ВВЕДЕНИЕ
Язык - это хранитель национальной культуры народа, и поэтому языковые единицы могут стать источником любой информации, надо только научиться ее извлекать из них.
Более того, язык может быть не только источником информации, но и средством ее предъявления и дальнейшего хранения.
Необходимая нам информация хранится не только в семантической структуре слова, но и в других дополнительных характеристиках слова, его стилистических окрасках, которые являются «одеждой» значения слова. Умение извлекать необходимую информацию, заключенную в слове, его семантике и стилистическом компоненте, позволяет обрести различного рода знания - общекультурные и специфические, «сопряженные с историческими, географическими, национальными, социальными и другими факторами» [Леонтович О. А., 2002], благодаря которым можно организовать эффективное общение, что непосредственно связано с культурой речи. Понятие уместности употребления стилистически окрашенного слова лингвисты интерпретируют как правильный выбор стиля субъектом речи. В настоящее время «правильность» чаще всего трактуется как соответствие языковых средств, используемых говорящим, условиям коммуникации.
Слово обладает стилистическим компонентом значения, или стилистической коннотацией, если оно типично для определенных функциональных стилей и сфер речи, с которыми оно ассоциируется, будучи употребленным в не типичных для него контекстах [Шаховский В.И., 1987].
Целая группа исследователей занимается проблемами стилистического расслоения словарного состава языка, рассматривая особенности их функционирования [Леонович 2002; Фаенова 1991; Шаховский 1987; Бурмистрович 2003] и др.
Данная работа посвящена изучению словарного состава русского языка и его стилистического расслоения (в речи и в словарях (Малый Академический словарь и Словарь русского языка С.И.Ожегова) - с целью сравнения полноты раскрытия стилистической окраски русского языка.
Актуальность изучения данной проблемы заключается в том, что вопрос о стилистическом расслоении словарного состава языка, стилистических пометах (маркерах) стилистами, лексикологами, фразеологами и методистами. Эта область лингвистики ещё мало исследована. Таким образом, исследование стилистического расслоения словарного состава языка будет бессмысленным, если не применять знания о нем в практической языковой деятельности. Т.е. те знания, которые получает наука о языке, следует эффективно использовать на практике, в языковом общении.
Объектом исследования является словарный состав русского языка.
Предмет исследования - стилистически окрашенная лексика как составная часть словарного запаса языка.
Цель работы: изучить стилистическое расслоение лексики как составной части словарного состава языка и ее отражение в речи и в словарях.
Для достижения цели данной работы, были поставлены следующие задачи:
изучить словарный состав языка, дать определение понятий: словарный состав языка, стилистическое расслоение, стилистическая помета;
рассмотреть стилистический компонент в структуре слова и его маркеры (пометы) в словарях;
выявить отражение стилистического компонента слова в речи и в словарях.
Гипотеза: мы предполагаем, что в период интенсивной глобализации возрастает число стилистических компонентов слова (помет) в русском языке, знание которых становится обязательным условием получения полноценных фоновых знаний, способствующих эффективному диалогу культур в процессе межкультурной коммуникации;
Материалом для исследования послужили исследования культурологов, лингвистов, языковедов, стилистов; справочные пособия, словари и энциклопедии, выборка из художественных и публицистических текстов; выборка из Малого Академического словаря и Словаря русского языка С.И. Ожегова - с целью сравнения полноты раскрытия стилистической окраски русского языка.
При решении поставленных задач мы использовали комплекс методов и приемов лингвистического анализа, в частности:
метод научного описания - при создании текста работы;
метод сплошной выборки - при сборе материала;
метод контекстного и контрастивного анализа - при описании стилистического расслоения лексики, отобранной из художественных и публицистических текстов и из Малого Академического словаря и Словаря русского языка С.И. Ожегова.
Курсовая работа включает введение, две главы, выводы по главам, заключение, библиографический список.
Глава 1. Стилистически окрашенная лексика в словарном составе языка
.1 Постановка проблемы стилистического компонента слова и его лексического отражения
слово лексический стилистический словарный
Функциональная стилистика регулирует выбор и употребление слова, семантика которого соответствует конкретной ситуации речевого общения. Последняя выступает в роли денотата этого макрокомпонента, со всеми соответствующими признаками: сферы общения, взаимоотношения коммуникантов (регулирует референцию употребления слова с ситуацией общения и стилевым контекстам).
Таким образом, информация об уместности / неуместности употребления языковой единицы (слова) в той или иной ситуации, о её принадлежности к определенной сфере общения, о характерных временном и территориальном факторах слова содержится в функционально- стилистическом компоненте семантики (макрокомпоненте лексического значения) [Шаховский, 1987, с.88-100].
В зависимости от характера информации стилистический компонент имеет соответствующие лексикографические отражения (пометы) в словарях.
Словари дают такие пометы, которые являются стилистическими компонентами слова, отражая вариантность языка [Леонович, 2002, с.74].
Характер информации, которую несут языковые единицы с такими пометами, определяет характер ситуации и характер употребления данной единицы, т.е. слова с пометами явно указывают на принадлежность к определенной сфере общения, всплывает культурный аспект, который никак нельзя игнорировать [Фаенова, 1991, с.24].
Изучение русского языка должно приобщать к его своеобразной национальной культуре и о стилистическом компоненте слова. А овладение всеми элементами языка дает совокупность знаний и умений, необходимых для реализации речевого общения [Бурмистрович, 2003, с.22].
Следовательно, необходимо развивать коммуникативную компетенцию, ведь у носителей языка она формируется в основном в процессе социализации, дает ему возможность регулировать свое речевое поведение в соответствии с нормами, принятыми в данной языковой общности. В настоящее время возникла необходимость формирования языковой компетенции, что предполагает не только формирования устойчивой сетки реалий языка, но и формирование умения использовать единицы и структуры языка в соответствии с ситуацией, создавая эффективные условия коммуникации. Следовательно, целесообразно не только знать лексику, но и окраски слова, а так же его функционирование в речи, возможные проявления в ситуативной речи. Здесь как видим мы, речь идет о стилистическом расслоении словарного состава языка [Мечковский, 2000, с.35].
Ведущими специалистами в области языкознания уделяется особое внимание вопросу стилистических помет в словарном составе языка. Так как незнание стилистических помет языка затрудняет понимание речи и приводит к смысловым ошибкам [Шаховский, 1987, с.88-100].
Через умение использовать варианты языка в речи развивается чувство уместности / неуместности использования языковой единицы. В связи с этим возникает необходимость понимать стилистический компонент слова и вырабатывать умения извлекать из лексической единицы языка ту информацию, которая способствовала бы эффективной коммуникации [Леонович, 2002, с.75].
Разберем вначале, что включает в себя словарный состав языка и какова стилистическая дифференциация лексики.
1.2 Словарный состав русского языка
Совокупность слов современного русского языка, как обозначение предметов, явлений и понятий, образует его словарный состав, или лексику. Лексика является предметом изучения соответствующего раздела языкознания - лексикологии.
Слова характеризуются определённой спецификой: они отличаются друг от друга по своему происхождению, степени их активности, сфере употребления и по их стилистической принадлежности [Щерба, 1957]. Учёт этих особенностей языковых единиц позволяет обосновать общие принципы классификации словарного запаса:
По своему происхождению лексика делится на исконно русскую и заимствованную (из старославянского и других языков мира);
По степени употребления лексика подразделяется на активный и пассивный словарный запас (к первому принадлежат регулярно и часто воспроизводимые единицы, ко второму - устаревшая и новая лексика: историзмы, архаизмы и неологизмы);
По сфере употребления общеупотребительная лексика противостоит лексике ограниченной территориально (диалектизмы), профессионально (термины и профессионализмы) и социально (жаргонизмы);
По стилистической характеристике нейтральная (межстилевая) лексика противопоставляется стилистически маркированной высокой, официальной, научной лексике книжной речи и разговорной и просторечной лексике устной речи.
Исконно русская лексика.
В словарном составе современного русского литературного языка исконно русских слов более 90%. С точки зрения формирования исконно русской лексики, в ней можно обнаружить несколько исторических пластов. К исконно русским относятся собственно русские слова, специфичные для русского языка и известные у других славян лишь как русские заимствования. Некоторые из собственно русских слов могут содержать иноязычный корень, но образованы по русским словообразовательным моделям. Это такие слова, как: шнурок, кокетничать, стартовать и т.д.
Заимствованные слова.
Во время больших социальных изменений происходит активное обогащение словарного состава языка. Это связано с необходимостью обозначить много новых понятий в разных сферах жизни: политике, экономике, шоу-бизнесе, вычислительной технике. Часто для этого используются слова из других языков. В нашей речи много заимствованных слов, которые так прочно вошли в русскую речь, что не воспринимаются как иноязычные. Например: халат, диван, свёкла, пельмени, кукла и многие другие. Однако, значительное число слов из других языков осознается носителями языка как нечто чужеродное. Иноязычные слова в речи использовать можно и нужно, но не стоит ими злоупотреблять, а главное, используя заимствованное слово, нужно быть уверенным в том, что значение его понятно. В противном случае неизбежны коммуникативные неудачи.
Устаревшие слова.
Устаревшие слова делятся на две группы: историзмы и архаизмы. К историзмам относятся те устаревшие слова, которые вышли из употребления в связи с тем, что из жизни ушли обозначаемые ими предметы или явления: армяк, кафтан, камзол, кольчуга, крепостной, князь, доспехи и т.п. Синонимов историзмы в современном русском языке не имеют. В отличие от историзмов, архаизмы - это устаревшие названия современных предметов, явлений, вытесненные синонимами из состава активной лексики. Ср.: сей - этот, уста - губы, чело - лоб, выя - шея, зело - очень, вежды - веки, зерцало - зеркало и т.п.
Новые слова (неологизмы).
Лексический состав языка постоянно пополняется новыми словами, неологизмами, создаваемыми для обозначения новых предметов, явлений, для выражения новых понятий. В момент своего появления они входят в пассивный словарь и остаются неологизмами до тех пор, пока не утрачивают оттенок новизны и свежести. Когда же подобные слова становятся общеупотребительными и входят в активную лексику, они перестают быть неологизмами.
Диалектизмы.
Диалектизмы - это слова, свойственные какому-нибудь говору или нескольким говорам: сусАлы - скулы (смол.), похлеЯ - путь (владим.), боршАть - ворчать (волог.), Отька - отец (ряз.), трОпкать - есть (пск.).
Профессионализмы.
Профессионализмы - это слова или выражения, свойственные речи коллектива, объединённого какой либо одной профессией. Если термин - это научное обозначение понятия, принятое и узаконенное в науке, то профессионализм - полуофициальное слово, распространённое в разговорной речи людей определённой профессии: баранка - рулевое колесо, подвал - нижняя часть газетного листа, шапка - общий заголовок для нескольких статей.
Жаргонизмы.
Жаргонизмы - слова, употребляющиеся определенной социальной группой. Всем жаргонным словам присуща яркая экспрессивно-стилистическая окраска, они легко могут переходить в разговорно-бытовую речь. Жаргонизмы отличаются неустойчивостью во времени - одни быстро выходят из употребления, другие появляются. Например: хвост - несданный в срок зачёт или экзамен, липа - подделка, молоток - молодец, телек - телевизор.
1.3 Стилистическая дифференциация лексики
Стилистически маркированная лексика - лексика, ограниченная в своем применении. Она может использоваться отдельными группами людей, объединенных определенной общностью, функционирование ее может быть ограничено определенной ситуацией или во времени и т.д. Стилистическая дифференциация лексики проводиться по следующим признакам и в соответствии с ними выделяются следующие стилистические группировки:
По форме речевой деятельности различают:
Лексику, не ограниченную формой речевой деятельности (т.е. встречающуюся как в устной, так и в письменной речи. Такие слова не имеют стилистических помет в толковых словарях.)
Лексику устной речи (в основном - разговорные слова)
Лексику письменной речи (книжную лексику)
По обстановке речевой деятельности различают
Лексику, не ограниченную характером обстановки (слова не отмечены стилистическими пометами)
Официальную лексику (отмечены пометой «офиц.»)
Торжественную лексику (имеют помету «торжеств.».)
Неофициальную лексику (отмечены пометой «неофиц.»)
Фамильярную лексику (рядом со словом стоит помета «фам.»)
По эмоционально-оценочному отношению к высказываемому выделяют
Эмоционально нейтральную лексику (не отмечается стилистическими пометами в словарях)
Эмоционально окрашенную лексику, т.е. лексику, передающую пренебрежительное, презрительное, шутливое и др. отношение к предмету высказывания (слова соответственно отмеченные пометами «пренебр.», «презр.», «шутл.» и т.д.)
По литературному жанру различают
Жанрово неограниченную лексику (слова, используемые во всех жанрах литературных произведений. Не имеют при себе стилистических помет)
Поэтическую, публицистическую лексику, научные термины, канцеляризмы (выделяются пометами «поэтич.», «публиц.» и др.)
По соответствию общепринятой норме выделяют
Литературную лексику (специально в толковых словарях не отмечается стилистическими пометами)
Просторечную лексику (имеют при себе помету «прост.»)
