Международные договоры и национальное законодательство довольно редко ограничивают выбор применимого права путем допущения исключительно прямо выраженных соглашений. Подобные ограничения существуют в некоторых правопорядках, однако, как правило, касаются только отдельно взятых разновидностей договоров, в которых, по мнению законодателя, интересы слабой стороны или публичные интересы требуют исключения подразумеваемых соглашений о выборе права. В качестве примера можно привести ст. 6 проекта Гаагской конвенции 1980 г. о праве, применимом к определенным потребительским договорам купли-продажи, в которой предлагалось для договоров с участием потребителей допустить только прямо выраженный выбор применимого права в письменной форме (The choice of law must be express and in writing) <300>. Параграф 44(3) австрийского Закона 1978 г. о международном частном праве в редакции, действовавшей до присоединения Австрии к Римской конвенции, допускал только прямо выраженный выбор применимого права в трудовом договоре. В большинстве случаев считается предпочтительным признание как прямо выраженных, так и подразумеваемых соглашений о выборе применимого права.
——————————–
<300> Preliminary Draft Convention on the Law Applicable to Certain Consumer Sales, Adopted by the Special Commission on June 29th, 1979 (Preliminary Document N 2 of October 1979) // Hague Conference on Private International Law. Actes et Documents de la Quatorzieme session 6 au 25 Octobre 1980. T. II. Ventes aux consommateurs / Consumer Sales. La Haye, 1982. P. 29 – 30.
Данный проект так и не был вынесен на обсуждение дипломатической конференции. В ходе разработки Гаагской конвенции 1986 г. также было принято решение не включать в нее коллизионные нормы о договорах с участием потребителя. Подробнее см.: Hartley T. Consumer Protection Provisions in the E.E.C. Convention // Contract Conflicts. The E.E.C. Convention on the Law Applicable to Contractual Obligations: a Comparative Study / Ed. P. North. Amsterdam, 1982. P. 140.
В мире отсутствуют однозначно сложившиеся стандарты в отношении того, какие обстоятельства могут свидетельствовать о заключении сторонами подразумеваемого соглашения о выборе права. Этому способствует различие в формулировках международных и национальных актов.
Различное понимание подразумеваемых соглашений в основном касается двух элементов таких соглашений. Во-первых, это определение круга обстоятельств, которые могут учитываться для установления наличия подразумеваемого соглашения. Во-вторых, это степень ясности и недвусмысленности подразумеваемого намерения сторон, направленного на применение определенного права.
Наиболее строгий стандарт для подразумеваемых соглашений предусмотрен в ст. 2 Гаагской конвенции 1955 г. о праве, применимом к международной купле-продаже товаров, которая устанавливает, что выбор применимого права должен недвусмысленно (indubitablement) вытекать из условий договора. Таким образом, разработчики данной Конвенции исходили из того, что вывод о наличии подразумеваемого соглашения о выборе применимого права должен исключать какие-либо сомнения в отношении намерения сторон и может основываться только на условиях договора (но не других действиях сторон или иных обстоятельствах дела) <301>.
——————————–
<301> Подробнее об особенностях строгого стандарта Гаагской конвенции 1955 г. см.: Plender R., Wilderspin M. Op. cit. P. 23; Fawcett J., Harris J., Bridge M. Op. cit. P. 859 – 860.
Наименее строгий стандарт для подразумеваемых соглашений предполагает, что для установления наличия такого соглашения можно учитывать не только условия договора, но и иные обстоятельства дела (например, переписку сторон, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, наличие взаимосвязанных договоров с участием тех же сторон и т.п.), причем намерение сторон применять определенное право должно быть установлено лишь с разумной для данной ситуации степенью достоверности. Такой подход нашел отражение, в частности, в ст. 5 Гаагской конвенции 1978 г. о праве, применимом к отношениям представительства и посредническим договорам: “Такой выбор должен быть прямо выраженным или должен с разумной долей уверенности (with reasonable certainty) следовать из условий соглашения между сторонами и обстоятельств дела” <302>.
——————————–
<302> Данная норма регулирует механизм определения права, применимого к “внутренним” отношениям между представляемым и представителем. Подробнее см.: Verhagen H. Agency in Private International Law. The Hague Convention on the Law Applicable to Agency. The Hague, 1995. P. 204 – 205.
Близко к такому наименее строгому стандарту находятся формулировки ст. 3(1) Римской конвенции. Проблема заключалась в том, что различные официальные тексты этой Конвенции содержали несовпадающие смысловые оттенки в отношении формулировки подразумеваемых соглашений о выборе права. Так, английский текст Римской конвенции предусматривал, что выбор права должен быть прямо выраженным или должен вытекать с разумной определенностью (with reasonable certainty) из условий договора или обстоятельств дела. Немецкий текст Конвенции говорит уже о достаточной определенности (mit hinreichender Sicherheit) подразумеваемого соглашения. В противоположность этому французский текст Конвенции устанавливает гораздо более строгий критерий к степени определенности подразумеваемого выбора применимого права (de facon certaine) <303>.
——————————–
<303> На несовпадение формулировок ст. 3(1) Римской конвенции на различных официальных языках обращается внимание, в частности, в рабочем документе Европейской комиссии, положившем начало процессу трансформации Римской конвенции в Регламент “Рим I”: Green Paper of the European Commission on the conversion of the Rome Convention into a Community instrument and its modernization (http://eur-lex.europa.eu/LexUriServ/site/en/com/2002/com2002_0654en01.pdf).
