

Есть среди блаженных и свои, так сказать, "обыватели" - люди, не стремящиеся ни к политической, ни к артистической карьере, ни к богатству. К таким относится, например, Лида Казанская. В молодости она была натурщицей, относила себя к культурной элите, ходила в модном парижском пальтишке с муфточкой. Что произошло с ней, неизвестно, но дама быстро обнищала и помешалась. С руками, покрытыми коростой, она гордо вышагивает по мостовой - в неизменном парижском пальтишке, которое давно превратилось в рубище. И все бормочет по-французски. Побираться ей аристократизм не позволяет. Одежду, которую ей из жалости дают люди, не берет. Брезгует.

Еще один известный городской сумасшедший - тюменский Леша-банщик. Он отличается отменным здоровьем, в любую погоду возвращается из бани домой в мокрой одежде. Леша терпеть не может, когда до него дотрагиваются - он с остервенением трет мочалкой "запачканное" место. Этим часто пользуются мужики-шутники: невзначай притрагиваются к безумцу, заставляя его часами оттираться в мыльной. Больше всего Леша боится крыс. Городская шпана вьется за ним хвостом, горланя: "Леха, тебе крыса в штаны залезла!" Юродивый крутится на месте, бьет себя по ляжкам и грозит хулиганам пальцем.

Иные юродивые женщины по-своему ищут семейного счастья. Так, в районе волгоградской фабрики "Аора" можно встретить исполинского роста девицу, настоящего гренадера в юбке, которая с радостными воплями кидается на незнакомых мужчин. Рыжеволосая Наталья сдавливает прохожих в своих стальных объятиях, освободиться от которых непросто. Дело в том, что Наталья мечтает выйти замуж за полковника и настойчиво разыскивает своего суженого. Впрочем, во всем остальном она девушка вполне безобидная.

Странница Марфа хотела обойти все известные святые места России

Наконец, самая многочисленная категория русских блаженных - непосредственно убогие, то есть вечные паломники, кликуши и околохрамовые безумцы. Это, например, паломница Марфа-фотограф, с которой корреспонденту "Версии" удалось познакомиться в Саратове. Марфа собирает у прихожан поминальные записки и разносит их по знаменитым монастырям. В некоторых деревнях ее считают чуть ли не святой: матери думают, что, если эта юродивая приласкает в люльке ребенка, тот непременно выздоровеет.

Марфа производила впечатление заурядной бабушки, но поглядывала не прямо, а из стороны, склоняя голову набок. Ее ноги были абсолютно черны и босы в мороз.

Хожу по святым монастырям. В Киевской лавре была, в Оптиной пустыни, в Дивееве, - нараспев перечисляла странница. - Без пищи иду, иногда картошку с огородов ем, подсолнухи у дороги. А водичку пью болотную, озерную и росу травяную. В лужу крестик надо опустить и перекрестить трижды, с молитвой, тогда здоровью убытка не будет. Иду с посошком и пою Иисусову молитву.

Если в деревнях не приглашают в дом, странница ночует в банях или в стогах, а то и прямо в поле. Есть у Марфы и цель: она надеется обойти все известные святые места России и в каждом сфотографировать какое-либо чудо. Свой аппарат, дешевую мыльницу, она нашла разбитым на тротуаре и не подозревает, что ему как минимум требуется пленка. С ней скитается друг, паломник Алексей. "Мы с ним вместе в Саров ходили, - охотно рассказала блаженная. - Он в муравейниках купается, а ест как - ужас! Ухватит калачик и, держа в зубах, весь калач исщиплет и размечет, а что во рту - то у него и пища. Он "иерусалимец", носит с собой щепочки от Гроба Господня и кусочки от той лестницы, которую Иаков видел во сне. Еще у него есть пузырьки, он их всем показывает и уверяет, что там Тьма Египетская. Совсем тронутый".

Однажды юродивую избили и хотели обобрать бомжи, да только ничего не нашли в ее котомке, кроме поминальных записок.

А вот Тверь в прошлом году лишилась своего самого любимого юродивого - Степаныча, которого многие называли символом этого города. Ночами блаженный ютился в сторожке храма Покрова Богородицы, а днем мелом рисовал на асфальте, на набережной реки Тьмаки. Рисовал разноцветные храмы и лики святых. Знавшие его люди отзывались о нем как о трогательном и беззащитном человеке, считали, что дедушка этот не простой нищий, а святой. В то же время на Степаныча не раз нападали агрессивные подростки, которые избивали старика, отнимали у него поданные людьми деньги и мелки.