По социальной общности людей, использующих лексику, различают
Общенародную лексику
Социальные жаргонизмы, арготизмы (отмечаются пометами «жарг.», «арго»)
По профессиональной общности выделяют
Профессионально неограниченную лексику (т.е. слова, не привязанные к определенному виду профессиональной деятельности)
Профессиональную лексику - лексику устного общения людей той или иной специальности (слова отмечаются пометами, соответствующими той или иной профессии, например: «астр.» - астрономия, «физ.» - физика и т.п.)
По территориальной общности различают следующие типы лексики
Общенациональную, территориально неограниченную лексику (такие слова не помечаются стилистическими пометами)
Территориально ограниченную лексику, т.е. диалектизмы, локализмы (помечается стилистическими пометами «обл.», «диалект.» и т.п.)
По времени использования выделяют
Современную лексику (слова данного типа не отмечаются в словарях стилистическими пометами)
Устаревшую лексику (архаизмы «арх.» - слова, замененные синонимами; историзмы «ист.» - слова, называющие исчезнувшие предметы и понятия)
В основе классификации стилей лежат экстралингвистические факторы: сфера применения языка, обусловленная ею тематика и цели общения. Сферы применения языка соотносятся с видами деятельности человека, соответствующими формам общественного сознания (наука, право, политика, искусство). Традиционными и социально значимыми сферами деятельности считаются: научная, деловая (административно-правовая), общественно-политическая, художественная. Соответственно им выделяются и стили официальной речи (книжные): научный, официально-деловой, публицистический, литературно-художественный (художественный). Им противопоставлен стиль неофициальной речи разговорно-бытовой разговорный), экстралингвистической основой которого является сфера бытовых отношений и общения (быт как область отношений людей вне их непосредственной производственной и общественно-политической деятельности).
Языковые единицы, кроме основного значения, могут иметь дополнительные семантические или стилистические значения и окраску (стилистические коннотации), ограничивающие возможности употребления данной единицы языка определенными сферами и условиями общения.
Различаются эмоционально-экспрессивные (оценочные) и функционально-стилевые разновидности стилистических коннотаций. Эмоционально-экспрессивные коннотации связаны с выражением отношения к предмету (в широком смысле этого слова), его оценкой: зайчишка, веточка, старушонка, директорша, лиса, заяц, медведь (о человеке), грандиозный, грядущий, труженик, административно-бюрократическая система.
Языковые средства с эмоционально-экспрессивной окраской разделяются на мелиоративные, выражающие положительное отношение (оценку) к высказываемому (энтузиаст, восхитительный, несгибаемый, одухотворенный), и пейоративные, выражающие отрицательное отношение (главарь, примиренчество, белоручка, раболепный, потворствовать, кичиться).
Функционально-стилевые коннотации обусловлены преимущественным употреблением языковой единицы в какой-то определенной сфере общения. Традиционно языковые средства с функционально-стилевой окраской в русском литературном языке разделяются на книжные: отчизна, интеллект, уведомление, чрезмерный, крайне, весьма, читающий, ахиллесова пята, танталовы муки, ничтоже сумняшеся и разговорные: читалка, дружище, ехидный, балагурить, понарассказыватъ, поставить на ноги, грамм (в родительном падеже мн. ч.), в отпуску.
Разговорные единицы употребляются преимущественно в устной речи, в непринужденном бытовом общении. Использование их в письменной речи ограничивается художественной литературой и публицистикой и имеет определенные художественно-выразительные цели создание словесного портрета, реалистическое изображение быта той или иной социальной среды, достижение комического эффекта и т.д. В научной литературе, в официально-деловых документах они неуместны. К разговорным близки просторечные языковые средства (П), частью стоящие на грани литературного употребления, частью представляющие собой нелитературные языковые единицы: проныра, пустомеля, брехня, калякать, бахвалиться, валять дурака, словно варом обдать, звoнят, магaзин, тортa.
Таким образом, по функционально-стилевой принадлежности все слова русского языка можно разделить на две большие группы:
Общеупотребительные, уместные в любом стиле речи (человек, работать, хороший, много, дом)
Закрепленные за определенным стилем и воспринимающиеся за его пределами как неуместные (иностилевые): лицо (в значении "человек"), вкалывать (в значении "трудиться"), клёвый, предостаточно, жилплощадь, строение.
По эмоционально-экспрессивной принадлежности слова так же можно разделить на две группы:
Мелиоративные, т.е. выражающие положительную оценку
Пейоративные, выражающие отрицательное отношение к высказываемому (происходящему).
Однако дифференцирующие признаки научной, публицистической, официально-деловой лексики не всегда воспринимаются с достаточной определенностью, и поэтому при стилистической характеристике значительное количество слов оцениваются как книжные, в отличие от общеупотребительных и разговорных их синонимов. Функционально-стилевое расслоение лексики лишь отчасти фиксируется в толковых словарях стилистическими пометами к словам. Наиболее последовательно выделяются книжные слова, специальные, разговорные, просторечные, грубопросторечные. Соответствующие пометы используются в Большом и Малом академических словарях русского языка. В «Словаре русского языка» С.И. Ожегова на функциональную закрепленность слов указывают стилистические пометы: «бранное», «высокое», «ироническое», «книжное», «неодобрительное», «официальное», «просторечное», «разговорное», «специальное» и др. Но нет помет, которые выделяли бы публицистическую лексику.
1.4 Эмоционально-экспрессивная окраска слов
Многие слова не только определяют понятия, но и выражают отношение к ним говорящего, особого рода оценочность. Например, восхищаясь красотой белого цветка, можно назвать его белоснежным, белехоньким, лилейным. Эти слова эмоционально окрашены: положительная оценка отличает их от стилистически нейтрального определения белый. Эмоциональная окраска слова может выражать и отрицательную оценку называемого понятая: белобрысый, белесый. Поэтому эмоциональную лексику называют еще оценочной (эмоционально-оценочной). В то же время следует заметить, что понятия эмоциональности и оценочности не тождественны, хотя и тесно связаны. Некоторые эмоциональные слова (например, междометия) не содержат оценки; а есть слова, в которых оценка составляет суть их смысловой структуры, но они не относятся к эмоциональной лексике: хороший, плохой, радость, гнев, любить, страдать.
Особенностью эмоционально-оценочной лексики является то, что эмоциональная окраска «накладывается» на лексическое значение слова, но не сводится к нему: денотативное значение слова осложняется коннотативным. В составе эмоциональной лексики можно выделить три группы.
Слова с ярким коннотативным значением, содержащие оценку фактов, явлений, признаков, дающие однозначную характеристику людей: воодушевить, восхитительный, дерзание, непревзойденный, первопроходец, предначертать, провозвестник, самопожертвование, безответственный, брюзга, двурушник, делячество, допотопный, напакостить, опорочить, очковтирательство, подхалим, пустозвон, разгильдяй. Такие слова, как правило, однозначны, выразительная эмоциональность препятствует развитию у них переносных значений.
Многозначные слова, нейтральные в основном значении, получающие качественно-эмоциональный оттенок при переносном употреблении. Так, о человеке определенного характера можно сказать: шляпа, тряпка, тюфяк, дуб, слон, медведь, змея, орел, ворона, петух, попугай; в переносном значении используются и глаголы: пилить, шипеть, петь, грызть, копать, зевать, моргать и др.
Слова с суффиксами субъективной оценки, передающие различные оттенки чувств: сыночек, дочурка, бабуля, солнышко, аккуратненько, близехонько - положительные эмоции; бородища, детина, казенщина - отрицательные. Их оценочные значения обусловлены не номинативными свойствами, а словообразованием, так как эмоциональную окрашенность подобным формам придают аффиксы.
Эмоциональность речи нередко передается особо выразительной экспрессивной лексикой. Экспрессивность (экспрессия) (лат. expressio) - значит выразительность, сила проявления чувств и переживаний. В русском языке немало слов, у которых к их номинативному значению добавляется элемент экспрессии. Например, вместо слова хороший, приходя в восторг от чего-либо, мы говорим прекрасный, замечательный, восхитительный, чудесный; можно сказать не люблю, но нетрудно найти и более сильные, колоритные слова ненавижу, презираю, питаю отвращение. Во всех этих случаях семантическая структура слова осложняется коннотативностью. Нередко одно нейтральное слово имеет несколько экспрессивных синонимов, различающихся по степени эмоционального напряжения; ср.: несчастье - горе, бедствие, катастрофа; буйный - безудержный, неукротимый, неистовый, яростный. Яркая экспрессия выделяет слова торжественные (глашатай, свершения, незабвенный), риторические (соратник, чаяния, возвестить), поэтические (лазурный, незримый, немолчный, воспевать). Экспрессивно окрашены и слова шутливые (благоверный, новоиспеченный), иронические (соблаговолить, донжуан, хваленый), фамильярные (недурственный, смазливый, мыкаться, шушукаться) Экспрессивные оттенки разграничивают слова неодобрительные (манерный, претенциозный, честолюбивый, педант), пренебрежительные (малевать, крохоборство), презрительные (наушничать, подхалим), уничижительные (юбчонка, хлюпик), вульгарные (хапуга, фартовый), бранные (хам, дурак). Все эти нюансы экспрессивной окраски слов получают отражение в стилистических пометах к ним в толковых словарях.
Экспрессия слова нередко наслаивается на его эмоционально-оценочное значение, причем у одних слов преобладает экспрессия, у других - эмоциональность. Поэтому часто разграничить эмоциональную и экспрессивную окраску не представляется возможным, и тогда говорят об эмоционально-экспрессивной лексике (экспрессивно-оценочной). Слова, близкие по характеру экспрессивности, классифицируют на: 1) лексику, выражающую положительную оценку называемых понятий, и 2) лексику, выражающую отрицательную оценку называемых понятий. В первую группу войдут слова высокие, ласкательные, отчасти - шутливые; во вторую - иронические, неодобрительные, бранные, презрительные, вульгарные.
На эмоционально-экспрессивную окраску слова влияет его значение. Так, резко отрицательную оценку получили у нас такие слова, как фашизм, сталинизм, репрессии. Положительная оценка закрепилась за словами прогрессивный, миролюбивый, антивоенный. Даже различные значения одного и того же слова могут заметно расходиться в стилистической окраске. Развитию экспрессивных оттенков в семантике слова способствует и его метафоризация. Так, стилистически нейтральные слова, употребленные как метафоры, получают яркую экспрессию: гореть на работе, падать от усталости, задыхаться в условиях тоталитаризма, пылающий взор, голубая мечта, летящая походка и т д. Окончательно проявляет экспрессивную окраску слов контекст: в нем нейтральные в стилистическом отношении единицы могут становиться эмоционально окрашенными, высокие - презрительными, ласковые - ироническими и даже бранное слово (подлец, дуреха) может прозвучать одобрительно.
1.5 Соотношение функционально-стилевой закрепленности и эмоционально-экспрессивной окраски слов
Эмоционально-экспрессивная окраска слова и его принадлежность к определенному функциональному стилю в лексической системе русского языка, как правило, взаимообусловлены. Нейтральные в эмоционально-экспрессивном отношении слова обычно входят в пласт общеупотребительной лексики. Исключение представляют термины: они всегда стилистически нейтральны, но имеют четкую функциональную закрепленность. Эмоционально-экспрессивные слова распределяются между книжной и разговорной (просторечной) лексикой.
К книжной лексике принадлежат слова высокие, придающие речи торжественность, а также эмоционально-экспрессивные, выражающие как положительную, так и отрицательную оценку называемых понятий. Так, в книжных стилях используется лексика ироническая (прекраснодушие, словеса, донкихотство), неодобрительная (педантичный, манерность), презрительная (личина, продажный) и т.п. Поэтому неверно иногда считают, что книжная лексика состоит только из слов положительного оценочного значения, хотя такие в ней, конечно, преобладают (вся поэтическая, риторическая, торжественная лексика).
К разговорной лексике относятся слова ласкательные (голубушка, мамочка), шутливые (бутуз, смешинка), а также некоторые единицы, выражающие отрицательную оценку называемых понятий (однако не слишком грубые): ретивый, хихикать, бахвалиться, мелюзга. К просторечной лексике принадлежат резко сниженные слова, которые находятся за пределами литературной нормы. Среди них могут быть формы, содержащие положительную оценку называемых понятий (работяга, башковитый), но гораздо больше форм, выражающих отрицательное отношение говорящего к обозначаемым понятиям (левачить, рехнуться, хлипкий, дошлый и под.).
В слове часто перекрещиваются функциональные признаки и эмоционально-экспрессивные и иные стилистические оттенки. Например, слова сателлит эпигонский, апофеоз воспринимаются прежде всего как книжные. Но в то же время слово сателлит, употребленное в переносном значении, мы связываем с публицистическим стилем; в слове эпигонский отмечаем отрицательную оценку, а в слове апофеоз - положительную. Кроме того, на использование этих слов в речи оказывает влияние их иноязычное происхождение (не свойственное русскому языку фонетическое оформление может привести к их неуместности в определенном контексте). А ласково-иронические слова зазноба, мотаня, залетка, дроля совмещают в себе разговорную и диалектную окраску, народнопоэтическое звучание. Богатство стилистических оттенков русской лексики требует особенно внимательного отношения к слову.