Указанное противоречие было устранено в тексте Регламента “Рим I” за счет приближения формулировок на всех официальных языках к французскому варианту ст. 3(1) Римской конвенции. Так, например, английский текст Регламента “Рим I” предусматривает, что выбор права должен быть прямо выраженным или должен ясно следовать (clearly demonstrated) из условий договора или обстоятельств дела. Некоторые западноевропейские авторы рассматривают произошедшие текстуальные корректировки в качестве существенного изменения требований, предъявляемых к подразумеваемым соглашениям о выборе права <304>. Другие авторы отмечают, что речь идет всего лишь об устранении противоречия, существовавшего в текстах Римской конвенции на разных языках <305>.
——————————–
<304> См., например: Leible St. Choice of the Applicable Law. P. 64; Chitty on Contracts. 30th ed. Vol. I. General Principles. P. 2061.
<305> Plender R., Wilderspin M. Op. cit. P. 144; Heiss H. Party Autonomy // Rome I Regulation. The Law Applicable to Contractual Obligations in Europe / Eds Fr. Ferrari, St. Leible. 2009. P. 1; Alferez Fr. The Rome I Regulation: Much Ado about Nothing? // The European Legal Forum. 2-2008. Section 1. P. 66; Kessedjian C. Op. cit. P. 110.
Вопрос о стандартах, предъявляемых к подразумеваемым соглашениям о выборе права, активно обсуждался в ходе разработки Гаагской конвенции 1986 г. о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров. В литературе отмечается, что первоначальные формулировки в этой части были близки к подходам Римской конвенции <306>. Как видно из официального отчета к Гаагской конвенции 1986 г., одним из наиболее последовательных сторонников ужесточения требований к подразумеваемым соглашениям выступала советская делегация, которая настаивала на том, чтобы в тексте Конвенции было отражено, что отсутствуют какие-либо элементы отношений сторон (такие как выбор места разрешения споров, валюты платежа, места заключения или исполнения договора), которые сами по себе, взятые изолированно, признавались бы самодостаточным доказательством наличия подразумеваемого выбора применимого права. Несмотря на то что данная идея не была зафиксирована прямо, в официальном отчете отмечается, что она получила общее одобрение <307>. В итоговом виде ст. 7(1) Гаагской конвенции 1986 г. имеет следующую формулировку: “Соглашение сторон о таком выборе (применимого права) должно быть прямо выраженным или явно следовать из условий договора и поведения сторон, рассматриваемых в их совокупности” (clearly demonstrated by the terms of the contract and the conduct of the parties, viewed in their entirety).
——————————–
<306> См.: Matic Z. The Hague Convention on the Law Applicable to Contracts for the International Sale of Goods – Rules on the Applicable Law // International Contracts and Conflicts of Laws: a Collection of Essays / Ed. P. Sarcevic. 1990. P. 57.
<307> Convention on the Law Applicable to Contracts for the International Sale of Goods. Explanatory Report by Arthur von Mehren (http://www.hcch.net/upload/expl31.pdf) – п. 49 официального отчета.
Таким образом, формулировку ст. 7(1) Гаагской конвенции можно считать попыткой нахождения своеобразного компромисса между двумя крайними подходами к определению понятия подразумеваемого соглашения о выборе права: не ограничивая перечень исследуемых обстоятельств только условиями договора, Конвенция одновременно требует высокой степени определенности подразумеваемого выбора, ориентируя на исследование всех обстоятельств конкретного дела в их совокупности. В русле данного компромиссного подхода также сформулирована ст. 3(2) Резолюции Института международного права 1991 г. об автономии сторон международных контрактов между частными лицами и организациями: “В отсутствие прямо выраженного соглашения выбор (права) должен следовать из таких обстоятельств, которые явно свидетельствуют о намерении сторон” (indicate clearly the intention of the parties) <308>.
——————————–
<308> Institute of International Law. Session of Basel – 1991. The Autonomy of the Parties in International Contracts between Private Persons or Entities.
Положения современного российского законодательства о международном частном праве близки к формулировкам ст. 3(1) Римской конвенции (скорее во французском варианте ее изложения) и ст. 3(1) Регламента “Рим I”: “Соглашение сторон о выборе подлежащего применению права должно быть прямо выражено или должно определенно вытекать из условий договора либо совокупности обстоятельств дела”. В литературе часто встречается тезис о том, что данная норма является новеллой для российского международного частного права <309>. Вместе с тем следует отметить, что и в советский период в отечественном международном частном праве, как правило, не отвергалась допустимость установления намерения сторон в части выбора применимого права на основе косвенных формулировок договора или других действий сторон. Так, Л.А. Лунц отмечает, что “воля сторон, направленная на выбор компетентного закона, должна быть выражена в соглашении сторон прямо или молчаливо. ВТАК не прибегала к методу предполагаемой или гипотетической воли сторон, но учитывала действия, из которых эта воля с несомненностью вытекала (конклюдентные действия)” <310>.
——————————–
<309> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (постатейный) / Под ред. Н.И. Марышевой, К.Б. Ярошенко. С. 478 (автор комментария к ст. 1210 ГК РФ – А.С. Комаров); Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации: В 3 т. Т. 3. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей / Под ред. Т.Е. Абовой, М.М. Богуславского, А.Г. Светланова. М.: Юрайт-Издат, 2004. С. 400 (автор комментария к ст. 1210 ГК РФ – Е.В. Кабатова).
<310> Лунц Л.А. Курс международного частного права. С. 499.