Когда к Степанычу подходили и восхищались его рисунками, он расцветал. Говорил: "Вишь, как церкви горят, людям нравится! Я ко всем хорошо отношусь, я не делю по вере, для меня нет ни мусульман, ни иудеев, ведь Бог един..." Побеседовать с блаженным приезжали священнослужители и городские чиновники.

Прошлым летом художника забили и закололи ножами бродяги. Так Тверь лишилась своего блаженного. Хоронили беднягу на деньги, собранные прихожанами Покровского храма.

Большинство же юродивых - все эти "гаишники", "таксисты" и "книголюбы" - уходят тихо, будто в никуда, и люди этого даже не замечают. Ведь, как говорит народная мудрость: на Руси дураков на 100 лет вперед припасено.

Юродство зародилось несколько в более позднее время, нежели монашество (зародившееся в конце III в.), и тоже в Египте. По мнению проф. Голубинского (10, с.656) своим появлением оно обязано монашеству. Описание первой юродивой - святой Исидоры, умершей около 365 г., сделал святой Ефрем Сирин. Святая Исидора, подвизавшаяся в Тавенском женском монастыре Мен,была тиха и благонравна. Юродивой она была прозвана за то, что носила старую одежду, волосы повязывала тряпицей, питалась очень скудно. Эта женщина, в отличие от русских юродивых не делала предсказаний, не обличала властные структуры, не носила вериг - всё это появилось позднее на Руси. Первоначально юродство возникло в Византии, широко известны преподобный Серапион Синдонит, преподобный Виссарион Чудотворец, преподобный Фома, святой Симеон Эмесский, святой Андрей Царьградский (последние двое были особенно известны на Руси, благодаря переводным житиям). Подавляющее число византийских юродивых было чернецами, на Руси же юродивых-монахов было очень немного. К XIV в. юродство в Византии постепенно исчезает, последним известным византийским юродивым был Максим Кавсокаливат, умерший в 1367 г. За пять веков (VI - X) в общем месяцеслове Православной церкви насчитывается около шести святых юродивых из различных стран, тогда как на Руси за три века (XIV -XVI) канонизировано 10 святых юродивых. Из этого можно сделать вывод о более широком, чем в других православных странах распространении этого вида подвижничества в русском государстве. Их нет также ни на Украине, ни в Белоруссии (Исаакий Печерский так и остался единственным киевским юродивым). Римско-католическому миру этот феномен также чужд. Это, в частности, доказывается тем, что о русских юродивых с немалым удивлением писали иностранные путешественники XVI-XVII вв. -- Герберштейн, Горсей, Флетчер и др. Чтобы вступить на путь юродства, европейцу приходилось переселяться в Россию. Поэтому среди юродивых так много приезжих иноземцев. Среди русских святых были выходцы из западных стран: блаженный Прокопий Устюжский (1303), блаженный Исидор Твердислов Ростовский (1474), блаженный Иоанн Власатый Ростовский (1580).

Юродство на Руси ничем не отличается от юродства в Византии. Большое число юродивых получили одобрение не только простого народа, но и церкви, которое подтверждается большим количеством храмов, построенных во имя их ещё при жизни, что придаёт этой форме христианского подвижничества национальный русский характер. Подвиг юродства входит в Русскую Церковь приблизительно с начала XIV века. Его расцвет падает на XVI столетие, несколько запаздывая по отношению к монашеской святости. По столетиям чтимые русские юродивые распределяются так: XIV век - 4; XV - 11; XVI - 14; XVII - 7. По мнению Федотова, появление святого юродивого совпадает с угасанием княжеской святости. Юродивый становится преемником святого князя в социальном служении (53,с.242). В русском юродстве вначале преобладает первая, аскетическая сторона, в XVI столетии уже несомненно - третья: социальное служение.