1.6 Стилистические пометы
Стилистические пометы в Словаре служат для характеристики той части словарного состава современного литературного языка, которая, по тем или иным причинам, ограничена в своем употреблении. Эти ограничения имеют различный характер и разные основания, а) ограничения, обусловленные принадлежностью слова к тем пластам лексики, которые находятся за пределами литературного языка или стоят на его границе (областные, просторечные, грубо-просторечные слова); б) ограничения, обусловленные узкоспециальным характером терминов науки, техники, ремесла, искусства и т.п.; в) ограничения, которые обусловлены тем, что-то или иное слово может быть употреблено лишь в определенном стиле литературной речи.
Стилистическая помета ставится после грамматической характеристики слова 1) перед цифрами, отмечающими значения слова, если помета относится к слову в целом (со всеми его значениями); 2) перед определением значения (после цифры), когда помета относится к данному значению и всем его оттенкам;
Как известно, одной из задач толкового словаря является отражение стилистического расслоения лексики языка. В настоящее время существует несколько способов, используемых авторами-составителями словарей для решения этой задачи. Что же это за способы?
Основное лексикографическое средство стилистической характеристики слов - специальные (стилистические) словарные пометы, которые есть во всех толковых словарях современного русского языка. Правда, набор этих помет у каждого словаря свой.
Так, «Толковый словарь русского языка» под ред. Д.Н. Ушакова (1935 г.) - далее ТСУ - предлагает такую систему помет: 1. Пометы, указывающие на разновидности устной речи (разг., просторен., фам., детск., вульг., арго, школьн., обл.; 2. Пометы, указывающие на разновидности письменной речи (книжн., науч., тех., спец., газет., пуб- лиц., канц., офиц., поэт., нар.-поэт.); 3. Пометы, устанавливающие историческую перспективу в словах современного языка (нов., церк.-книжн., старин., устар.); 4. Пометы к словам, обозначающим предметы и понятия чуждого быта (истор., дореволюц., загр.); 5. Стилистические пометы, указывающие на выразительные оттенки (экспрессию) слов (бран., ирон., неодобрит., шутл., презрит., пренебр., укор., торж., ритор., эвф.).
«Словарь русского языка» АН СССР в 4-х т. под ред. A.M. Евгеньевой - далее MAC - к стилистическим относит: 1. Пометы, указывающие принадлежность слова к различным пластам лексики русского языка (обл., прост., груб. прост.); 2. Пометы, указывающие на стилистическую ограниченность употребления слов в литературном языке (разг., книжн. офиц. и офиц.-дел., высок., трад.-поэт., народно-поэт.); 3. Пометы, указывающие на специальную область применения слова (астр., бакт., бухг., геол., зоол. и др.); 4. Пометы, указывающие эмоциональную окраску слова (бран., ирон., шутл., пренебр., презр., неодобр, и почтит); 5. Помету устар. к словам, выходящим из употребления в современном русском языке.
«Словарь современного русского литературного языка» АН СССР в 17-ти т. - далее БАС - сопровождает слова следующими стилистическими пометами: разг., просторен., обл., устар., народно-поэт., шутл., ирон., бранно, устар. быт.
При этом пометы одного плана в разных словарях могут отличаться друг от друга. Например, стилистически возвышенные слова и значения в ТСУ имеют пометы торж. и ритор., а в СО - помету высок.
Очень часто стилистические пометы при одном и том же слове (значении слова) не совпадают в разных словарях. Так, слово амуниция в ТСУ дается без каких-либо помет, в БАС имеет помету воен., в СО и MAC характеризуется как устарелое. Слово диспутировать в СО и ТСУ имеет помету книжн., в MAC - устар., а в БАС помет не имеет.
Существующие несогласованность и непоследовательность в применении стилистических помет неоднократно отмечались лингвистами (В.П. Берков, X. Касарес, К. Людвиг, Ф.П. Сороколетов, Л.П. Ступин, Ф.П. Филин, Л.В. Щерба, И.Л. Резниченко, Л.В. Бойко, О.А. Нестерова, Г.Ф. Кузьмина и др.): «Описание стилистического качества слова представлено практически во всех существующих словарях. Однако (...) это описание сравнительно с описанием других свойств лексических единиц до сих пор характеризуется существенно меньшей степенью обоснованности и упорядоченности» [Бойко, 1991, c.3]
Итак, лексический состав языка неоднороден: некоторые слова носят общеупотребительный характер, другие же используются только в определенной ситуации. Поэтому одну и ту же информацию можно передать разными лексическими средствами. Следовательно, стилистические особенности слов накладывают зримый отпечаток на их функционирование в речи. При стилистической оценке лексики важнейшими являются два критерия: принадлежность слова к одному из функциональных стилей русского языка или ее отсутствие и эмоциональная окраска слова, его экспрессивные возможности.
Нужно отметить, что лучшему восприятию лексики языка способствуют словари, они различны по своему объему и назначению, в них неодинаково освещается состояние и развитие русской литературной лексики, имеются определенные различия в самой лексикографической технике. В то же время их объединяет одна чрезвычайно важная особенность: каждый из словарей является не только пособием, раскрывающим образцовые нормы употребления лексики русского литературного языка в ее современном состоянии, но и лексикографическим справочником, призванным помогать правильно понимать язык и особенности лексики.
Как мы заметили, богатство стилистических оттенков русской лексики требует особенно внимательного отношения к слову. Стилистические пометы в словаре служат для характеристики той части словарного состава современного литературного языка, которая, по тем или иным причинам, ограничена в своем употреблении. Эти ограничения имеют различный характер и разные основания, то есть не существует унификации и в употреблении таких ремарок и комментариев. Даже в пределах одного словаря стилистически однородная информация подается по-разному.
Во второй главе нашей работы при рассмотрении вопроса отражения стилистически окрашенной лексики русского языка мы остановимся на Словаре Ожегова и Академическом словаре. В этой главе будет произведен анализ стилистического состава этих словарей - Малого Академического словаря и Словаря русского языка С.И. Ожегова - с целью сравнения полноты раскрытия стилистической окраски русского языка.
Глава 2. Функционирование стилистически окрашенной лексики в словарном составе языка и речи
.1 Отражение стилистически окрашенной лексики в речи
Стилистическая окраска слова указывает на возможность использования его в том или ином функциональном стиле (в сочетании с общеупотребительной, нейтральной лексикой). Однако это не значит, что функциональная закрепленность слов за определенным стилем исключает их употребление в других стилях. Для современного развития русского языка характерно взаимовлияние и взаимопроникновение стилей, а это способствует перемещению лексических средств (одновременно с другими языковыми элементами) из одного стиля в другой.
Так, в научных произведениях нередко с терминологической соседствует публицистическая лексика. Это можно наблюдать на примере литературоведческих работ: Публикация «Северной повести» К.Г. Паустовского датируется 1939 г. Это романтическое повествование о людях разных поколений и национальностей, чьи судьбы тесно и порою замысловато переплетаются между собой. Героев повести объединяют общие черты - борьба за социальную справедливость и свободу, нравственная чистота. Идейный замысел писателя определил особенности композиции и сюжета повести. Сюжетный параллелизм первой и второй-третьей частей, своеобразный повтор фабульной линии не случайны [Новиков, 2001, c.342]. Научный стиль не исключает эмоциональной речи, а это обусловливает использование в нем оценочной лексики, высоких и сниженных слов. Еще более открыт для проникновения стилистически окрашенной лексики публицистический стиль. В газетной статье нередко можно встретить термины рядом с разговорной и даже просторечной лексикой. Вот, например, описание научного эксперимента, появившееся на газетной полосе: В институте эволюционной физиологии и биохимии... тридцать две лаборатории. Одна из них изучает эволюцию сна. У входа в лабораторию табличка: «Не входить: опыт!» Но из-за двери доносится кудахтанье курицы. Она здесь не для того, чтобы нести яйца. Вот научный сотрудник, берет в руки хохлатку. Переворачивает вверх лапками... Такое обращение к иностилевой лексике вполне оправдано, разговорная лексика оживляет речь, делает ее более доступной для читателя.
Из книжных стилей лишь официально-деловой непроницаем для разговорной лексики, для эмоционально-экспрессивных слов. Хотя в особых жанрах этого стиля возможно использование публицистических элементов, а следовательно, и оценочной лексики (но из группы книжных слов). Например, в дипломатических документах (заявлениях, нотах правительства) такая лексика может выражать отношение к обсуждаемым фактам международной жизни: найти выход из тупика, смотреть с оптимизмом, гигантская эволюция в отношениях.
Приметой времени стало употребление за пределами научного стиля терминологической лексики в переносном значении: очередной раунд переговоров, вирус равнодушия, новые витки нескончаемых споров, коэффициент искренности, эйфория прошла (стало ясно, что легких решений не будет) и т.д. В этом случае наблюдается не только метафорический перенос значения, в результате чего происходит детерминологизация, но и перенос стилистический: слово выходит за пределы породившей его терминосистемы и становится общеупотребительным.
Однако не всегда привлечение иностилевой лексики укладывается в стилистическую норму. Значительный ущерб культуре речи наносит неуместное использование: 1) высокой книжной лексики (Н.: Журавлев выступил как поборник экономии стройматериалов.); 2) надуманных, искусственных терминов, создающих псевдонаучность речи (Н.: Одна голова крупного рогатого скота женского рода [т. е. корова]] должна быть использована, прежде всего для последующего воспроизведения потомства.); 3) публицистической лексики в нейтральном тексте, придающей ложный пафос высказыванию (Н.: Коллектив магазина № 3, как и все прогрессивное человечество, встал на трудовую вахту в честь Первомая.). Нарушением стилистической нормы становится: 1) необоснованное смешение разностильной лексики, в результате которого возникает неуместный комизм (Н.: Чтобы получить веские доказательства злоупотребления властью, прихватили с собой и фотокорреспондента; Руководство предприятия уцепилось за рационализаторское предложение); 2) введение разговорных элементов в книжную речь (Н.: Воскресники положили начало благоустройству райцентра, однако в этом деле у нас еще работы непочатый край. Уборку зерновых в области завалили, ссылаясь на плохие погодные условия.).
Комический эффект от смешения языковых средств разных стилей используют юмористы, сознательно употребляя контрастирующие по стилистической окраске слова. Н.: Через несколько дней молодой медик гулял с девушкой по сильно пересеченной местности на берегу моря.; В позабытой стороне, в Заболотской волости, ой, понравилась ты мне целиком и полностью. Как пришло - не знаю сам - это увлечение, мы гуляли по лесам местного значения.
Бюрократизация всех форм жизни нашего общества в застойный период привела к тому, что в русском языке чрезмерно усилилось влияние официально-делового стиля. Элементы этого стиля, неоправданно употребляемые за его пределами, называются канцеляризмами. К ним принадлежат характерные слова и выражения (наличие, за неимением, во избежание, должный, вышеуказанный, в данный момент, отрезок времени, на сегодняшний день и под.), множество отглагольных существительных (взятие, раздутие, проживание, нахождение, изъятие, прогул, выгул, недокомплект и др.); отыменные предлоги (в деле, в части, в целях, по линии, за счет и т.д.).
Канцеляризмы проникают не только в книжную, но и в разговорную речь, в которой можно отметить порой нелепые сочетания стилистически несовместимых слов: [в обращении к ребенку] По какому вопросу плачешь?; [в бытовой обстановке] При наличии жены я не стану мыть посуду! Абсурдность насыщения разговорной речи канцеляризмами становится очевидной, когда мы встречаемся с их пародийным употреблением: Н.: Представим себе, что муж за обедом спрашивает жену, чем она сегодня занималась. В ответ он слышит: В первую половину дня я ускоренными темпами обеспечила восстановление надлежащего порядка на жилой площади, а также в предназначенном для приготовления пищи подсобном помещении общего пользования. В последующий период мною было организовано посещение торговой точки с целью приобретения необходимых продовольственных товаров. Другой отличительной особенностью разговорной речи нашего времени стало насыщение ее уменьшительно-ласкательными формами без стилистической мотивировки. Исследователи отмечают «стилистическое опрощение» этой группы оценочной лексики, которая нередко воспринимается говорящими как своеобразная примета непринужденно-разговорной речи: Приветик!; Материальчик приготовили?; Дайте справочку; Налей полполовничка супчика; Колбаски полкило и т.п. В подобных случаях речь идет не о размерах предметов, не выражается также особо нежное к ним отношение, другими словами, оценочность экспрессивно окрашенных слов утрачивается. Обращение к таким формам обусловлено или ложным представлением о «вежливом стиле», или приниженным положением просителя, боящегося получить отказ от лица, к которому вынужден обращаться. Подобное использование экспрессивно-эмоциональной лексики часто отражает распределение социальных ролей в обществе. Тенденция к стилистическому опрощению оценочной лексики не дает тем не менее, права не учитывать эмоционально-экспрессивной окраски слов при их употреблении.