Более того, в практике ВТАК устойчивое применение нашло одно из проявлений конструкции подразумеваемого соглашения о выборе права, которое не было известно в зарубежной практике. В практике ВТАК считалось, что указание в договоре на место заключения договора свидетельствует о намерении сторон применять право данной страны, причем вне зависимости от того, совпадало ли сделанное сторонами обозначение с фактическим местом заключения договора. На основе детального анализа практики ВТАК за соответствующий период Д.Ф. Рамзайцев делает следующий вывод: “В арбитражной практике не было случаев обращения к нормам права при установлении места заключения договора, если в самой сделке был обозначен город или другой населенный пункт либо страна, где сделка была фактически совершена или где она по соглашению сторон должна была считаться совершенной (независимо от того, где она была заключена, то есть подписана фактически)… Указание сторонами в договоре (независимо от того, составлен ли он в форме единого документа или представляет собою обмен письмами) на место его заключения следует рассматривать как согласие сторон связать с этим местом наступление определенных юридических последствий; к таким юридическим последствиям, обуславливаемым местом заключения договора, в первую очередь относится “право договора” <311>.
——————————–
<311> Рамзайцев Д.Ф. Вопросы международного частного права в практике Внешнеторговой арбитражной комиссии // Сборник информационных материалов. Секция права Торгово-промышленной палаты СССР. М., 1973. N 26. С. 13 – 15.
Особенно показательным в этом плане является решение ВТАК от 14.05.1970 г. по делу N 6/1970 (иск английской фирмы “Маунт Санбим Инвестмент Секюритис Лимитед” к советскому внешнеторговому объединению “Разноимпорт”). Несмотря на то что договор фактически был подписан сторонами в Лондоне, в тексте договора содержалось положение о том, что “Москва будет считаться местом заключения договора”. Основываясь на этом положении договора, состав арбитража пришел к выводу о том, что указание сторон на место совершения сделки приравнивается к указанию на применимое право <312>.
——————————–
<312> Подробнее см.: Лунц Л.А. Курс международного частного права. С. 500; Рамзайцев Д.Ф. Вопросы международного частного права в практике Внешнеторговой арбитражной комиссии. С. 15.
Описанный подход, находившийся под влиянием закрепленной в советском коллизионном праве объективной привязки к месту заключения договора, продолжал использоваться и в практике МКАС, когда состав арбитража руководствовался положениями ГК РСФСР 1964 г. при определении применимого права по договорам, заключенным сторонами до 1992 г. Так, в решении от 03.02.2000 по делу N 427/1997 состав арбитража отметил следующее: “…в отсутствие соглашения сторон о применимом материальном праве договор (как в русской, так и в итальянской версии) содержит указание на то, что он подписан в Москве. В связи с таким указанием, отражающим согласованную волю сторон, по мнению арбитража, иррелевантно, где фактически договор был заключен” <313>. Сегодня подобный подход уже практически не встречается в связи с тем, что отечественный законодатель отказался рассматривать привязку к месту заключения договора в качестве доминирующего фактора при определении договорного статута.
——————————–
<313> Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1999 – 2000 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М., 2002. С. 207 – 212.
Формулировка п. 2 ст. 1210 ГК РФ довольно часто становится объектом критики, которая иногда носит взаимоисключающий характер. Так, авторы одного из опубликованных за рубежом комментариев к разделу VI “Международное частное право” ГК РФ критикуют данное положение за его излишнюю мягкость и неопределенность, открывающую возможность суду использовать конструкцию подразумеваемого соглашения и в тех случаях, когда реальная воля сторон на выбор применимого права отсутствует. Авторы комментария считают ошибочным решение использовать формулировку, близкую к ст. 3(1) Римской конвенции, полагая, что компромиссный вариант ст. 7(1) Гаагской конвенции 1986 г. является более предпочтительным <314>.
——————————–
<314> Lebedev S., Muranov A., Khodykin R., Kabatova E. New Russian Legislation on Private International Law // Yearbook of Private International Law. 2002. Vol. 4. P. 121, 131 – 132. В другой статье один из соавторов указанного комментария в еще более критической форме отмечает, что “теперь российский законодатель дал суду еще один инструмент неадекватного разрешения коллизионной проблемы” (Ходыкин Р.М. Новое в регулировании договорных обязательств в аспекте международного частного права // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2003. N 10. С. 147).
В статье М. Бадыкова содержится прямо противоположная критика нормы п. 2 ст. 1210 ГК РФ. Автор полагает, что отсутствие в данной норме указания на критерий разумности, а также необходимость толкования п. 2 ст. 1210 ГК РФ в свете положений ст. 431 ГК РФ, устанавливающей преимущество буквального значения условий договора перед действительной общей волей сторон, приводят к выводу о том, что в российском международном частном праве вообще отсутствует конструкция подразумеваемого соглашения сторон о выборе права. По мнению М. Бадыкова, норма п. 2 ст. 1210 ГК РФ в действительности говорит лишь о возможности ссылки сторон на критерий определения применимого права, который будет сразу зафиксирован в договоре, но приобретет смысл лишь в процессе его исполнения. В качестве примера он приводит указание на применение права места фактического исполнения обязательства, которое получит необходимую степень определенности в момент совершения должником действий по исполнению лежащего на нем обязательства <315>.
——————————–
<315> Badykov M. The Russian Civil Code and the Rome Convention: Implied Choice of the Governing Law // Review of Central and East European Law. 2008. Vol. 33. P. 199 – 203.
С нашей точки зрения, оба направления критики п. 2 ст. 1210 ГК РФ являются не вполне справедливыми. В отличие от английского и немецкого текстов Римской конвенции, норма п. 2 ст. 1210 ГК РФ говорит не о “разумной” или “достаточной” определенности подразумеваемого выбора, а о том, что подразумеваемое соглашение сторон должно определенно вытекать из условий договора либо совокупности обстоятельств дела. Таким образом, используемый российским законодателем стандарт ближе скорее к французскому тексту Римской конвенции и Регламенту Рим I. Кроме того, вряд ли можно также согласиться с утверждением М. Бадыкова о том, что при применении п. 2 ст. 1210 ГК РФ суд жестко связан рамками положений ст. 431 ГК РФ о толковании договора. Пункт 2 ст. 1210 ГК РФ является самостоятельной специальной нормой международного частного права. Как будет видно из последующего изложения, применению положений о подразумеваемом выборе свойственны собственные специфические подходы, в рамках реализации которых обычно не требуется дополнительное обращение к общим нормам ст. 431 ГК РФ.