В Киевской Руси юродство выражалось дополнительным аскетическим средством для достижения бесстрастия. Это была временная стадия монашеской жизни (53,с. 296). В 12 в. св. Авраамий Смоленский в юношеском возрасте раздал свое имущество нищим и облачился в худые ризы. Его социальное самоуничижение в житии было отнесено к юродству. Социальное уничижение, "худые ризы" преподобного Феодосия тоже граничат с юродством смирения. В монгольский период временное юродство приписывается св. Кириллу Белозерскому. Он начинает совершать некоторые поступки, подобные глумлению и смеху, за что игумен сажает его на хлеб и воду. В приведённых примерах юродство мотивируется желанием избежать славы. Оно имело характер имморальный (нарушения дисциплины). В юродстве преподобных нет резких черт классического типа. Это не особая форма служения, а привходящий момент аскезы. Первым русским юродивым считают Исаакия Печерского (1090г.) (38, с. 249). Сначала его юродство проявлялось в странных поступках, он становится объектом насмешек. Потом он совершает удивительный поступок, изумленная братия начинает его почитать как чудотворца. После этого его юродство принимает вполне добровольный поступок. Он был первым и последним юродивым в Киеве. Канонизирован как преподобный.

Период татаро - монгольского нашествия оказал отрицательное влияние на все стороны духовной жизни. За время татаро-монгольского нашествия, в течение почти трех четвертей столетия после завоевания не было зафиксировано ни одного святого подвижника, не было основано ни одного нового монастыря. За этот период было канонизировано лишь несколько князей мучеников. И только во 2-ой четверти 14 столетия возрождается монашеское движение- в масштабе, неслыханном в древнекиевские времена.

Новое монашеское подвижничество со второй четверти 14 века -это подвижничество пустынножителей, близкое к классической традиции пустынного жительства монахов Египта и Сирии. В этом также могло сказаться культурно-общественное потрясение татаро-монгольским нашествием, в котором люди видели наказание за грехи. Взяв на себя труднейший подвиг, связанный с созерцательной молитвой, они поднимают духовную жизнь на новую высоту еще не достигнутую на Руси.

Ключевский пишет, что в 14 веке монастырское движение направилось на север, за Волгу-это был край наиболее привольный для пустынножителей, где было наименее всего столкновений с землевладельцами. В этом же период в Новгороде появляется и первый русский святой, канонизированный в чине юродивого. Город Новгород был родиной русского юродства, в нём подвизались такие известные святые, как Прокопий Устюжский(1303г.), Николай и Фёдор Кочановы(1392г.), Михаил Клопский(1456г.), Иоанн Боровичский (1542г.), Николай Салос Псковский(1570г.). Все известные юродивые шестнадцатого и пятнадцатого веков прямо или косвенно связаны с Великим Новгородом. (53,с.305). Историк Ключевский заметил, что «многие ростовские жития копируют новгородские» . В течение 200лет он был самой культурной частью Руси. По Ключевскому В. Новгород рано освободился от давления княжеской власти, от княжеских усобиц, и половецких разбоев, не испытал гнёта и страха татарского и был экономическим и политическим центром в этот период. Великий Новгород как вольный город просуществовал до 1478г.

Первый юродивый Прокопий Устюжский, жил в Новгороде в 13-14 веке. Давал ли он монашеские обеты в житии не говорится. В более поздние времена большинство юродивых были мирянами. Когда распространился слух о его подвижнической жизни, он принимает на себя юродство и уходит из монастыря странствовать. Житие он ведет жестокое: не имеет кровли над головой, спит "на гноище" нагой, после - на паперти соборной церкви. В житии видны следы влияния греческого жития Андрея Юродивого, особенно в описании морозного терпения святого. Молится тайно, по ночам, прося "полезных граду и людем". И как блаженный возлюбил Бога, так и Бог его возлюбил и даровал ему пророческий дар, так что Прокопий творил дивные чудеса при жизни.

Из жития видно, что как и к середине XVI века представление о юродивых в сознании русского общества ещё осталось неизменным: юродивый начинает подвиг, достигнув святости и избегая похвал мира; терпит бесчестия и молится за обидчиков, в бесславии умирает и по смерти прославляется чудесами и становится почитаемым как угодник Божий. Несколько отличен случай с огненной тучей: отличен поведением мира, когда все люди обращаются к Богу и вместе с юродивым Прокопием молятся об избавлении. Св. Прокопий здесь снимает маску безумия и предстает святым пророком и молитвенником

В Новгороде буйствовали в XIV веке Никола (Кочанов) и Федор, пародируя своими драками кровавые столкновения новгородских партий. Легенда прибавляет, что после таких боев блаженным случалось возвращаться не но мосту, а прямо по воде, «яко по суху».

В 15верстах от Новгорода, в Клопском Троицком монастыре подвизался св. Михаил (1453), именуемый юродивым, хотя в его житиях не видим юродства в собственном смысле слова. Лишь причудливость формы, символичность жестов, с которыми связаны некоторые из его пророчеств, могли быть истолкованы как юродство.