2.2 Системы стилистических помет в словаре С.И.Ожегова и в МАС
Рассмотрим, что представляют собой каждый из словарей.
Словарь Ожегова: В 1-м издании Словарь Ожегова содержал чуть более 50 тыс. слов; во 2-м, исправленном и дополненном, издании (1952 год) - 52 тыс. слов, а в 4-м, также исправленном и дополненном, издании (1960 год) - около 53 тыс. слов. Практически это две трети объема словника четырехтомного ТСРЯ под ред. Д. Н. Ушакова (85 тыс. 289 слов). По сравнению с последним в Словаре Ожегова отсутствуют редкие термины, исключены малоупотребительные в общей речи иностранные слова, а также многие областные просторечные и арготические элементы. Экономия места в однотомнике достигалась за счет компактной подачи значений, также введения частичного гнездования (например, при слове дом приводятся в той же статье - домик, домок, домишко, домина, домище, прилагательное домовитый и т.п.). Современность, актуальность, научная достоверность, нормативная и оценочно-стилистическая определенность при относительной компактности - вот основные достоинства, которые определили необычайную долговечность этой книги, намного пережившей своего творца и составителя. Акад. Л. В. Щерба, сам великий лексикограф, полагал, что вообще «словарная работа, как основанная исключительно на семантике, требует особо тонкого восприятия языка, требует, я сказал бы, совершенно особого дарования, которое по какой-то линии, вероятно, родственно писательскому дарованию (только последнее является активным, а дарование словарника - пассивным и обязательно сознательным» [Щебра, 1958].
Малый Академический словарь: В Академическом словаре, задача которого - отразить словарный состав русского литературного языка в его развитии на протяжении XIX я первой половины XX в. вплоть до наших дней, должна быть тщательно продумана система стилистических помет. Ведь литературно-стилистические нормы в области лексики, а следовательно, и стилистические оценки и оттенки многих слов подверглись в после пушкинскую эпоху существенным изменениям. Стилистика современной литературной речи отражает также разнообразные сдвиги и семантические преобразования в лексике, происшедшие в советскую эпоху.
Особенность их в том, что функционально-стилевое расслоение лексики лишь отчасти фиксируется в толковых словарях стилистическими пометами к словам. Наиболее последовательно выделяются книжные слова, специальные, разговорные, просторечные, грубопросторечные.
Стилистические пометы в словаре С.И.Ожегова и в МАС различаются; ни один, ни другой словарь не раскрывает всей полноты функционально-стилевого расслоения лексики. В «Словаре русского языка» С.И. Ожегова на функциональную закрепленность слов указывают следующие стилистические пометы:
(книжн.), т.е. книжное. Слово характерно для письменного, книжного изложения. Часто такие слова являются синонимами к словам нейтральной лексики. Например, абракадабра (книжн.) - бессмысленный, непонятный набор слов; перманентный (книжн.) - постоянный, непрерывный.
(высок.), т.е. высокое. Слово придает речи оттенок торжественности, приподнятости; свойственно публицистической, ораторской и поэтической речи; высокие слова - разновидность книжных слов. Такую помету имеют, например, слова: битва (высок.) - сражение; грядущий (высок.) - будущий.
(офиц.), т.е. официальное. Свойственно речи официальных отношений, а также речи канцелярско-административной. Такими словами являются слова: местожительство (офиц.) - место постоянного проживания; завещатель (офиц.) - лицо, которым составлено завещание
(разг.). Слово свойственно обиходной, разговорной речи, служит характеристикой явления в кругу тех или иных бытовых отношений; оно не выходит из норм литературного словоупотребления, но сообщает речи известную непринужденность. Например: рева (разг.) - тот, кто часто плачет
(прост.). Слово свойственно массовой разговорной речи и используется литературном языке как стилистическое средство ввода для придания речи шутливого, пренебрежительного, грубоватого оттенка. Такой пометой выделены слова: аккурат (прост.) - как раз, точно; шкода (прост.) - озорство, приносящее вред
(обл.), т.е. областное. Местные, диалектные слова, употребляемые в литературной речи при необходимости охарактеризовать то или иное явление выразительными средствами местного говора, диалекта. Таких слов сравнительно мало по сравнению с выше перечисленными. Одно из таких слов, например, - взвар (обл.) - отвар из сушеных фруктов, ягод, листьев.
(презр.), (неодобр.), (пренебр.), (шутл.), (ирон.), (бран.) - в слове содержатся соответствующие эмоциональная, выразительная оценка обозначаемого явления. Пометы подобного типа так же встречаются нечасто в словаре Ожегова. Это такие слова, как: экивоки (неодобр.) - двусмысленные намеки, увертки; новоявленный (ирон.) - недавно явившийся, впервые проявивший себя; холуйство (презр.) - подхалимство.
Но нет в словаре Ожегова помет, которые выделяли бы публицистическую лексику.
В Академическом Словаре Русского языка стилистические пометы служат для характеристики той части словарного состава русского языка, которая по тем или иным причинам ограничена в употреблении. Это могут быть:
Ограничения, обусловленные принадлежностью слова к тем пластам лексики, которые находятся за пределами литературного языка или стоят на его границе.
Ограничения, обусловленные узкоспециальным характером терминов науки, ремесла, техники, искусства.
Ограничения, обусловленные тем, что то или иное слово может быть употреблено лишь в определенном стиле литературной речи.
В Академическом словаре применяются лишь пометы: разг. (разговорное слово), простореч. (просторечное слово, т. е. разговорное, но в придачу к этому «обладающее свойством грубовато понижать форму выражения»), обл. (областное слово), устар. (устарелое), народно-поэт., устар. быт. («устарелое для современного быта или иного занятия, обычая и т.п.», как, например: заговенье, заговаривать, зашептывать болезнь, знахарь и т.п.), спец. (специальное слово, относящееся к профессиональной или научно-технической терминологии).
Вместе с тем принято несколько экспрессивных квалификаций: шутл. (шутливо), ирон. (иронически) и бранн. Этих помет оказывается очень недостаточно для определения круга употребления слова. Например, слова засельник и засельщик, определяемые через посредство заселенец, оставлены без всякой стилистической оценки. Только само слово заселенец признано устарелым (стр. 890- 891). Точно так же стилистически не разграничены и оставлены без всяких помет женолюб и женолюбец (стр. 78); жестокосердый и жестокосердный (стр. 98; ср. жестокосердие); жердинник и жердняк (стр. 83); золотоискательный (золотоискательные партии) и золотоискательский (золотоискательский опыт), которые почему-то отождествлены (стр. 1317) и мн. др. Нет никаких стилистических указаний при словах: желание (стр. 14), жерлица (стр. 87), жертвоприносительный (стр. 92), золотокудрый (стр. 1323), золотоглавый (стр. 1317), жухлый, жухнуть (стр. 196-197), закальщик (стр. 493), займовый (стр. 482), закичиться (стр. 512), законоведение (стр. 549), законоположение (стр. 553), закупорщик (стр. 589), замерзаемостъ (стр. 652), затворник (стр. 967-968), зияние (стр. 1231 - 1232), зимостойкий (стр. 1230) и мн. др. Любопытно, что такие книжные слова, как зодчий (стр. 1310), зерцало (устар., стр. 1221), земноводный (стр. 1208) и т.п., рассматриваются как слова нейтрального стиля, без всякой попытки дать им стилистическую характеристику.
В отличие от словаря Ожегова, в МАС выделены в отдельные группы слова с такими пометами, как
Груб. прост. - слово находится за пределами литературной речи. Такие пометы встречаются и в словаре Ожегова, однако не как отдельная группа, а как отдельные слова с двойной пометой. Примером из МАС может быть, например, слово - блевота (груб. прост.) - обильная рвота
Трад. - поэтич. - слово характерно для литературы, поэзии.
Народно-поэтич. - слова, которые сохраняют свою устно-поэтическую окраску и хотя употребляются в составе литературной лексики, но не сливаются с ней. Например: белокаменный (нар.-поэт.) - из белого камня.
Сравнивая два словаря, можно заметить, что в словаре Ожегова такая категория слов, которая в МАС отмечена пометами «трад. - поэтич.» и «народно-поэтич.», не отмечается. Следовательно, такие слова приравнены к общеупотребительным. Тем временем в Малом Академическом словаре нет помет, указывающих на эмоциональную окраску слов (в словаре Ожегова такие слова имеют пометы: (бран.), (ирон.), (шутл.) и т.п.).
По форме речевой деятельности в обоих словарях отмечается как книжная, так и разговорная лексика (напр.: обладатель (книжн.) - тот, кто обладает ч.-л.; баловник (разг.) - тот, кто беспокоится, заботится о к.-л. деле).
По обстановке речевой деятельности оба словаря отмечают официальную и торжественную лексику, однако лексика неофициальная и фамильярная специальных помет ни в одном из словарей не имеет.
По эмоциональной оценке такие пометы, как (презр.), (неодобр.), (шутл.) и т.п. существуют лишь в словаре Ожегова (напр.: левацкий (презр.) - то же, что левый). Малый Академический словарь, как уже говорилось выше, не имеет подобных помет.
По литературному жанру лексика разделяется только составителями МАС, однако они выделяют только две категории - трад.-поэтич. и народно-поэич. лексику. Но нет специальных помет, указывающих на публицистическую или научную лексику. В Словаре русского языка С.И.Ожегова не существует разделения по данному принципу.
По соответствию общепринятой норме в обоих словарях лексика разделяется на просторечную и литературную. (напр.: буча(прост.) - шумный переполох, суета). Литературная лексика не имеет специальных помет
По социальной общности и по корпоративной общности разделения лексики нет ни в одном из двух словарей. Ни жаргонизмы, ни арготизмы не имеют при себе специальных помет.
По профессиональной общности пометы имеются лишь в МАС (такие пометы, как астр. - астрономия, физ. - физика и т.п.). В словаре Ожегова нет обозначения принадлежности слов к той или иной профессиональной среде.
По территориальной общности оба словаря отмечают лишь областные слова, не выделяя диалектизмы локализмы и т.п. (чапыжник (обл.) - частый кустарник; большуха (обл.) - старшая в доме хозяйка).
По времени использования создатели обоих словарей отмечают устаревшую и старую лексику (напр.: благонравие (устар.) - хорошее поведение, воспитанность; чернец (стар.) - то же, что монах).
Выводы по второй главе
Во второй главе данной работы было рассмотрено употребление стилистически окрашенной лексики в речи и был проведен анализ стилистического состава словарей - Малого Академического словаря и Словаря русского языка С.И.Ожегова - с целью сравнения полноты раскрытия стилистической окраски русского языка.
При сравнении системы стилистических помет двух словарей - Малого Академического словаря РАН и Словаря русского языка С.И.Ожегова можно сделать вывод, что стилистическая окраска слов в них отмечается неравнозначно; используя лишь один словарь, нельзя выявить все стилистические оттенки лексики.
Отметим, что составители Академического словаря предпочитают очень экономно пользоваться стилистическими пометами и как можно реже применять их. В тех случаях, когда словам даны стилистические оценки, не всегда учтены связи и соотношения с близкими словами, не всегда определено место слова в кругу стилистически однородных или соотносительных лексических рядов. В словаре не выделяется особыми пометами эмоционально окрашенная лексика; нет выделения жаргонизмов.
Однако, Словарь Ожегова не имеет стилистических помет, которые отмечали бы профессионализмы, слова, употребляющиеся в сфере той или иной профессии. МАС выделяет народно-поэтическую и традиционно-поэтическую лексику, в словаре Ожегова нет разделения по литературным жанрам. Слов со стилистическими пометами в словаре РАН намного меньше, чем в Словаре Ожегова. Однако ни в том, ни в другом словаре не учтены полностью все возможные стилистические окраски слов русского языка и нет полного соответствия ни одной из существующих классификаций стилей речи.
Заключение
В заключении подведем итоги нашей работы. Итак, слова называют предметы, явления, признаки и действия окружающего мира. Чем больше человек познает мир (в том числе самого себя), тем больше он открывает в нем нового, и все новое соответственно называет словами. Весь познанный мир, таким образом, отражается в словарном состава языка. Русский язык по запасу слов является одним из богатейших в мире. Мы полностью согласны с высказыванием К.Паустовского, что в русском языке есть великое множество хороших слов, через которые легко выражаются отвлеченные мысли, внутренние лирические чувствования, крик негодования, искрящаяся шалость. Лексическая сторона, по сравнению с фонетической и грамматической, отличается неисчислимостью своих единиц. Точное число слов, каким располагает национальный русский язык, назвать невозможно. Но самое важное, это уметь правильно употребить, правильно найти нужное слово.
Лексика современного русского языка стилистически неоднородна: одни слова носят общеупотребительный характер, другие - используются в определенной речевой ситуации. Поэтому одну и ту же информацию можно передать разными лексическими средствами.
Отметим, что стилистические особенности слов накладывают зримый отпечаток на их функционирование в речи. При стилистической оценке лексики важнейшими являются следующие критерии: принадлежность слова к одному из функциональных стилей русского языка или ее отсутствие и эмоциональная окраска слова, его экспрессивные возможности.