Please wait...При регулировании договорных обязательств основным коллизионным принципом для определения применимого права выступает принцип автономии воли сторон. Это означает, что стороны договора могут при заключении договора или в последующем выбрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по их договору (ст. 1210 ГК РФ).
Согласно российскому законодательству выбор сторонами подлежащего применению права, сделанный после заключения договора, имеет обратную силу и считается действительным, без ущерба для прав третьих лиц, с момента заключения договора. Стороны договора могут выбрать подлежащее применению право как для договора в целом, так для отдельных его частей. Использование расщепления автономии воли не должно приводить к противоречивому результату: например, применение одной правовой системы к правам и обязанностям продавца и другой правовой системы - к правам и обязанностям покупателя (создается коллизия правового регулирования). Речь идет о подчинении отдельной правовой системе вполне автономной части правоотношений, безболезненно отделимой от остальной части. В любом случае рекомендуется пользоваться этим инструментом в исключительных случаях.
Предусмотрены некоторые ограничения автономии воли: выбор сторон не может отменить действие императивных норм права страны, с которой договор реально связан (п. 5 ст. 1210 ГК РФ). Это положение призвано предотвратить обход императивных норм национального права при помощи выбора права другого государства.
Принцип автономии воли сторон нашел свое отражение в ряде универсальных и региональных международных соглашений. К ним относятся Гаагская Конвенция о праве, применимом к международной купли-продаже товаров, 1955 г. , Гаагская Конвенция о праве, применимом к агентским соглашениям, 1978 г. , Римская Конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам, 1980 г. , Межамериканская Конвенция о праве, применимом к международным контрактам, 1994 г. и др.
Если стороны не выбрали применимое право, то к договору применяется право страны, с которой он наиболее тесно связан, то есть право страны, где находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора (ст. 1211 ГК РФ). Российский законодатель предусматривает в п. 3 ст. 1211 ГК РФ специальные коллизионные привязки по основным видам внешнеэкономических сделок (например, закон продавца - в договоре купли-продажи, закон перевозчика - в договоре перевозки, дарителя - в договоре дарения и т.д.). Однако следует оговориться, что презумпции, изложенные в этом пункте опровержимы в том случае, если из обстоятельств дела следует иное.
В настоящее время принцип «наиболее тесной связи» называют гибким коллизионным принципом, получившим распространение во второй половине ХХ в. как реакция на неудовлетворительные результаты применения классических коллизионных норм. Нахождение права страны, с которой договор реально связан - задача сложная. В.П. Звеков отмечает, что во многих странах сегодня этому правилу «придан ""статус"" одного из основных коллизионных начал» Звеков В.П. Международное частное право: Курс лекций. М., 1999. С. 124..
Ст. 1215 ГК РФ определяет сферу действия права, подлежащего применению к договору. Толкование договора, права и обязанности сторон, исполнение договора, последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения, прекращение договора, последствия недействительности договора и другие вопросы определяются правом, указанным сторонами или выбранным на основании принципа наиболее тесной связи.
Во внешнеэкономической деятельности используются многообразные договоры, такие как договор купли-продажи, договор об исключительной продаже товаров, договор о франшизе, договор о факторинге, договор имущественного найма, лизинговый договор, договор хранения, договор подряда, договор поручения, договор комиссии, агентский договор, договор страхования и т.д. Подробнее остановимся на некоторых из них.
Договор международной купли-продажи товаров. Этот договор занимает центральное место среди иных договоров и охватывает наиболее значительную часть внешнеторговых операций.
Особенностью правового регулирования международной купли-продажи товаров является наличие унифицированных материально-правовых норм. Основным международным соглашением в этой области является Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. , разработанная Комиссией ООН по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ) и принятая на конференции в Вене (Венская Конвенция 1980 г.).
При присоединении к Венской Конвенции 1 сентября 1991 г. СССР сделал заявление о том, что соответствующие положения Конвенции, допускающие заключение, изменение или прекращение договора купли-продажи товаров не в письменной форме, не применимы, если хотя бы одна из сторон имеет свое коммерческое предприятие на территории СССР.
Конвенция была принята с целью объединения принципов романо-германской и англо-американской правовых систем и создания единообразных норм и правил в сфере купли-продажи товаров. Конвенция регулирует только заключение данного договора и те права и обязанности сторон, которые возникают из такого договора. Положения Конвенции не касаются действительности самого договора или каких-либо из его положений, а также последствий, которые может иметь договор в отношении права собственности на товар.
Стороны договора могут исключить применение норм Конвенции, отступить от любого из его положений или изменить его действие.
Конвенция применяется к договорам купли-продажи товаров между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся в разных странах. Положения Конвенции не распространяются на договоры продажи:
товаров, которые приобретаются для личного, семейного или домашнего пользования;
с аукциона;
в силу исполнительного производства или иным образом в силу закона;
фондовых бумаг, акций, обеспечительных бумаг, оборотных документов и денег;
судов водного и воздушного транспорта, а также судов на воздушной подушке; электроэнергии.
В Конвенции подробно регулируются вопросы, касающиеся порядка заключения договора, требований к форме договора, прав и обязанностей сторон, ответственности сторон за неисполнение или ненадлежащее исполнение договора.