В пророческих предсказаниях Михаила прослеживается оппозиция к новгородскому боярству и поддержка московской власти. Позднейшие предания приписывают ему провидение о рождении Ивана III и предсказание о гибели новгородской свободы.

С конца 15 века появляется ряд московских святых, начиная с юр. Максима (1433г.). Житиё его не сохранилось. Основными чертами блаж. Максима являются бесстрастие (выразившееся в перенесении оскорблений и «совлечении риз»), пренебрежение ко всяким земным удобствам; некие нравственные уроки, преподаваемые им окружающему миру.

Святого Исидора Ростовского (1474) характеризует крайняя нестяжательность (отсутствие каких-либо житейских удобств); кротость и незлобие (в его молении за обидчиков); непричастность к существующим нормам поведения (в его наготе и в нахождении в самых непригодных для того местах); скрытая непрестанная молитва (всенощные бдения); крайнее смирение (ни во что себя вменение, позволявшее радоваться и славить Бога при причинении оскорблений). Расцвет юродства на Руси приходится на XIV-XVII вв., когда, по выражению В.О. Ключевского, юродивый становится "ходячей мирской совестью, живым образом обличения людских пороков".

Максимальное число юродивых выпадает на 16 век.

В 16 веке в Москве подвизались такие знаменитые святые, как Василий Блаженный, Иоанн Большой Колпак. В Московский период зарождается парадигма освящения, сакрализации всего исторического бытия через преображающее действие Божией силы в эмпирической сфере. «Особое развитие этого подвижничества мы находим как раз тогда, когда начинается страстная, утопическая поэма о "Москве - третьем Риме", с ее наивным отождествлением русской реальности со "святой Русью". Юродивые тоже вдохновлялись идеалом святой Руси, но с полной трезвостью видели все неправды действительности», - писал Зеньковский.

Политическая власть над удельными княжествами сосредотачивается в руках московского царя Ивана III. (53,с. 372), это период торжества православия, когда господствует идея « Москва-Третий Рим». Он характеризуется относительной стабильностью, религия воспринимается как традиция. В эту эпоху юродство приобретает форму пророческого служения. В этот период иосифлянская иерархия ослабевает в долге обличения неправды. Юродивые принимают на себя служение древних святителей и подвижников. В 16 веке обличение царя и знати распространенное явление в житиях юродивых. Самое яркое свидетельство дает летопись наставления св. Николой Салосом царя Иоанна Грозного. Общее уважение к подвижникам в этот период совершенно меняли смысл древне христианского юродства. Меньше всего это подвиг смирения. В эту эпоху юродство есть форма пророческого, служения, соединенная с крайней аскезой. Специфически юродственное заключается лишь в посмеянии миру.

Наиболее ранним источником, сообщающим о Василии Блаженном, является «Книга степенная царского родословия». Сведения из неё были заимствованы в житиё, известное в трёх разновидностях: полной, сокращённой и особого состава. Полное житиё было составлено по распоряжению Патриарха св. Иова, вскоре после канонизации.

Он прожил 88 лет, из них 72 года в юродстве. Был очевидцем событий первой половины 16 века. Оставался в едином качестве при трёх монархах: при Иване III, при царствовании Василия III, в правление Елены Глинской и при Иване Грозном. Знал будущего государя Феодора Иоанновича младенцем. Пережил 8 митрополитов, канонизирован при патриархе Иове в 1589г.

Местом подвигов святого была Москва. Излюбленным местом пребывания Красная площадь и башня у Варварских ворот.

Еще в детстве у блаженного открылся пророческий дар. В 10 лет блаженный взял на себя подвиг юродства. Сначала он принял обет молчания и находился в непрестанной умной молитве. Затем, наставляемый Святым Духом он в «юродство претворися и обнажи тело своё». (41, с.130)

В житии говорится, что блаженный ведя суровую жизнь, «вкушая совсем немного пищи и воды, ни вертеп, ни хлевину не имея, без крова».

В описании прижизненных чудес, с его наготой связано чудо исцеления святым смеявшихся над его обликом и наказанным за это слепотой. Раскаявшись, они исцелились.

Святой также был почитаем иностранными купцами, как покровитель морских путешественников. Бл. Василий утишил бурана Каспийском море и спас купеческие корабли. В ранних свидетельствах отмечается дар его предвидения. Согласно Степенной книге, святому в Кремлёвском Успенском Соборе в 1521г. было огненное видение от иконы Богоматери, возвещавшее Божий гнев на москвичей и скорое нашествие Крымского хана Махмет-Гирея на Москву. По свидетельству Степенной книги он предвидел пожары в Москве в июне 1547г.