Рассмотренные нами и проанализированные Словари Ожегова и Малый Академический Словарь различны по своему объему и назначению, в них неодинаково освещается состояние и развитие русской литературной лексики, имеются определенные различия в самой лексикографической технике. В то же время их объединяет одна чрезвычайно важная особенность: каждый из названных словарей является не только пособием, раскрывающим образцовые нормы употребления лексики русского литературного языка в ее современном состоянии, но и лексикографическим справочником, призванным помогать правильно понимать лексику, ее стилистические расслоения.
Список использованной литературы
1. Арсеньева М.Г. Многозначность и омонимия. М.: ЮНИТИ, 2003.
Бойко Л.В. Стилистическая ценность русского слова и ее отражение в словарях. М., 1991.
Булаховский Л.А. Курс русского литературного языка, изд. 2, М., 1957. - с. 61.
Бурмистрович И.Я. Теоретические и прикладные проблемы русской филологии. Абакан: Издательство Хакасского Гос. Университета, 2003. - с. 216.
Боровой Л.Я. Путь слова. 2 изд., М., 1963.
Виноградов В.В. Избранные труды. Лексикология и лексикография. - М., 1977. - С. 243-264
Виноградов, В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). М., 1972.
Задорожный М. И. К 50-летию выхода в свет Словаря Ожегова // Русский язык. 1999. № 46.
Кодухов В.И. Введение в языкознание, М.: Пресс тур, 2004.
Леканта П.А. Краткий справочник по современному русскому языку: М.: МГУ. 2000.
Леонович О.А. Страноведение: Учебное пособие. Волгоград: Астрель, 2002. с.160.
Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика. М.: АспектПресс, 2000. с.207.
Новиков Л.А. Избранные труды. Т.1. Проблемы языкового значения. М.: Издательство РУДН, 2001. - с.676
Ожегов С.И. Словарь русского языка. / Под редакцией Н.Ю. Шведовой. М: Русский язык, 1932. - с.816.
Петрова М.А. Русский язык: Лексика, Фонетика. Словообразование. М.: НикаС, 2001.
Русский язык и культура речи / Под ред. В.Н. Максимова.- Москва, 2001.
Словарь русского языка (МАС): В 4-х т. / под ред. Евгеньева А. П.- М.: 1957-1961.
Скворцов Л. И. Сергей Иванович Ожегов // Отечественные лексикографы ХХ в. Материалы для хрестоматии / Под. ред. Г.А. Богатовой. М., 1999.
Солганик Г.Я. Стилистика русского языка. Москва, 1996.
Уфимцева А. А. Слово в лексико-семантической системе языка. М., 1968.
Фаенова М.О. Обучение культуре общения: Научно-техническое пособие. М.: Высшая школа, 1991. с. 144.
Фомина Н.И Современный русский язык: лексикология: Амфора - СПБ., 2001.
Шанский Н.М., Иванов В.В. Современный русский язык. В 3х частях. М., 1987.
Шанский Н.М. Лексикология современного русского языка. М., 1972.
Шмелёв Д.Н. Современный русский язык. Лексика. М., 1977.
Щерба Л.В. Опыт общей теории лексикографии. Избранные работы по языкознанию и фонетике. Т.1.Л.: 1958.
Щерба Л.В. Современный русский литературный язык. Избранные работы по русскому языку. М., 1957.
Репетиторство
Нужна помощь по изучению какой-либы темы?
Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку
с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.
Словарный состав – наиболее подвижный ярус языковой структуры. В лексике языка непосредственно отражаются все изменения в жизни его носителей.
В историческом развитии лексики наблюдаются два основных процесса:
- постоянное пополнение ее новыми словами и обогащение старых слов новыми значениями;
- устаревание и отмирание некоторых слов и их отдельных значений.
Эти процессы тесно взаимосвязаны, но первый из них является основным, ведущим.
Основными путями пополнения лексики являются: словообразование; переосмысление и изменение значений слов; заимствование слов из других языков; калькирование иноязычных слов.
Устаревание и отмирание некоторых слов – естественное следствие стремления каждого языка освободиться от избыточных лексических единиц. Устаревшие слова различаются степенью устарелости (временем выпадения из активного запаса) и причинами устаревания.
Среди этих слов по причинам их выхода из активного употребления выделяют историзмы и архаизмы.
Заимствование – переход элементов одного языка в другой как результат языковых контактов, взаимодействия языков. Заимствованиями также называются сами элементы (слова,морфемы, синтаксические конструкции и т.п.), перенесенные из одного языка в другой: ад, чакчак, лапша. Примером неосвоенных заимствований является слово желе, являющееся аналогом русскому варенье.
Иноязычные слова – слова, заимствованные из других языков.
В лексике русского языка около 10% заимствований, основную часть которых составляют имена существительные.
Среди них есть слова из греч. (кровать, корабль, парус), лат. (экзамен, студент, экскурсия), англ. (спорт, футбол, трамвай), нем. (мастер, штурм), франц. (костюм, бульон, компот) и др. языков.
Особую группу среди заимствований составляют старославянизмы, т.е. слова, заимствованные из ст.-слав. языка, который пришел к нам в эпоху Киевской Руси вместе с письменностью в X в. На протяжении веков старославянский (церковнославянский) и русский языки развивались параллельно, взаимно влияя друг на друга. Примерами старославянизмов могут служить следующие лексемы: страж, младость, пленить, шлем, невежда, мощь, юродивый, младенец, жизнь, молитва, святыня, светлейший, низвергать, чрезмерный, хладный, злато и т.п.
По частоте употребления лексика делится на две группы: активную и пассивную.
Активный словарь (активный словарный запас) – часть словарного состава современного языка, которая свободно употребляется в живом повседневном общении во всех сферах жизни человеческого общества.
Пассивный словарь (пассивный словарный запас) – часть словарного состава языка, понятная всем владеющим данным языком, но мало употребляемая в живом повседневном общении. Понятие «П.с.» относится прежде всего к книжному языку, понимается как устаревшие (или устаревающие) слова, многие неологизмы, окказионализмы и т.п.
Архаизмы (от греч. archaios – древний) – устарелые для определенной эпохи, вышедшие из употребления языковые элементы (слова, выражения, аффиксы), называющие существующие реалии, но вытесненные по каким-либо причинам из активного употребления синонимичными лексическими единицами: яра (весна) → ярка (молодая овечка, родившаяся весной), яровой хлеб (посеянный весной), яровизация (предпосевная обработка семян для весеннего посева), а также выя (шея), даяние (милостыня), дружество (дружба), рыбарь (рыбак), клоб (клуб), пиит (поэт).
Историзм – слово, вышедшее из живого словоупотребления вследствие исчезновения тех реалий, которые они обозначали: боярин, дьяк, опричник, пристав, урядник (названия чинов, должностей и т.д.), арбалет, шишак (названия каких-либо орудий), армяк, кафтан, камзол (названия старинной одежды).
Неологизм (от греч. neos – новый + logos – слово, понятие) – слово или оборот речи, созданные для обозначения нового предмета или выражения нового понятия. Неологизмы бывают общеязыковыми (андеграунд, стеклопакет, креативный, пиар) и индивидуально-стилистическими, или окказионализмами (см. далее).
К неологизмам относятся не только совершенно новые, но и ранее известные слова, которые приобрели новые значения. Так, например, разрядка – в значении «разрядка международной напряженности», мышь – в значении «техническое устройство для ввода графической информации и ее представления на экране дисплея ЭВМ ». В наш лексикон (словарный состав языка) возвратились слова милосердие, благотворительность и др.
Окказионализмы (от лат. occasionalis – случайный) – индивидуально-стилистическими речевые явления, возникающие под влиянием контекста, ситуации речевого общения для обозначения нового предмета или выражения нового понятия. О. создаются специально, нарочито (этим они отличаются от спонтанно совершаемых нарушений нормы - речевых ошибок), всегда «привязаны» к определённому контексту, ситуации, понятны на фоне данного контекста, ситуации и той модели или единичного образца, к-рые послужили базой для их создания, н-р, газетный заголовок Убизнес возник в связи с серией заказных убийств бизнесменов на базе существительного бизнес и основы глагола убить. Окказиональные образования в принципе возможны при использовании единиц каждого языкового уровня: зеленокудрые Н.В. Гоголя, москводушие В.Г. Белинского, надвьюжный А.Блока, громадьё, молоткасктый, мандолинить В.Маяковского, смехачи И.Северянина и пр.
Cтраница 2
Здесь не затрагивается вопрос об относительной важности и распространенности каждого из трех названных источников пополнения словарного состава языка, как не имеющий принципиального значения для теории и практики перевода научно-технической терминологии.
Все это говорит о том, насколько сложны действительные отношения между разными видами прагматических значений и различными разрядами лексики, выделяемыми в словарном составе языка на основе этих значений.
И конечно, одним из непременных условий в решении этих задач является знание преподавателем основных правил грамматики и фонетики казахского языка и владение словарным составом казахского языка в пределах, необходимых для сопоставления. Ссылки на языковые явления казахского языка оказывают самые благотворное влияния на учащихся. Они видят в преподавателе надежного союзники в довольно трудной борьбе за овладение иностранным языком.
Кроме традиционной конверсии, имеется конверсия только на данный случай: вновь образованное слово выступает как таковое только в данном контексте и не входит в словарный состав языка.
КОМПОНЕНТНЫЙ анализ - лингв, метод исследования смысловой стороны языковых единиц посредством разложения значения на минимальные составляющие компоненты); исходит из предположения, что словарный состав языка может быть описан с помощью комбинаций исчислимого количества элементов смысла.
Однако в подобных словарях можно обнаружить лишь незначительное число неологизмов, ибо, как уже говорилось выше, никакой словарь не может, разумеется, успевать отражать непрерывное развитие словарного состава языка.
Отбор полезных слов - весьма сложная проблема, так как окончательная оценка словаря может быть дана лишь после того, как решена задача, а более глубокая - когда решен ряд задач одного типа, то есть, когда уже выбран рабочий алгоритм, в то же время качество рабочего алгоритма, а, следовательно, и критерий его выбора, в свою очередь, в большой степени зависят от вырабатываемых понятий и словарного состава языка.
Знаки могут объединяться в слова - элементарные конструкции языка, рассматриваемые в данном тексте как неделимые символы, имеющие определенный смысл. Набор допустимых слов определяет словарный состав языка. Словарный состав языка вместе с описанием способов представления слов образует лексику языка.
Парадигматическими отношениями называются такие, которые существуют между единицами языка безотносительно к конкретному сообщению. Можно считать, что парадигматика выражает словарный состав языка. Важный класс парадигматических отношений составляют отношения между теми экстралингвистическими сущностями, которые обозначаются соответствующими единицами текста. Эти отношения отражают семантику данного информационно-поискового языка.
При этом устраняется также необходимость в морфологическом анализе, так как слово, написанное на клавише, превращается в иероглиф. Однако такое использование функциональной клавиатуры эффективно только при небольшом словарном составе языка. Известно, что словарь профессиональных терминов диспетчера энергосистемы составляет около 400 слов, из которых наиболее часто употребляются около 200 слов. Практически словарь языка оперативного диспетчерского управления энергосистемой может быть сокращен до 100 - 120 слов. Клавиатура с таким количеством клавиш достаточно удобна в пользовании.
Нельзя отделить грамматику и от лексикологии, поскольку основным предметом изучения лексикологии, как и грамматики (морфологии), является слово; связь между этими двумя уровнями изучения языка проявляется в особенности в области словообразования. В то время как лексикология изучает процессы формирования слов с точки зрения обогащения словарного состава языка, грамматика занимается рассмотрением грамматического значения словообразовательных средств.
Словарный состав языка непрерывно растет и развивается. Заимствование иноязычных слов, помимо словообразования путем изменения и развития значений существующих слов и путем создания новых слов по действующим словообразовательным моделям, является третьим богатым источником развития и обогащения словарного состава языка Ч Как хорошо известно, наиболее устойчивой частью лексики является основной словарный фонд. Научная терминология, лежащая почти целиком за пределами основного словарного фонда, весьма проницаема в отношении иноязычных заимствований и насчитывает в своем составе большое количество слов иностранного происхождения.
Так, в языках социально и культурно отсталых народов отсутствуют, конечно, такие стили, как научный, публицистический и другие, но в них, как правило, четко выделяются стили религиозно-мифологический, фольклорный, разговорно-бытовой и некоторые другие. Как только на том или ином языке появляется научная, политическая и другая литература, в нем немедленно возникает и соответствующий функциональный стиль и прежде всего соответствующая специальная терминология, о чем мы уже говорили применительно к словарному составу языка.
Большое количество в тексте специальных терминов, особенно вновь появившихся (неологизмов), которые еще не зарегистрированы в словарях, создает в практике перевода значительные трудности. Эта насыщенность языка научной и технической литературы новыми терминами объясняется тем, что термины по своей природе являются наиболее текучим, подвижным слоем словарного состава языка. Словарный состав языка непрерывно пополняется, причем это пополнение, в связи с развитием техники и науки и значительным повышением их удельного веса в жизни общества, за последние годы идет в основном за счет создания новых специальных терминов для выражения понятий, возникших в результате интенсивного развития науки и техники. В научно-технической литературе, которая по своей сущности должна, как правило, отражать последние достижения науки и техники, неологизмы составляют относительно большой процент всей лексики.