По общему правилу Конвенция регулирует случаи, когда заключение договоров международной купли-продажи товаров происходит между «отсутствующими» сторонами путем обмена оферты и акцепта (например, обмена письмами, телеграммами, телефаксами и т.п.). Наиболее сложным в этом случае является вопрос об определении момента заключения договора, то есть того момента, когда обязательства сторон приобретают для них юридическую силу. Договор считается заключенным с момента получения акцепта оферентом (теория получения). Правовые системы государств романо-германской правовой системы придерживаются «теории получения» (вступление акцепта в силу связывается с получением его оферентом), а англо-американской системы права - «теории почтового ящика» (для вступления акцепта в силу достаточно его только отправить).
Обязанности сторон предусматриваются в договоре. Те вопросы, которые не включены в договор, регулируются Конвенцией. Основная обязанность продавца по Конвенции - поставить товар, а обязанность покупателя - оплатить его стоимость.
Расторжение договора допускается при его существенном нарушении какой-либо стороной, т.е. когда сторона из-за действий другой стороны лишается того, на что она была вправе рассчитывать при заключении договора.
Конвенция предусматривает за нарушение контрактных обязательств оперативные санкции и меры ответственности в строгом смысле слова. К оперативным санкциям относятся требования об уменьшении покупной цены, о замене товара ненадлежащего качества и др. К мерам ответственности в строгом смысле слова Конвенция причисляет неустойку и возмещение убытков, в том числе и упущенной выгоды.
Важное значение в области регулирования международной купли-продажи товаров имеют Международные правила по толкованию торговых терминов (ИНКОТЕРМС-2000) , которые представляют собой унифицированный международный обычай. Правила ИНКОТЕРМС применяются по соглашению сторон в одной из существующих редакций. ИНКОТЕРМС регулирует определенные обязательства сторон, например, обязанность продавца передать товар в распоряжение покупателя, передать его перевозчику или доставить в пункт назначения, распределение риска между сторонами. Правила регламентируют также обязанности сторон по таможенной очистке товара, его упаковке, обязанность покупателя принять поставку и подтвердить выполнение обязательств продавца. Правила содержат базис поставки, оформленный 13 видами договоров. Специфика этого документа состоит в том, что они не имеют обязательного характера и будут применяться только в том случае, если стороны прямо согласовали его применение.
Еще одним примером неофициальной кодификации правил международной торговли являются Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА 2004 г. Принципы УНИДРУА, так же, как и ИНКОТЕРМС, могут использоваться сторонами при заключении международного контракта путем указания на их применение в его тексте. В них содержатся основополагающие правила о порядке заключения договора, его действительности, содержании и толковании, а также исполнении и последствиях неисполнения договора.
В настоящее время все более широкое распространение получают нормы международного коммерческого права (lex mercatoria) - система негосударственного регулирования внешнеторговой деятельности, основу которой составляют резолюции и рекомендации международных организаций по вопросам внешней торговли (общие условия поставок, договоры присоединения, типовые контракты, регламенты и т.д.) Алешина А.В., Косовская В.А. Международное частное право. Ростов-на-Дону, 2007. С. 153..
Договор финансового лизинга. Термин «лизинг» означает долгосрочную аренду машин, оборудования, транспортных средств и других объектов производственного назначения. В законодательстве отдельных стран лизинг традиционно рассматривается как особый вид аренды, представляющий собой коммерческую деятельность по приобретению за свой счет (либо за счет кредитных средств) имущества одним лицом (лизингодателя) с целью его передачи в аренду другому лицу (лизингополучателю) и извлечение доходов от этой деятельности в виде получения арендных платежей.
Правовые нормы, регулирующие отношения по договору финансового лизинга, содержатся в Конвенции о международном финансовом лизинге, принятой в Оттаве 1988 г. (РФ участвует).
Согласно Конвенции финансовый лизинг опосредуется путем заключения двух соглашений: договора лизингодателя с поставщиком (или продавцом соответствующего оборудования) и договора лизингодателя с пользователем. При этом подразумевается связь двух договоров, то есть пользователь должен одобрить условия первого договора, а поставщик должен быть информирован о заключении второго договора.
Важным положением Конвенции является характеристика лизинга как трехсторонней сделки, участниками которой являются поставщик оборудования (или продавец), лизингодатель (покупатель оборудования для пользователя) и лизингополучатель (пользователь).
Подробным образом в Конвенции регулируется ответственность всех трех сторон лизинговой сделки. Пользователь может предъявлять претензии не только к лизингодателю, но и поставщику оборудования. При этом в Конвенции оговаривается, что поставщик не несет ответственности одновременно перед лизингодателем и пользователем за один и тот же ущерб.
В России действует Закон о лизинге 1998 г. , согласно которому вопрос о применимом праве решается по соглашению сторон в соответствии с Конвенцией о международном финансовом лизинге.
Договор подряда. В настоящее время широкое распространение получили договоры подряда, то есть договоры о выполнении строительных работ иностранными подрядчиками по возведению крупных промышленных и бытовых объектов или по их капитальному ремонту. В сферу применения подряда также входят различного рода технические услуги, оказываемые в связи с поставками машин и оборудования для промышленных и иных объектов, которые сооружаются при помощи поставщика; монтажные работы; научно-исследовательские и проектно-конструкторские работы; консультационные и информационные услуги в сфере научной организации и управления производством.
По договору подряда одна сторона (подрядчик) обязуется выполнить определенную работу по заданию другой стороны (заказчика), которая, в свою очередь, должна принять работу и уплатить за нее обусловленную цену.
В странах романо-германской системы подряд рассматривают как самостоятельный вид договора. В англо-американской системе права подрядные отношения традиционно считаются одним из видов договора личного найма, но при этом существенной особенностью признается самостоятельность исполнителя работы, которого, в связи с этим, именуют независимым контрагентом.