Поздние жизнеописания святого приводят большое количество случаев его прозорливости -предвидение событий о которых блаженный говорил иносказательно, способность видеть ангелов, бесов угадывать под внешним благочестием ложь и действие дьявола и др.

Свидетелем подвигов блаженного и его почитателем был царь Иоанн IV Васильевич, часто беседовавший о нём с митр. Макарием.

В поздних источниках в описании прижизненных чудес блаженного помещены предания об отношении святого с царём Иоанном IV. Одна из легенд гласит о том, что святой получив как-то от царя в угощение «некое питиё», выплеснул одну за другой две чаши за окно. Царю, разгневанному этим поступком, Василий Блаженный объяснил, что он так потушил пожар в Вел. Новгороде.

Ещё один сюжет связан с походом Иоанна IV на Вел. Новгород в 1569г., в разгар казней новгородцев блаженный пригласил царя в «убогий вертеп» и предложил ему «скляницу крови и часть сырого мяса». Казни были остановлены. Но этот сюжет противоречит всем датировкам жизни святого.

Погребение юродивого совершилось весьма торжественно. Отпевал его сам митр. Макарий, царь и князья несли гроб, при этом была роздана большая милостыня из царской казны. По свидетельству жития во время погребения блаженного больные получали исцеление. Приблизительно в 1587-1588г. по свидетельству летописи от мощей святого совершилось несколько чудотворений, которые стали причиной канонизации и возведения у восточной стены Покровского Собора придела в честь святого. На протяжении XVI века св. Василий именуется не иначе как «светилом, в московских пределах воссиявшим», святой почитался как покровитель и целитель Москвы. Предание гласит, что он почитался имп. Елизаветой Петровной. Храмы св. Василия Блаженного существуют в г. Лихвине, в Калуге, Кашине, Пензе, Пензе, Волгодонске, в Симоновом монастыре и др.

Св. Василий Блаженный-это эпиграф к русскому юродству, его своеобразная энциклопедия. Недаром народ окрестил Собор Покрова на Рву храмом Василия Блаженного.

Подвиги Василия Блаженного очень скоро после его кончины стали примером для подражания. Другой московский юродивый св. Иоанн (1589г.) - также ходил по городу обнажённым, обличал правителей (среди них Бориса Годунова) и завещал себя похоронить рядом с Василием Блаженным. Носил вериги, тяжелые кольца и большой железный колпак.

В 16 веке по свидетельству путешественников иностранцев в Москве юродивые были многочисленны, но лишь немногие были канонизированы. С половины 16 века на Руси отмечают общее снижение уровня духовной жизни. Оно не могло не коснуться и юродства.

В 17 веке происходит перестройка культуры, юродивые, по мнению Панченко (29,с.131), примыкают к консервативному течению. Они объединяются вокруг протопопа Аваакума. Юродство становится для староверов чем- то вроде хоругви, которую они выставляют в защиту и используют в своих целях. Патриарх Никон вначале симпотизирующий, впоследствии переходит на отрицательную оценку юродству, предвосхитив неприятие их Петром I. .

Царь Алексей Михайлович в 17 в. сначала оказывал расположение юродивым. Но при нём дворцовый этикет стал меняться на западный манер. По Ключевскому (26), в 17 веке Россия уступала Западу в торговом и промышленном отношении. Это вызвало чувство национального бессилия и недоверия к собственным силам, что стало причиной начала западного влияния во всех сферах жизни.

"> Дети царя Алексея Михайловича Петр и София пошли ещё дальше по пути европеизации. Но, несмотря на это, в критические минуты жизни они также обращались за помощью к юродивым. Царевна Софья советовалась с юродивым Ивашкой. Царь Пётр I имел знакомого юродивого Фаддея. Культурный стереотип, предусматривающий близость царя и юродивого, не потерял значение даже в европеизированном придворном обиходе 80-х годов 17 века.

В18 в. московские юродивые уже не канонизируются Церковью. Юродство, как и монашеская святость локализуется на севере, возвращаясь на свою Новгородскую родину. Вологда, Тотьма, Каргополь, Архангельск, Вятка- города последних святых юродивых. Лишенное поддержки государства юродство спускается в народ.