Все слова, употребляющиеся в данном языке, образуют его словарный состав.
Среди этого большого круга лексических единиц имеется небольшой, но отчетливо выделяющийся круг слов – основной словарный фонд, объединяющий все корневые слова, ядро языка. Основной словарный фонд менее обширен, чем словарный состав языка; от словарного состава языка он отличается тем, что живет очень долго, в продолжение веков, и дает языку базу для образования новых слов.
Не следует думать, что слова основной лексики языка («основного словарного фонда») отделены «китайской стеной» от прочей лексики; это не так, и непроходимой границы здесь нет. Однако наличие в языке некоторого общеобязательного, основного фонда лексики не вызывает сомнения.
Основной словарный фонд охватывает самые необходимые слова языка. Не надо думать, что это в точности соответствует необходимым понятиям или необходимым вещам. С понятиями могут быть связаны разные слова, и вещи могут называться разными словами и в случае нужды переименовываться.
Для обозначения одного и того же в языке может быть ряд синонимов, которые по-разному расцениваются в словарном составе языка и не все входят в основной словарный фонд.
Понятие, связанное с основными документами Советской власти, именовалось декрет 1 , но в 1936 г. по тексту Конституции СССР возродилось слово указ, которое сейчас является основным названием такого рода документов. Значит, слово декрет хотя и выражало очень важное понятие в сфере новых социальных отношений Советской власти, но не стало фактом основного словарного фонда.
1 Это было связано с использованием терминологии французской революции 1789–1793 гг., в том числе таких слов, как милиция, комиссар, комиссариат и т. д.
Следовательно, основной словарный фонд – это совокупность слов, а не «понятий» и тем более не «вещей», и войти в этот фонд словам не так просто 1 .
1 См.: Янко - Триницкая Н. А. О границах основного словарного фонда в словарном составе языка // Вопросы языкознания, 1953. № 5.
Каковы же основные, необходимые для характеристики слов основного словарного фонда определения?
В плане лексикологии можно дать три таких признака, которые дают ответы на вопросы: 1) когда? 2) кому? 3) в каком случае?
На эти вопросы относительно слов основного словарного фонда следует ответить так: 1) всегда (т. е. в продолжение целых эпох), 2) всем (т. е. не только всем носителям данного литературного общенационального языка, но даже и представителям большинства диалектов) и 3) во всех случаях. Последнее требует особого разъяснения.
Как мы уже выяснили выше, словарный состав дифференцируется по разным признакам, в том числе и по стилистическим. И это очень важно практически.
Теоретическое учение об основном словарном фонде прямо объясняет эту практику. Дело в том, что слова основного словарного фонда (в их прямых значениях) – факты нейтральной лексики: их можно употреблять с тем же значением в любом жанре речи (устная и письменная речь, проза и стихи, драма и фельетон, передовая статья и репортаж и т. п.) и в любом контексте.
Следует оговориться, что при многозначности слова (а таково свойство почти всех слов основного словарного фонда) не все значения данного слова являются фактом основного словарного фонда. Так, если слово земля приобретает значение «континент» для жителей островов или слово человек приобретает жаргонное значение «человек из ресторана», то это не факты основного словарного фонда. В основном словарном фонде остаются и живут земля – « terra » и человек – « homo ».
Очень важным вопросом установления состава основного словарного фонда любого языка является вопрос о том, что принадлежит данному языку, как таковому, что обще для группы близких родственных языков и что связывает языки более отдаленных групп, объединенных в одну семью. Например, для основного словарного фонда русского языка можно привести такие слова:
1) слова только русские : лошадь, крестьянин, хороший, бросать (и все последующие, см. пункты 2,3,4);
2) слова, общие для восточнославянских языков : сорок, девяносто, семья, белка, собака, ковш, дешевый (и все последующие, см. пункты 3, 4);
3) слова, общие для всех славянских языков (для общеславянского основного словарного фонда): голова, дом, белый, кидать (и все последующие, см. пункт 4);
4) слова, общие для славянских языков и языков других индоевропейских групп : я , ты, кто, тот; два, три, пять, десять, сто; мать, брат, сестра, жена, муж; огонь, небо, волк.
Следовательно, такие слова, как я , два, мать, огонь, – и общеиндоевропейские, и общеславянские, и общевосточнославянские, и общерусские.
Такие, как голова, белый, кидать, –общеславянские, общевосточнославянские, общерусские, но не общеиндоевропейские (ср. лат. caput , нем. Kopf , франц. t ẽ te , англ. head – «голова»; лат. albus , нем. wei β , франц. blanc , англ. white – «белый» и т. п.).
Такие слова, как сорок, белка, собака, – только восточнославянские (ср. болг. четиредесять, чешск. ctyricet , польск. czterdzesci ; болг. катерица, чешск. veverka , польск. wiewiorka и т. п.).
Такие же слова, как лошадь, крестьянин, хороший, бросать, – только русские (ср. укр. к i нь, селянин, гарний, кидати и т. п.).
Интересно отметить, что не все диалекты данного языка имеют тот же состав слов, называющих те же явления, что и общелитературный национальный язык. Так, во многих северных русских диалектах белку зовут векшей, а лошадь конем; а в южных волка – бирюком (из тюркских языков) 1 .
1 Слово же волк принадлежит общеиндоевропейскому основному словарному фонду (ср. болг. вълк, чешск, vlk , лит. vilkas , нем. Wolf , англ. wolf , санскр. vrkah , древнеперсидск. v @ hrko , лат. vulpes – со значением «лиса», греч. lukos и т. п.).
На примере разных славянских названий «белки» видно, как в одних языках старое общеславянское название сохранено (чешск. veverka , польск. wiewiorka ), в других же утрачено и заменено другим (болг. катерица, русск. белка) 1 .
1 В древнерусском языке существовало слово веверица, но, очевидно, в значении «горностай», а не «белка»; по указанию словаря В. И. Даля, веверками называют белок в некоторых западнорусских говорах, что может быть уже из польского wiewio 2 rka – «белка».
Из положения об устойчивости и сохранности основного словарного фонда не следует делать вывод о том, что основной словарный фонд – это древнейшие слова в языке, сохранившиеся от доисторических времен и общие для всех языков данной языковой семьи. Наряду с древнейшими словами, сохранившимися в основном словарном фонде: мать, брат; я, ты; два, пять;волк, огонь, небо и т. п., очень многие слова исчезли (например, вира – «штрафная уплата», гридница – «парадная комната», неизвестные нам названия «медведя», «змеи») или стали достоянием диалектов (например, ятры – «жена брата», орать – «пахать», векша – «белка») или особых стилистических пластов словарного состава (очи – «глаза», секира – «топор», тризна – «поминальный пир» и т. п.).
Бывает и так, что в прямом значении слово не сохраняется в основном словарном фонде, а в переносных значениях или в составе производных слов надолго удерживается, правда, чаще в словарном составе, чем в основном словарном фонде, например: ни зги не видно [из стьга – «дорога», ср. южновеликорусское стежка, а также стежок, стегать (одеяло) и т. п.], заочное и неологизм «очное обучение» (от око – «глаз»), перстень, наперсток (от перст – «палец»), чревоугодие (от чрево –«живот»), чай (повелительная форма от чаяти – чай), или в особых терминах: стопа (древнерусское «шаг»), чин (древнерусское «порядок», «время», «пора»). Иногда старые слова или их формы «застывают» в собственных именах, которые, как было указано выше (см. § 7), могут сохраняться очень долго, например в топонимических названиях: Истобки в Черниговской обл. Украины старое уменьшительное от истъба – «изба» (соответствует современному избенки), Волоколамск, Вышний Волочок (от волок – «пространство между судоходными реками, по которому проволакивались товары»), наволоки – «поемный луг» (ср. пристань на Волге Наволоки); в ономастике: Десницкий (древнерусское и старославянское десница – «правая рука»), Киндяков (диалектное киндяк – «красный кумач», «бумажная набойчатая ткань», Котошихин ), Кокошкин (древнерусское кокошъ – «курица-наседка», ср. укр. кокош –«петух»), Студенецкий (древнерусское студенъць – «колодец»), Твердовский (древнерусское твердь – «укрепленное место, крепость»).
Все прочие слова вместе с основными образуют словарный состав языка.
Через словарный состав язык непосредственно связан с действительностью и ее осознанием в обществе. Язык связан с производственной деятельностью человека непосредственно, и не только с производственной деятельностью, но и со всякой иной деятельностью человека во всех сферах его работы.
Прежде чем разъяснить пути изменения словарного состава, следует остановиться на некоторых явлениях, позволяющих более внимательно рассмотреть сам словарный состав в целом и в отдельных его частях.
Прежде всего, это вопрос об активном и пассивном словаре.
Акт и 2 вный словарь – это те слова, которые говорящий на данном языке не только понимает, но и сам употребляет. Слова основного словарного фонда, безусловно, составляют основу активного словаря, но не исчерпывают его, так как у каждой группы людей, говорящих на данном языке, есть и такие специфические слова и выражения, которые для данной группы входят в их активный словарь, ежедневно ими употребляются, но не обязательны как факты активного словаря для других групп людей, имеющих в свою очередь иные слова и выражения. Таким образом, слова основного словарного фонда – общие для активного словаря любых групп населения, слова же специфические будут разным и для активного словаря различных групп людей 1 .
1 Из этого видно, почему неправ Ж. Вандриес, когда он пишет: «Для обычного общения существует у всех людей словарь приблизительно одинакового объема. Говорят, что неграмотному крестьянину нужно для такого общения 300 слов... Но ведь и образованный барин нуждается для своего обихода не в большем словаре; вся разница только в том, что у него другие слова» («Язык», 1935, с. 180). Если бы это было так, то следует признать, что у «крестьянина» и «барина» разные классовые языки. Однако язык един для данного общества, и основной словарный фонд одинаков и для «крестьянина» и для «барина».
Пасс и 2 вный словарь – это те слова, которые говорящий на данном языке понимает, но сам не употребляет (таковы, например, многие специальные технические или дипломатические термины, а также и различные экспрессивные выражения).
Понятия активного и пассивного словаря очень важны при изучении чужого (иностранного) языка, однако не следует думать, что между фактами активного и пассивного словаря существует непроходимая стена; наоборот, то, что имеется в пассиве, может при надобности легко перейти в актив (преамбула, вето, бьеф, офицер, генерал и тому подобные слова); а наличное в активе – уйти в пассив (нэпман, декрет, нарком и т. п.) 1 .
1 Поэтому упрощенные регламентированные списки «необходимых слов» типа Basic English, которые так охотно пропагандируют в Англии и Америке, кроме вреда, ничего принести не могут.
Сложнее вопрос о ре а 2 льном и потенци а 2 льном словаре . Нельзя этот вопрос решать на основании единичной регистрации наличия какого-либо слова в тексте или в устной речи или отсутствия таких случаев.
Письменная регистрация слов, особенно в словарях, может не только запаздывать по тем или иным причинам, но и просто отсутствовать на протяжении долгого времени (так, например, глагол шуршать в русском языке существовал очень давно и был даже зафиксирован в письменной речи, но в словарь русского языка это слово попало лишь в 1940 г.) 1 .
1 См.: Толковый словарь русского языка; Под ред. Д. Н. Ушакова . Т. 4. С. 1377: в словаре В. И. Даля дано: шурчать тмб.; шуршишь – «производить шорох, шелест»; в Академическом словаре 1847 г. под редакцией А. X. Востокова этого слова вообще нет, позднейшие издания Академического словаря до буквы ш не доходили; единственно, где это слово зарегистрировано, это «Этимологический словарь русского языка», составленный А. Г. Преображенским , но слова на ш были опубликованы лишь в 1949 г.
Но даже если данное слово кто-нибудь и употребил в письменной или устной речи, то все же это не становится фактом языка, а остается лишь случаем текста или разговора, не получившим главного качества подлинного явления языка.
Поэтому так трудно найти вразумительный пример потенциальных, т. е. возможных, но реально не существующих слов. Всегда есть опасность, что данное слово, если оно возможно по закономерностям данного языка, уже проявилось и употребилось, но только не зарегистрировано (например, притяжательное прилагательное пустельгин от пустельга, ср. Ольга – Олъгин; или обабление, ограбление от баба, краб, ср. ослабление, ограбление и т. п.).
Однако этот вопрос интересен прежде всего потому, что так можно яснее всего понять связь лексики и грамматики. Грамматика устанавливает не только нормы изменений слов и способы их сочетаний в предложении, но и конструктивные модели образования слов. Грамматика показывает возможности реализации тех или иных свойственных данному языку образцов или словообразовательных схем, лексика же либо их использует (числит в своем составе слова, образованные по данной модели), либо нет; в последнем случае и возникает потенциальный словарь в отличие от реального. И это одно из могущественнейших средств обогащения словарного состава не в ущерб языку в целом 1 .