Коллизионное регулирование договора подряда осуществляется (в случае отсутствия автономии воли) законодательством подрядчика, в договоре строительного подряда - правом страны, где в основном создаются предусмотренные договором результаты (п. 4 ст. 1211 ГК РФ).
Договор имущественного найма (аренды) . Под договором имущественного найма понимают соглашение, по которому одна сторона (наймодатель или арендодатель) обязуется предоставить другой стороне (нанимателю или арендатору) имущество во временное пользование за установленное вознаграждение, которое другая сторона обязана уплатить.
Как романо-германская, так и англо-американская правовые системы рассматривают договор найма в качестве двустороннего, возмездного и консенсуального. Его предметом служит непотребляемая вещь, движимая или недвижимая. Этот договор широко применяется для регулирования отношений по использованию земли, торгово-промышленных предприятий, зданий и сооружений, средств транспорта и т.д.
В отдельных странах романо-германской правовой системы (Германия, Швейцария) различают имущественный найм и его разновидность - аренду. По договору аренды арендодатель имеет право не только пользоваться вещью, но и извлекать из нее плоды.
В англо-американском праве, в зависимости от характера предмета, различают найм недвижимости и найм движимых вещей. При найме недвижимости у нанимателя возникает ограниченное вещное право, тогда как при найме движимых вещей - лишь обязательственные права, которые не могут быть предоставлены третьим лицам.
Отношения имущественного найма регулируются исключительно нормами национального законодательства, поскольку в этой области отсутствуют международные унифицированные нормы.
Согласно ГК РФ к арендным отношениям, осложненным иностранным элементом, применяется право страны, где находится место жительства или основное место деятельности арендодателя, если стороны в своем соглашении не указали иное право (нет автономии воли).
Договор страхования. В международной практике применяются различные виды страхования, которое осуществляется на основании договора, заключенного гражданином или юридическим лицом со страховой организацией.
Согласно договору страхования страховщик обязуется за обусловленную плату (страховую премию) при наступлении предусмотренного договором страхового случая возместить страхователю или иному лицу, в пользу которого заключен такой договор (выгодоприобретателю), понесенные убытки.
Многочисленные договоры страхования, в зависимости от объекта, можно разделить на договоры имущественного, неимущественного и личного страхования. По своей природе имущественное страхование призвано компенсировать убытки, связанные с утратой или повреждением имущества. Имущественное страхование включает в себя морское страхование, страхование инвестиций, страхование имущества от огня, хищений и пр. К неимущественному страхованию можно отнести страхование таких объектов, как гражданско-правовая ответственность страхователя, риск предпринимательской деятельности и др. При личном страховании (страхование жизни, страхование от несчастных случаев, на случай болезни) размер возмещения не зависит от того, понес ли страхователь какой-либо имущественный ущерб, и определяется зафиксированной в договоре суммой.
В страховом деле получили широкое распространение типовые (стандартные) формы договоров, в которых содержатся основные права и обязанности сторон. Коллизионное регулирование предусматривает применение права страны страховщика, в отсутствии соглашения сторон о применимом праве. В качестве страховщиков договоры страхования могут заключать лишь юридические лица, имеющие соответствующие лицензии (ст. 938 ГК РФ).
31. Lexmercatoria. Обычаи и обыкновения в международной торговле. Негосударственный средства регулирования. Типовые контракты (проформы). Общие принципы права и общие условия (Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА)
Если в договоре стороны закрепили использование нормативных актов иностранного государства, то воля сторон о праве, подлежащем применению, считается выраженной и на настоящий договор распространяются нормы иностранного права (постановление Президиума ВАС РФ от 04.10.2011 № 6417/11).
При подписании внешнеторговых контрактов стороны обычно заключают соглашение о праве, подлежащем применению, к договору в целом или его отдельным положениям и еще на стадии согласования условий контракта стараются минимизировать риски, связанные с возможным неисполнением договорных обязательств. Поэтому сторона, которая несет повышенные риски, связанные с заключением договора (например, кредитное учреждение), заинтересована в том, чтобы к договору применялось право, позволяющее максимально защитить ее интересы.
В силу п. 2 ст. 1210 ГК РФ соглашение сторон о выборе подлежащего применению права должно быть прямо выражено или определенно вытекать из условий договора либо совокупности обстоятельств дела. Выбор права, применимого к договору, фиксируется в отдельном разделе договора или оформляется в виде специального соглашения, являющегося неотъемлемой частью договора? На этот вопрос российское законодательство не дает ответа. Поэтому суды по-разному трактуют п. 2 ст. 1210 ГК РФ.
Удивительно, как судам удается толковать данное положение противоположным образом. Неужели тот же пункт договора, распечатанный на отдельном бланке и озаглавленный «соглашение о праве, подлежащем применению» или вынесенный отдельным разделом договора с тем же названием, обрел бы вследствие этого иной смысл? Между тем вопросы при применении судами п. 2 ст. 1210 ГК РФ возникают, поскольку данная норма содержит основные положения о выборе права. Но она не регулирует, в какой именно форме должно быть выражено соглашение о выборе права, чтобы оно считалось выбранным. Из-за этого суды вынуждены заниматься определением действительной воли сторон о выборе права. А отсутствие воли трактуется как отсутствие соглашения.
ВАС РФ встал на сторону тех судов, которые считают, что о применимом праве стороны могут договориться, включив в текст договора ссылку на правовые акты иностранного государства. И это будет считаться соглашением о выборе права.