Историк 18 века М.Щербатов писал об этом: « Допетровская Русь не исчезла вдруг, не испарилась бесследно и не преобразовалась по желанию преобразователя в европейское государство; она большей частью ушла в себя, затворилась в клети и терема, погрузилась более, чем когда либо в закостенелый застой» (43,с.79). Рушился старый московский уклад жизни.

В начале 18 века по городам России юродивых стало так много, что правительство приняло меры к их ограничению (43,с. 77). По мнению Рябинина, юродивые стали выразителями массового неприятия реформ, перемен и нововведений. В это время появилось очень много лжеюродивых. Указом Синода 1722г. юродивых помещали в монастыри «с употреблением их в труд до конца жизни». А Указом 1732 г. запрещается «впускать юродивых в кошунных одеждах в церкви». 29 января 1757г. был издан указ, которым по петербургским улицам запрещалось бродить нищим и увечным. Россия стремилась стать одной из самых развитых европейских держав. Юродство в просвещённой Европе попадало лишь в разряд социальной болезни, которую необходимо было лечить. Таким образом, юродство на Руси в 18 веке утрачивает покровительство государственной и церковной властей. Но, несмотря на это, в народе юродство по-прежнему оставалось популярно. Это подтверждается тем, что феномен юродства в русской культуре продолжал существовать вплоть до Октябрьской революции 1917 г. Доказательством этого являются образы юродивых в литературе конца XIX - начала XX веков, например, в произведениях таких выдающихся писателей как Ф. М. Достоевский («Братья Карамазовы») и Л. Н. Толстой («Детство»). В живописи появляются образы юродивых - это картина Сурикова «Боярыня Морозова». В народном творчестве отмечалось, что Иван-дурак в сказках --светская параллель юродивого «Христа ради», равно как Иван-царевич -- святого князя. Отмечалось также, что Иван-дурак, которому всегда суждена победа, не имеет аналогов в западно европейском фольклоре.

Восемнадцатый век дал двух канонизированных блаженных-Евдокию Суздальскую и Ксению Петербургскую.

Св. блаженная Ксения родилась в первой половине XVIII столетия от благочестивых родителей. (5, с.100). Блаженная Ксения, подвизавшаяся в юродстве 45 лет, была погребена на Смоленском кладбище, где в своё время она помогала строить церковь.

Много знамений милости Божией начало совершаться у ее гроба. По совершении панихиды над ее могилкой страждущие получали исцеления, в семьях водворялся нарушенный мир и нуждающиеся получали хорошие места.

Над могилкой блаженной Ксении в 1902г. была построена часовня. В 1988г. блаженная Ксения была причислена к лику святых.

Петербуржцы хранят в памяти имена и других подвижниц. Более 30 лет подвизалась в подвиге блаженная Анна Ивановна Лукашева(1853г.), продолжая молитвенное предстательство пред Господом за град святого Петра, начатое блаженной Ксенией. На протяжении многих десятилетий петербуржцы служили панихиды в часовне над могилой бл. Анны. На Смоленском кладбище (5, с.99) кроме них также находятся почитаемые народом блаженные XIX века: Марфа, Матрона (1814-1911), Ирина, Анна Ивановна Комисарова, Ольга Ивановна, на Шуваловском кладбище находится блаженная старица Мария Маковкина (1904-1971г) (5, с.97). В XIX в сильное духовное влияние на Петербург оказывала Параскева Ивановна Ковригина (1846-1886г), которую почитал сам св. Иоанн Кронштадский. В память о ней благодарные жители возвели часовню на Кронштадском Троицком кладбище наподобие той, которая построенной в честь св. блаженной Ксении. На Смоленском кладбище погребена Мария Лелянова (1874-1932г), которая в 1981г. причислена к лику святых Новомученников и Исповедников Российских.

В Свято-Троицком Серафимо-Дивеевском женском монастыре Нижегородской епархии соблюдалась преемственность блаженных стариц, начиная от святой блаженной Пелагии Ивановны Серебренниковой (1809 - 1884 гг.), которую сам преподобный Серафим направил в Дивеево для духовного руководства сестрами. В 1848 году пришла на богомолье со странниками и осталась в монастыре блаженная Наталия Дмитриевна (1900 г.). В 1883 году в обители поселилась блаженная Паша Саровская.