1 См. гл. VII, § 84.
Так, в русском языке грамматика «позволяет» (и даже «обязывает») производить от
основ качественных прилагательных существительные категории абстрактности при
помощи суффикса -ость,
например: нежный – нежность, сырой – сырость
и т. п. Это факты реального словаря. Однако слов добростъ, прямость,
левость
и т. п. реальный словарь современного русского языка уже не знает.
Но могут ли они быть (раньше они были)? Могут, если будет жизненная потребность
в их появлении; это факты потенциального словаря русского языка, и русский язык
это «позволяет».
Как и любой ярус языковой структуры, лексика представляет собой систему . Однако именно в лексике установить систему наиболее трудно, потому что если факты грамматики и фонетики (количество падежей в склонении, количество глагольных форм, количество типов предложений; количество фонем и позиций для них и т. д.) ограничены и исчислимы, то «факты» словаря, как мы уже видели, неисчислимы и крайне пестры; все это зависит от того, что лексика – наиболее конкретный сектор языка, а чем менее формальна абстракция, тем труднее понять ее как систему. Однако и лексика системна.
В словарном составе любого языка можно найти различные пласты лексики . Различие этих пластов может опираться на разные признаки.
1. Свое и чужое. Нет ни одного языка на земле, в котором словарный состав ограничивался бы только своими исконными словами. В каждом языке имеются и слова заимствованные, иноязычные. В разных языках и в разные периоды их развития процент этих «не своих» слов бывает различным.
Среди заимствований следует различать прежде всего слова усвоенные и освоенные и слова усвоенные, но не освоенные 1 .
1 Общепринятые термины немецкой лексикологии: Lehnwo# rter – «заимствованные» слова и Fremdwo# rter – «чужие» слова – терминологически малопригодны, так как и те и другие и «заимствованы» и «чужие», но ведут себя по-разному в заимствовавшем их языке.
Освоение иноязычных заимствований – это, прежде всего, подчинение их строю заимствовавшего языка: грамматическому и фонетическому. Непривычные грамматически в русском языке слова кенгуру, какаду, пенсне, кашне, сальдо, колибри, чахохбили и т. п. своими «концами» у, е, и не подходят к моделям существительных и поэтому остаются неосвоенными до конца (хотя бы фонетически они и подчинились обычным произносительным нормам русского языка [к" @ нгуру 2 , к @ к Λ ду, п " и э нснэ 2 , к Λ шнэ 2 , к Λ л"и 2 бр"и э, ч @ x Λ γ б"и 2 л"и э ] и т. п. 1); слова, содержащие непривычные для русской фонетики звуки или сочетания звуков, также остаются недоосвоенными, например: с l анг (с чуждым l ), Кельн (с чуждым сочетанием ке ), Тартарен [т Λ рт Λ рэ 2 н] (вместо нормального для русского языка [т @ рт Λ рэ 2 н]) и т. п., хотя грамматически все эти слова освоены, так как склоняются по обычным русским парадигмам 2 и подходят под нормальные модели русских существительных.
1 Объяснение условной записи слова в транскрипции см. гл. V, § 73.
2 Парадигма – от греческого paradigma – «пример», «образец».
Слова, освоенные в заимствовавшем их языке, делаются «незаметными», входят в соответствующие группы своих слов, и их былую чужеязычность можно открыть только научно-этимологическим анализом.
Например, в русском такие слова, как кровать, бумага, кукла (греч.); бестия, июль, август (лат.); халат, казна, сундук (арабск.); караул, лошадь, тулуп, башмак, сарафан, кумач, аршин, кутерьма (тюркск.); сарай, диван, обезьяна (перс.); солдат, котлета, суп, ваза, жилет (франц.); спорт, плед, ростбиф (англ.); бас, тенор (итал.);
руль, флаг, брюки, ситец, пробка (голландск.); ярмарка, стул, штаб, лозунг, лагерь (нем.); мантилья (исп.); козлы, коляска, кофта, лекарь (польск.) и т. п.
Конечно, те иноязычные слова, которые усвоились в заимствовавшем языке грамматически и фонетически, не всегда становятся кандидатами в основной словарный фонд, иногда как слишком специальные или специфические по своей тематике и сфере употребления, иногда по своей экспрессивной окраске. Тогда они тоже остаются недоосвоенными, но уже чисто лексически.
Таковы применительно к русскому слова клизма, епископ, ихтиозавр, лизис (греч.); коллоквиум, инкунабула, петиция (лат.); аль-гамбра (арабск.); кавардак, курдюк, беркут, бакшиш (тюркск.); фужер (франц.); бридж, вист, нокаут (англ.); шихта, фрахт, штрейкбрехер (нем.); грот, фок, бугшприт (голландск.) и т. п.
Однако это никак не исключает возможности иноязычным словам войти в основной словарный фонд заимствующего языка; например, в русском языке изба, хлеб (герм.); казна с ее производными (арабск.); табун, башмак, башня (тюркск.); сарай, обезьяна (персидск.); солдат, суп, помидор (франц.); спорт, клуб, футбол (англ.); вахта, ярмарка, лампа (нем.); зонтик, брюки, ситец (голландск.); сбруя, кофта, бляха (польск.); борщ, бондарь (укр.) и т. п.
И даже обычно при этом вытеснение «своего» слова, занимавшего это место в лексике, в специальный или пассивный словарь. Например, взятое из татарского слово лошадь (< лошадь < алаша am – «маленький конь», «мерин» 1) вытеснило слово конь, которое в русском литературном языке стало словом экспрессивным (для имитации фольклора, в профессиональной кавалерийской лексике или в высоком стиле). Другие слова, заимствованные из чужих языков, не только не претендуют на вхождение в основной словарный фонд заимствовавшего языка, но остаются именно «чужими». Значит ли это, что их вообще нет в данном языке? Нет, они «присутствуют», хотя бы в пассивном словаре (но как раз не в потенциальном, так как они единичны и по грамматическому облику непродуктивны).
1 Знак < в лингвистике показывает, что написанное налево от него происходит из того, что написано справа; знак > показывает обратное отношение.
Эти слова употребляются по мере надобности, особенно в художественной и публицистической литературе, для достижения так называемого «местного колорита» 1 ; особенно важно сохранение таких слов при переводах с чужих языков, где вовсе не все надо переводить, а иной раз необходимо сохранять названия, данные в чужом языке, лишь транскрибируя 2 их. Многие такие «транскрипции» получают права гражданства и входят уже в запасной (для специальных нужд) словарный состав. Таковы обычно личные собственные имена (ономастика), названия монет, должностей, деталей костюма, кушаний и напитков, обращения и т. д., что при переводе всего остального текста сохраняет «местный колорит» и отвечает мудрой поговорке Гердера: «Надо сохранять своеобразие чужого языка и норму родного» (XVIII в.).
1 См. об этом: Реформатский А. А. Лингвистические вопросы перевода // Иностранные языки в школе, 1952. № 6.
2 Транскрибировать, транскрипция – от латинского transcrib о), transcriptum – «переписывать», transcriptio – «переписывание» (см. гл. V, § 73).
Такие слова и существуют в словарном составе как варвар и 2 змы 1 , т. е. иноязычные слова, пригодные для колористического использования при описании чуждых реалий 2 и обычаев.
1 Варвари 2 зм – от греческого barbarismos от barbaros – «болобола», «болтун» – звукоподражательное слово, обозначавшее у греков «непонятную речь», бормотание.
2 Реа 2 лия – от латинского realis – «действительный».
Имеются они и в русском языке (см. таблицу на с. 96).
Такие неосвоенные иноязычные слова выглядят инкрустациями, которые даже «писать своими буквами» как-то неудобно, поэтому-то они и могут выполнять функцию изображения местного колорита.
Интересно, как Пушкин в «Евгении Онегине» подходил к таким варваризмам:
Пред ним roast - beef окровавленный (I , XVI ).
Beef - steaks и страсбургский пирог (I , XXXVII ).
Как dandy лондонский одет (I , IV ).
А вот место, где Пушкин сам комментирует отношение к варваризмам:
Никто бы в ней найти не мог
Того, что модой самовластной
В высоком лондонском кругу
Зовется vulgar . He могу...
Люблю я очень это слово,
Но не могу перевести;
Оно у нас покамест ново,
И вряд ли быть ему в чести.
(VIII , XV - XVI ).
Сейчас слова ростбиф, бифштекс, вульгарный перешли уже в разряд усвоенных, но слово денди и до сих пор, пожалуй, воспринимается как варваризм (чему содействует трудность грамматического освоения слова на -и ) 1 .
1 Вопрос о пределах использования иностранных слов мы рассмотрим ниже, см. с. 137 и cл.
Наряду с заимствованными словами, когда заимствуется прежде всего звуковая сторона слова (хотя порой и с искажениями, особенно по народной этимологии), а затем его номинативная направленность (слово-название), существуют и иного порядка «заимствованные» слова и выражения, когда иноязычный образец переводится по частям средствами своего языка. Это к а 2 льки 1 .
1 Ка 2 льки от французского слова calque – «копия на прозрачном листе», «подражание».
Кальки возникают обычно книжным путем, это чаще всего бывает делом рук переводчиков.
Прямое калькирование иноязычного слова можно пояснить на примере латинского слова objectum и русского предмет, где приставка оЬ- переведена как пред-, корень - ject - как -мет- (от метать) и, наконец, окончание -ит отброшено; в сумме отдельных слагаемых возникло новое слово предмет.
Такого же рода кальки: греческое syned ẽ sis , латинское conscientia – совесть; латинское agricultura – земледелие, insectum – насекомое; греческое philosophia – любомудрие; французское pre 2 juge 2 – предрассудок, impression – впечатление, developpement – развитие, industrie – промышленность; немецкое Begriff – понятие, Vorstellung – представление, Auffassung – восприятие, Sprachwissenschaft – языковедение или языкознание и т. п.; кальками с латинского являются наши грамматические термины substantivum – существительное, adjectivum – прилагательное, verbum – глагол (ранее речь, откуда adverbium – наречие, а не приглаголие), pronomen – местоимение, interjectio – междометие (в XVIII в. междуметие в соответствии с оригиналом), subjectum – подлежащее, praedicatum – сказуемое, са sus (греческое pt õ sis ) – падеж и т. п.
Несколько иначе надо понимать такие кальки, как французские go ŭ t – вкус, trait – черта, influence – влияние. В этих случаях используется уже готовое слово своего языка, но ему придается не имевшее раньше место переносное значение по образцу иноязычного слова (таковы же кальки в области терминологии, предложенные Ломоносовым: движение, кислота, наблюдение, опыт, явление и т. п.).
Калькированными могут быть и целые выражения (словосочетания разного типа), например: взять меры ( prendre les me 2 sures ) 1 , присутствие духа ( pre 2 sence d " esprit ), коротко и ясно ( kurz und gut ), целиком и полностью ( ganz und voll ) и т. п.
1 Взять меры – выражение начала XIX в., в настоящее время – принять меры
Иногда при калькировании возникает недоразумение, когда многозначные или омонимичные слова берутся не в том значении; таково выражение: «Любезнейший! Ты не в своей тарелке!» Грибоедов , «Горе от ума»), укрепившееся в русском языке, несмотря на ошибку, отмеченную еще Пушкиным: assiette по-французски не только «тарелка», но и «положение» 1 .
1 В кальке с французского хладнокровие повинны сами французы, которые спутали в sangfroid омонимы sens – «ум» и sang – «кровь» и стали писать вместо sens froid – «хладномыслие» – sangf roid – «хладнокровие».
Часто происходит параллельно заимствование и калькирование, причем калька получает более широкое значение, а заимствование более узкое, специальное, например:
Вопрос о допустимости заимствования и использования иноязычной лексики всегда вызывал горячие дискуссии.
Ломоносов как ученый, переводчик, публицист и поэт держался такого мнения: «Из других языков ничего неугодного не ввести, а хорошего не оставить», «Рассуди, что все народы в употреблении пера и изъявлении мыслей много между собою разнствуют, и для того береги свойства собственного своего языка. То, что любим в стиле латинском, французском или немецком, смеху достойно иногда бывает в русском»; античное наследство Ломоносов оценивал очень высоко: «Оттуда умножаем довольство российского слова, которое и собственным своим достатком велико и к приятию греческих красот посредством славянского сродно» 1 . Ломоносов выступал против засорения иноязычием своего языка: «...старательным и осторожным употреблением сродного нам коренного славянского языка купно с российским отвратятся дикие и странные слова нелепости, входящие к нам из чужих языков, заимствующих себе красоту из греческого, и то еще через латинский. Оные неприличности ныне небрежением чтения книг церковных вкрадываются к нам нечувствительно, искажают собственную красоту нашего языка, подвергают его всегдашней перемене и к упадку преклоняют» 2 .
1 Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений. Т. 7. Изд. АН СССР, 1952. С. 587.
2 Там же . С. 591.
Засорение русского языка галлицизмами изобразил Д. И. Фонвизин в комедии «Бригадир»; Грибоедов это пересыпание речи галлицизмами назвал «смесью французского с нижегородским».