Суть дела
Иностранный банк предоставил российскому ООО крупный кредит. В качестве поручителя выступило другое российское предприятие. Должник не перечислил один из очередных платежей. После этого банк в соответствии с кредитным договором потребовал уже от поручителя выплатить всю сумму кредита. Требования банка поручитель также не удовлетворил. Кредитору ничего не оставалась, как обратиться в суд. Банк просил суд включить требование, основанное на кредитной задолженности, в реестр требований кредиторов общества — поручителя по кредитному договору.
Судебное разбирательство
Суд первой инстанции удовлетворил требования банка. Однако апелляция их полностью отклонила. Не ставились под сомнение факт предоставления займа и факт заключения договора поручительства. Апелляционный суд просто признал, что срок договора поручительства истек. Это мотивировалось тем, что по российскому законодательству к моменту судебного разбирательства договор поручительства прекратился. Соответствующее основание прекращения поручительства содержится в п. 4 ст. 367 ГК РФ.
Представители иностранного банка рассчитывали на то, что в спорных ситуациях стороны будут исходить из правил поручительства, предусмотренных иностранным законодательством. А оно подобных оснований прекращения поручительства не предусматривает. И договор поручительства считается действующим, а поручитель обязан удовлетворить требования кредитора в полном объеме.
Таким образом, исход дела в суде напрямую зависел от того, какое право применит суд — российское или национальное право иностранного банка. Ведь по законодательству страны банка исковые требования подлежат удовлетворению. В случае же применения российского права банку рассчитывать не на что.
Апелляция мотивировала применение российского права так. Согласно одному из пунктов договора поручительства, заключенного между иностранным банком и российским ООО, к поручительству применяются действующие правовые акты иностранного государства. Но суд посчитал, что для выбора права такого указания в договоре недостаточно, то есть право сторонами не выбрано. Следовательно, к договору поручительства нужно применять нормы российского права. Суд кассационной инстанции поддержал выводы суда апелляционной инстанции. Кредитор обратился в ВАС РФ.
Позиция ВАС РФ
Президиум ВАС РФ посчитал, что суды апелляционной и кассационной инстанций необоснованно ссылались на нормы российского права. Каких-либо специальных требований к терминологии, используемой в оговорке о применимом праве, российское законодательство не предусматривает. Поэтому ссылка в договоре на правовые акты иностранного государства является соглашением сторон о подлежащем применению праве.
Таким образом, Президиум ВАС РФ отменил постановления судов апелляционной и кассационной инстанций, а определение суда первой инстанции об удовлетворении заявленного банком требования признал правильным и оставил без изменения.
В соответствии с п. 2 ст. 1210 ГК РФ соглашение сторон о применимом праве либо выражается прямо, либо вытекает из условий договора или сопутствующих обстоятельств.
Положения сторон о применении права определенного государства должны быть, вопервых, ясными и недвусмысленными; во-вторых, они не должны вызывать проблем при установлении автономии воли по умолчанию.
1. Отсылка сторон к актам определенного правопорядка используется как индиция для заключения о том, что для регулирования договорного правоотношения стороны выбрали право государства, к которому относятся эти акты.
2. Соглашение об исполнении обязанностей обеих сторон в одном и том же месте используется как основание для заключения о том, что для регулирования договора стороны выбрали право государства, в котором должны быть исполнены эти обязанности.
3. Соглашение о компетенции суда (судов) или арбитража определенного государства для разрешения споров по договорным отношениям используется как индиция о применении права этого государства.
4. Общее гражданство сторон используется как основание для заключения о выборе права государства, гражданами которого являются стороны, в качестве применимого для регулирования договорного правоотношения. Установить наличие соглашения о применимом праве, когда это прямо выражено, как правило, для арбитража не создает каких-либо проблем. Такое соглашение чаще всего входит в состав договора.
Существуют различные способы оформления соглашения о применимом праве. Вопервых, соглашение об определении применимого права включается в текст основного договора, который должен регулироваться правом, определенным в соглашении. Вовторых, соглашение может отсылать посредством коллизионной нормы, которая содержит решение о применимом праве, к праву определенного государства. В-третьих, воля сторон договора в выборе применимого права может проявляться в определенных действиях.
Тем не менее независимо от способа выражения воля сторон должна быть представлена, т.е. определена. В противном случае соглашение о выборе права будет отсутствовать и применимое право будут определять коллизионные нормы.
Очень часто стороны упускают возможность конкретно определить в договоре применимое право, и в этом случае, исходя из совокупности обстоятельств договорного правоотношения, необходимо сделать вывод о том, право какого государства стороны имели в виду.
Рассмотрим, каким образом этот вопрос урегулирован в международных соглашениях.
Конвенция о праве, применимом к международной купле-продаже товаров, 1955 г. устанавливает право сторон самим определять в договоре применимое право. Однако, если они этого не сделали, обычно применяется право постоянного проживания продавца в момент заключения им заказа; если заказ получен предприятием продавца, то продажа регулируется внутренним правом страны, в которой находится это предприятие. Кроме того, возможно применение и права покупателя, но только в случае, когда заказ получен в этой стране продавцом либо его представителем, агентом или коммивояжером. Когда продажа осуществляется на бирже или с аукциона, отношения между участниками регулируются внутренним правом страны, в которой расположена биржа или происходит аукцион.
Европейская конвенция 1961 г. В случае если нет указаний сторон о подлежащем применению праве, арбитры применяют закон, установленный в соответствии с коллизионной нормой, которую они сочтут в данном случае применимой.
Конвенция о праве, применимом к агентским соглашениям, 1978 г. Если стороны не сделали выбор права, то вопрос определения применимого права разрешается посредством коллизионных привязок. Как правило, в таких случаях применяется право государства, где агент имеет свое коммерческое предприятие, а при его отсутствии - обычное место жительства.