Подвиг Пелагеи Ивановны проникнут духом (40,с.10), какой виден в древних подвижниках: её чрезвычайное самоотвержение, глубокое смирение, её слезные молитвы за ближних, дар прозорливости. Отвергнувшись человеческого разума, она прозревала тайны сердец человеческих, предрекала будущее, врачевала телесные недуги словом и прикосновением, вразумлениями и наставлениями избавляла от немощей духовных. Призвание к подвигу юродства чувствовалось в ней с юного возраста, но окончательно она утверждается во время своей поездки в Саровский монастырь к прославленному Старцу Серафиму. Преподобный Серафим беседует с ней около 6 часов. О чем они беседовали осталось неизвестным. Отпуская её, при пришедших он сказал: «Иди матушка иди не медля, в мою обитель, побереги многих сирот. Многие тобой спасутся и будешь ты свет миру» ,- и при этом дал ей чётки. В монастыре блаженная повела жизнь еще более трудную по сравнению с тем, как она жила в миру. Здесь говорится о её нищете, нестяжательности, всенощном бодроствовании, покорности, терпеливости др. Приводится много случаев прозорливости подвижницы, действенности её молитв, даре исцелений. В сказании говорится «Дар слез у Пелагеи Ивановны был замечательный, но прежде она плакала тайком. А за 2 года до своей смерти плакала не переставая». Когда её спросили об этом блаженная ответила, что если бы они знали всё, то весь свет заставили бы плакать. Это было предсказание о будущих бедах России. Около 20лет прожила в монастыре блаженная, юродствуя и претерпевая всякие поношения. Но свет бладатных даров, обитавших в ней стал привлекать к ней людей. В Дивеево начали съезжаться люди разного звания и положения. Много спасла душ, по предсказанию прп.Серафима Саровского, матушка Пелагея. Попросив у всех сестёр прощения перед смертью, отошла ко Господу в 1884г. Через 2 года после смерти ей был установлен памятник.

Блаженная Паша Саровская (в миру - Ирина) в Дивеевском монастыре она поселилась осенью 1884 г. Современники отмечали, что все странности её, - иносказательный разговор, строгие выговоры и выходки, это было лишь внешнее, преднамеренно скрывающая смирение, кротость, любовь. Все ночи блаженная проводила в молитве, а днем после церковной службы жала серпом траву, вязала чулки и выполняла другие работы, непрестанно творя Иисусову молитву. Изнемогая под утро, Прасковья Ивановна ложилась и дремала.

Под окнами ее домика целыми днями толпились богомольцы. Имя Прасковьи Ивановны было известно не только в народе, но и в высших кругах общества. Почти все из высокопоставленных лиц, посещая Дивеевский монастырь, считали своим долгом побывать у Прасковьи Ивановны. Блаженная чаще отвечала на мысли, чем на вопросы, и Господь через свою верную рабу открывал им будущее, врачевал недуги душевные и телесные.

Блаженной было благословлено написание Летописи Дивеевского монастыря.О своей первой встрече с блаженной старицей Архимандрит Серафим (Чичагов) рассказывал следующее: «Паша, лежавшая на постели (она была старая и больная), воскликнула: «Вот хорошо, что ты пришёл, я тебя давно поджидаю: преподобный Серафим велел тебе передать, чтобы ты доложил Государю, что наступило время открытия его мощей и прославления..». (40, с.13).

Блаженную в 1903 г. посетил император Николай II. Блаженная старица предсказала рождение наследника, предупредила о предстоящих гонениях на Церковь, о гибели династии Романовых. После этого Государь часто обращался к блаженной Параскеве Ивановне, посыл к ней великих князей за советом.

Из воспоминаний Игумена Серафима Путятина(21,стр.13): «Великая подвижница-прозорливица, Саровская Прасковья Ивановна... предсказывала надвигающуюся на Россию грозу. На портреты Царя, Царицы и Семьи она молилась наравне с иконами, взывая: «Святые Царственные мученики, молите Бога о нас.» Скончалась блаженная Параскева 5 октября 1915 года.

Перед своей кончиной она благословила свою преемницу -- блаженную Марию Ивановну. Блаженная Прасковья Ивановна, предчувствуя кончину, говорила: «Я ещё сижу за станом, а другая уже снуёт, она ещё ходит, а потом сядет» (40,с.17).

В день её смерти, монахини выгнали блаженную Марию из монастыря, раздосадованные её странностями. Однако, услышав рассказ крестьянина, свидетельствующий о прозорливости блаженной Марии, вернули её обратно.