Однако критическое отношение к заимствованиям у некоторых деятелей русской культуры переходило в националистический пуризм, например у А. С. Шишкова, В. И. Даля, которые предлагали все заимствованные и уже усвоенные слова заменить своими: не калоши, а мокроступы, не фортепьяно, а тихогромы (Шишков), не синоним, а тождеслов, не атмосфера, а мироколица, колоземица, не гимнастика, а ловкосилие, не эгоист, а себятник, самотник (Даль) и т. п. Нелепость таких предложений очевидна.
В XX в. об употреблении иноязычных слов писал В. И. Ленин: «Русский язык мы портим. Иностранные слова употребляем без надобности. Употребляем их неправильно... Не пора ли нам объявить войну употреблению иностранных слов без надобности? Сознаюсь, что если меня употребление иностранных слов без надобности озлобляет, то некоторые ошибки пишущих в газетах совсем уже могут вывести из себя... Перенимать французско-нижегородское словоупотребление – значит перенимать худшее от худших представителей русского помещичьего класса, который по-французски учился, но, во-первых, не доучился, а во-вторых, коверкал русский язык. Не пора ли объявить войну коверканью русского языка?» 1
1 Ленин В. И. Сочинения. 4-е изд. Т. 30. С. 274.
В этом высказывании Ленин выступает не вообще против иноязычных слов, а против употребления их «без надобности» и к тому же часто неправильно.
О том, что из чужеязычия следует оставлять без перевода, писал Энгельс:
«Я ограничился тем, что устранил все излишние иностранные слова. Но оставляя необходимые, я отказался от присоединения к ним так называемых пояснительных переводов. Ведь необходимые иностранные слова, в большинстве случаев представляющие общепринятые научно-технические термины, не были бы необходимыми, если бы они поддавались переводу. Значит, перевод только искажает смысл; вместо того, чтобы разъяснить, он вносит путаницу» 1 .
1 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 19. С. 322.
2. Термины и слова общего языка. Можно классифицировать словарный состав на термины и слова общего языка. При этом надо помнить: 1) что это деление не совпадает с делением на чужое и свое, так как, несмотря на большое количество иноязычных терминов, в языке в качестве терминов очень много и своих слов (спинка, подошва, выключатель, поиск, окрас, ось, треугольник, окружность, надстройка и т. п.); 2) что одно и то же слово может в данном словарном составе существовать и как термин, и как обычное слово (мушка, сапожок, шапка, подошва, слово и т. п.).
В каждом языке имеются свои источники терминологии (международная лексика, заимствованная национальная, из профессиональной и жаргонной речи и т. п.), что связано с историческим развитием промышленности, науки и т. п. у данного народа и что дифференцируется по видам терминологии; так, в русской химической и медицинской терминологии больше греко-латинских слов, отчасти – арабских; в авиационной – значительный процент французских, в горнозаводской – немецких и своих из профессиональной речи, в спортивной – английских, в коневодческой – тюркских и т. п.
3. Идиоматическая и неидиоматическая лексика. Это деление касается главным образом обычной разговорной речи, а также языка художественной литературы и публицистики, хотя и в области терминологии встречаются иногда элементы идиоматизма (анютины глазки, капли датского короля и т. п.).
В разных языках источники идиом могут быть различны: так, в английском языке основной источник идиоматики – кокни (т. е. городское просторечие), сленг (профессиональная речь), отчасти библейская и иная литературная идиоматика, тогда как в американском варианте английского языка больше этнографических и профессиональных идиом; в русском литературном языке очень богато представлена идиоматика церковнославянского происхождения (иерихонская труба; ни аза не смыслит; раздувать кадило; ничтоже сумняшеся; писать мыслете; куралесить), много фольклоризмов и диалектизмов (шутка сказать; ни зги не видно; всяк сверчок знай свой шесток; вынь да положь), различной профессиональной и жаргонной идиоматики (держи карман шире; разделать под орех; ни дна ни покрышки; попасть впросак; тянуть канитель; положение хуже губернаторского).
И здесь следует помнить, что одно и то же слово и сочетание слов может быть в одном значении идиоматичным, а в другом неидиоматичным; например, заяц на железной дороге – идиома, а в зоологии – не идиома, то же самое держи карман шире в переносном значении – идиома (когда никакого «кармана» нет), а в прямом – не идиома (когда действительно надо «шире держать карман»).
4. Экспрессивная и неэкспрессивная лексика. К экспрессивной лексике относятся как отдельные экспрессивные слова и сочетания слов (душка, дурак, фефела, косой черт, сивый мерин, пес его знает, ни бельмеса не понимает и, конечно, все междометия), так и случаи особого употребления неэкспрессивных слов и сочетаний (на тебе; вот тебе на; и был таков; смирно!; как пить дать; вот так клюква или фунт).
Большинство приведенных примеров – идиомы, но, во-первых, бывают и неэкспрессивные идиомы (анютины глазки; капли датского короля) и, во-вторых, существуют и экспрессивные слова не идиомы ( ax , ox , эй, цыц – всякие междометия, а также слова высокого стиля: чело, очи, кормчий, зодчий, апостол или глашатай «чего», или такие формы, как сыны, или такие сочетания, как родина-мать).
5. Нейтральная и стилистически окрашенная лексика. В каждом выработанном литературном языке словарный состав распределяется стилистически. Есть слова нейтральные, т. е. такие, которые можно употреблять в любом жанре и стиле речи (в устной и письменной речи, в ораторском выступлении и в телефонном разговоре, в газетной статье и в стихах, в художественном и в научном тексте и т. п.). Это прежде всего слова основного словарного фонда в прямых значениях: лоб, глаз, земля, гора, река, дом, стол, собака, лошадь, родина, есть, работать, спать. По сравнению с такими нейтральными, стилистически не окрашенными словами иные слова могут быть или «высокого стиля» (чело, очи, чрево, отчизна, конь, вкушать, почивать), или «низкого» (одежа, буркалы, котелок, брюхо, жрать, вздрючка, барахло, шандарахнутъ, намедни).
Таким образом, ломоносовская «теория трех штилей» оказывается не только исторически оправданной применительно к русскому литературному языку XVIII в., но и заключает в себе очень важное теоретическое зерно: стили речи соотносительны , и любой стиль прежде всего соотнесен с нейтральным, нулевым; прочие стили расходятся от этого нейтрального в противоположные стороны: одни с «коэффициентом» плюс как «высокие», другие – с «коэффициентом» минус как «низкие» (ср. нейтральное есть, высокое вкушать и низкое жрать и т. п.).
В пределах того или другого стиля (кроме нейтрального!) могут быть свои подразделения: в «высоком» – поэтический, риторический, патетический, «академический», специально-технический и т. п.; в «низком» – разговорный, фамильярный, вульгарный и т. п.
Для каждого языка бывают разные источники комплектования словаря «высоких» и «низких» стилей.
В русском литературном языке источниками «высокого» стиля могут быть прежде всего славянизмы или им подобные слова (не лоб, а чело, не губы, а уста, не умер, а почил, не родина, а отчизна, не сторож, а страж, не ворота, а врата, не город, а град, не соски, а сосцы, не страдаю, а стражду и т. п.); кроме того, в иных жанрах эту роль могут выполнять греко-латинские и иные международные слова (не мир, а космос, не захватчик, а оккупант, не ввоз и вывоз, а импорт и экспорт, не преступный, а криминальный, не нарыв, а абсцесс, не составная часть, а ингредиент и т. п.).
Источниками «низкого» стиля могут быть свои исконно русские слова, если место соответствующего нейтрального слова заменяет славянизм (не одежда, а одежа, не Евдокия, а Овдотья или Авдотья 1) если же нейтральное слово свое, русское, то слова «низкого» стиля берутся из просторечия, диалектов и жаргонов (не опять, а обратно, не изба, а хата, не девушка, а деваха, не молодой человек, а парень, не есть, а шамать, не глаза, а зенки, не украсть, а свистнуть, слямзитъ, стырить, не рассеянный человек, а растрепай и т. п.).
1 Роль слова «высокого» стиля для этого примера выполнял «украшающий» латино-галлицизм Эвдоксия.
Соответственно, например, в английском литературном языке нейтральный стиль образуют прежде всего слова англосаксонского происхождения, в «высоком» стиле выступают слова французского и греко-латинского происхождения, а в «низком» – слова из сленга, профессиональной речи и диалектизмы.
Для французского языка XVI в. источником «высокого» стиля был итальянский язык, а для немецкого языка XVII – XVIII вв. – французский. Нормы русского литературного языка XVIII в. в отношении распределения слов по стилям подробно описаны у Ломоносова в «Рассуждении о пользе книг церковных в российском языке» 1 .
1 О стилистике речи см. статью: Сухотин A.M. Стилистика лингвистическая // Литературная энциклопедия. Т. 11. С. 37–40, а также: Гвоздев А.Н. Очерки по стилистике русского языка. М., 1952.
Все изложенное позволяет сделать некоторые выводы о системе в лексике.
1) Нельзя описывать систему лексики по тем объектам, которые она называет. Называть лексика может и явления природы, и явления техники, культуры, психической жизни людей; для того и есть в языке лексика, чтобы носитель данного языка мог называть все, что ему надо в его общественной и даже личной практике. Но система называемого должна разойтись по областям называемого, это система предметов разных наук: геологии, ботаники, зоологии, физики, химии и т. д. Тем более что многие объекты могут иметь по нескольку наименований (синонимия), но эти наименования как слова не будут представлять языковой системы.
2) То же следует сказать и о системе понятий, хотя понятия – это не просто предметы действительности, а «слепки» в сознании людей, отражающие систему предметов объективной действительности, но это тоже не слова. Исследование системы понятий, их отношений и их элементов – очень важная задача науки, но отнюдь не предмет лингвистики.
3) Тем самым «лексическая система языка не имеет ничего общего с упорядочением лексики данного языка по предметным (внеязыковым) категориям, как это делается в «предметных», «тематических» и «идеологических» словарях. Она не может быть сведена к системе «семантических полей» или «лексико-семантических групп», так как последние являются лишь одним (хотя и достаточно важным) из структурных элементов «лексической системы» 1 .
1 Горнунг Б. В. Тезисы заседания Отделения литературы и языка. Изд. АН СССР, 1961. С. 7.
Эту мысль в более конструктивном плане развивает Ю. Д. Апресян: «...семантическое содержание слова не является чем-то самодовлеющим. Оно целиком обусловлено теми отношениями, которые складываются в сети противопоставлений данного слова другим словом того же поля. По идее и терминологии Ф. де Соссюра, оно обладает не значением, а значимостью», «...чтобы вернуть лингвистике... единство, семантические поля должны быть получены не на понятийной, а на лингвистической основе, не со стороны логики, а со стороны лингвистики...» 1
1 Апресян Ю.Д. Дистрибутивный анализ значений и структурные семантические поля // Лексикографический сборник. Вып. V, 1962. С. 53; см. также: Курилович Е. Заметки о значении слов // Очерки по лингвистике. М.. 1962 и Вопросы языкознания, 1955. № 3.
4) Все сказанное требует разъяснения. Во-первых, что такое значение и что такое значимость? Значение слова – это отношение слова к обозначаемому им предмету или явлению, т. е. отношение факта языка к внеязыковому факту (вещь, явление, понятие), значимость же – это собственное, языковое свойство слова, полученное словом потому, что слово – это член лексической системы языка.
Значимость таких слов, как 1) есть, 2) лицо, 3) кричать определяется их соотношениями:
1) для есть: вкушать, кушать, жрать, лопать, трескать, шамать;
2) для лицо: лик, физиономия, морда, харя, мурло, рыло, рожа, образина, ряшка;
3) для кричать: гласить, вопить, орать, реветь.
Значимость слова определяется так же, как и значимость других единиц языка (фонем, морфем...), – по соотнесенности в одном ряду.
Ряд для определения значимости слова называется лексúческое пóле 1 . Лексическое поле – это не область однородных предметов действительности и не область однородных понятий, а сектор лексики, объединенный отношениями параллелизма (синонимы), контраста (антонимы) и сопутствования (метонимические и синекдохические связи слов), а главное, различного рода противопоставлениями. Только в пределах лексического поля слово может получить свою значимость, так же как и фонема – в своем. Ни в коем случае не следует смешивать понятие контекста (см. выше, § 20) и поля. Контекст – это область употребления слова, речи, а поле – сфера его существования в системе языка.
1 Понятие «поля» было выдвинуто К. Бюлером (см.: В u h 1 е г К. Sprachtheorie, lena, 1934 [русский пер.: Бюлер К. Теория языка. М.,1993]) и И. Триром (см. Trier I. Der deutsche Wortschatz im Sinnbezierk des Verstandes, Die Geschichte eines sprachliches Feldes, в. I. Heidelberg, 1931; Тriег I. Das sprachliche Feld, «Neue Jahrbűcher fur Wissenschaft und Jugendbildung», 1934. № 10), хотя эта идея имеется уже в «Курсе общей лингвистики» де Соссюра (1916, см. русский пер., 1933. С. 115 и сл.).
Loading...