Такой же механизм используется и при регулировании отношений агента с третьими лицами. Когда агент или принципал имеют несколько коммерческих предприятий, надлежащим коммерческим предприятием является то, которое имеет наиболее тесную связь с отношениями по представительству.
Конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам, 1980 г. В случае если сторонами не было выбрано применимое право, договор регулируется правом государства, с которым он имеет наиболее тесную связь. Если же какая-либо часть договора имеет наиболее тесную связь с другой стороной, такая часть договора может в виде исключения регулироваться правом этой другой страны.
Договор имеет наиболее тесную связь со страной обычного местожительства стороны, осуществляющей исполнение, являющееся характерным для данного договора, или со страной, в которой находится административный центр корпоративной или единоличной организации. Однако если договор заключается в рамках обычной торговой или профессиональной деятельности такой стороны, то такой страной будет являться страна местонахождения ее основного коммерческого предприятия, а если согласно условиям договора его исполнение осуществляется в ином месте, нежели местонахождение ее основного коммерческого предприятия, - страна местонахождения такого или иного места.
Конвенция о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, 1986 г. В случае, когда стороны не избрали применимое право, договор обычно регулируется правом государства, в котором на момент заключения договора продавец имел свое коммерческое предприятие.
Межамериканская конвенция о праве, применимом к международным контрактам, 1994 г. Если сторонами не определено применимое право или если такой выбор оказался не имеющим силы, контракт регулируется правом государства, с которым он имеет наиболее тесную связь. При этом судом могут быть приняты во внимание любые объективные и субъективные элементы контракта, с которым он имеет наиболее тесную связь. Также учитываются общие принципы международного коммерческого права, признанные международными организациями.
Вместе с тем, если какая-либо часть контракта может быть отделена от остальной его части и если она имеет более тесную связь с правом другого государства, то в виде исключения к этой части контракта может быть применено право такого государства.
Заключая внешнеэкономическую сделку, стороны вправе выбрать, на основе какого национального законодательства будут регулироваться правоотношения между ними. Таким образом они устанавливают применимое право в договоре. Отсутствие необходимых формулировок или их неточность могут привести к нежелательным последствиям для контрагентов в случае их обращения в суд.
Основные нормы Гражданского кодекса о применимом праве
Изучение вопроса о применимом праве в договоре следует начать с Гражданского кодекса РФ. Этот правовой источник содержит несколько глав, посвященных правоприменению в гражданских отношениях с участием иностранных субъектов (главы 66 – 68).
Непосредственно о регулировании применимого права в тексте заключаемых договоров говорится в двух основных (но не единственных) статьях ГК РФ: 1210 и 1211. В частности, они содержат следующие важные положения:
участники договора могут выбрать применимое право, указав его в документе (п.1 ст. 1210 ГК);
стороны вправе определить, подлежит ли оно применению к договору в целом, или к какой-то его отдельной части (п.4 ст. 1210 ГК);
выбор может быть сделан и после заключения договора и при этом иметь обратную силу (п.3 ст. 1210 ГК);
если контрагенты не договорились о том, какое право будет применяться, нужно исходить из места проживания стороны соглашения, чьи обязательства имеют решающее значение для исполнения заключенного договора (п.1 ст. 1211 ГК).
В ст. 1211 ГК перечисляется, какая сторона договора имеет решающий статус, в зависимости от его содержания. Таковым считается более «активный» участник, основоположник какой-либо сделки. Например, при дарении это даритель, при аренде – арендодатель, при купле-продаже – продавец.
Применимое право в контракте: зачем его нужно оговаривать
Пункт договора, фиксирующий, какое право применяется при возникновении спора или правоотношениях, не урегулированных контрактом, важен по следующим причинам:
Далеко не все ситуации, возникающие в процессе исполнения договора, можно предусмотреть в тексте этого документа.
Когда контрагенты являются гражданами различных государств, они должны четко представлять, законодательством какой страны будут регулироваться те или иные вопросы. Внутренние нормы национальных законов очень несхожи между собой, по-разному регламентируя значимые правовые вопросы.
Если возникший между партнерами спор не удастся уладить путем переговоров, его разрешением придется заниматься суду. При этом будет учитываться оговорка о применимом праве, содержащаяся в контракте.
Даже если стороны в своей деятельности ориентируются на международные договоры, конвенции, регламентирующие определенные вопросы внешнеэкономического взаимодействия, в таких документах могут иметься пробелы (то есть вопросы, ими не урегулированные). Если же эти условия не будут прописаны и в договоре, то при разрешении спора суд восполняет указанные пробелы, используя нормы применимого национального законодательства.
Применимое право в договоре: формулировка
В договоре с иностранным контрагентом необходимо точно и юридически грамотно сформулировать пункты о применимом праве. У суда не должно возникать сомнений, какое именно законодательство подразумевается контрактом.
Примером крайне неудачной формулировки служит фраза, что спорные вопросы разрешаются на основе законодательства двух стран, которым принадлежат бизнес-партнеры. Практически всегда в правовых источниках разных государств будут существенные расхождения, и суд не сможет установить, какими нормами ему руководствоваться при принятии решения. Поэтому подобная формулировка, скорее всего, будет признана недействительной.
Также неправильно употреблять обтекаемые, слишком общие словосочетания. Например, в качестве применяемого права указывать «принципы справедливости», «обычаи международной торговли», «деловые обыкновения», «мировое право». Также нельзя ссылаться на законодательные источники, утратившие юридическую силу.
Оговорка о применимом праве должна быть лаконичной и недвусмысленной, например: «По настоящему договору применимым правом является право Российской Федерации, в соответствии с которым разрешаются все споры и разногласия между сторонами».
Loading...