Мария Ивановна (Мария Захаровна Федина1931г.) не только предсказывала, обличала, по её молитвам, Господь многократно исцелял страждущих, о чем сохранились свидетельства очевидцев.

В годы тяжелых революционных испытаний для России пророчества и предсказания блаженной старицы помогли многим людям избежать гибели, найти верный путь в непростых обстоятельствах. Блаженная старица в 1926 году говорила: «Какой год наступает, какой тяжёлый год! Уже Илья и Енох на земле ходят». А когда после Пасхи в монастыре начались обыски, она говорила, что спокойной жизни осталось только три месяца. 7/20 сентября 1927 г. монахиням предложили уйти из монастыря. После закрытия монастыря Мария Ивановна жила в домах верующих. Представители власти запрещали блаженной принимать посетителей. Однажды её арестовали, однако после допроса, признав ее ненормальной, отпустили.

Блаженная Мария Ивановна предсказывала также сёстрам и возрождение Серафимо-Дивеевского монастыря. Скончалась блаженная старица в 1931 г. в возрасте около 70 лет. Сохранились многочисленные свидетельства о чудесных исцелениях по молитвам блаженных стариц, происходивших и в наши дни.

Святые старицы Пелагея, Параскева и Мария Дивеевские, были прославлены в июле 2004 года в ходе торжеств, посвященных 250-летию со дня рождения преподобного Серафима Саровского.

Но большинство блаженных, прожив около полувека на глазах и устах всего высшего света тогдашней России, оказались им неразгаданным, непонятым и отвергнутым, как отвергли через некоторое время и саму веру православную. Большинство общества не приняло, через сильных духом и верою блаженных подвижников, путь ко спасению подаваемый заблудшим. В московском купечестве и в аристократических кругах были семьи, в которых ничего не предпринималось без предварительного посещения юродивых и исполнения их советов. Но светское общество того времени, при своей бездуховности, было крайне падко на всяческого рода таинственные сенсации и легенды. Массовое распространение и применение приобрели в то время натуральный магнетизм (гипноз) и столоверчение (спиритизм). Поэтому, из множества людей, посещавших блаженных, большинство не знали и не интересовались подвижником и путями его аскетических подвигов, как и православной верой вообще, а приезжали только для того, чтобы разузнать будущее своих дел и испытать новую живую диковину - пророков, лишаясь духовного перерождения. Только некоторые сознательно всю свою жизнь строили по наставлениям и пророчествам юродивых, и достигли на этом поприще определенных духовных и мирских высот. В годы гонений на православную Церковь подвиг юродства принимали на себя многие подвижники, поскольку богоборцы, не понимая такого исповедания веры и принимая их за болящих, разрешали легальное существование блаженных, прикровенно несущих людям проповедь о Спасителе. В ХХ веке особенно прославились блаженные старицы, добровольно взявших на себя тяжкий крест юродства во Христе, которые за своё великое смирение удостоились великих даров Святого Духа. Подобно древним аскетам блаженные старицы последних времён, «безумием мнимым безумие мира обличившие», не уступали им по силе подвигов. Блаженная Паша Саровская во время странствий по саровским лесам до прихода в монастырь «имела вид Марии Египетской». Дивеевская блаженная, Мария Ивановна, одеваемая добрыми людьми, через несколько дней «вновь приходила во всем рваном и грязном...» Настоящее её имя было Мария Захаровна, а не Ивановна. Когда её спрашивали, почему же она называется Ивановной, она отвечала: «Это мы все, блаженные, Ивановны - по Иоанну Предтече»... Блаженная Матронушка-Босоножка, наложив на себя обет юродства Христа ради, в течение 33 лет ходила только босиком. О силе почитания блаженных в народе свидетельствуют многочисленные канонизации (3,стр.4), состоявшиеся в наши дни. Так из блаженных сосем недавно Церковь прославила в Москве-Матрону Никонову; в Рязани- Василия Кадомского, Любовь Суханову, Матрону Анемнясевскую; в Ростове- Павла Таганрогского; в Вологде- Николая Рынина; в Иванове- Алексея Ворошина; в Симбирске- Андрея Ильича Огородникова; на Кавказе-преп. Феодосия Кавказского; в Сибири- Иоанна и Косьму Верхотурских; в Киеве-Паисия Яроцкого; В Нижнем Новгороде-Дивеевских блаженных; в Санкт-Петербурге- Ксению Петербургскую. На Смоленском кладбище в Санкт-Петербурге погребены несколько блаженных, пользующихся почитанием народа до сих пор.